поиск:
RELIGARE - РЕЛИГИЯ и СМИ
  разделы
Главное
Материалы
Новости
Мониторинг СМИ
Документы
Сюжеты
Фотогалереи
Персоналии
Авторы
Книги
  рассылка
Мониторинг СМИ
04 декабря 2012  распечатать

Марина Бирюкова

От суда присяжных до Страшного Суда

Заметки судебного репортера

Источник: Православие и современность

Работа светского журналиста, и в частности освещение громких уголовных дел, – это большой кусок моей жизни, не один год! Сейчас я возвращаюсь к этим дням и пытаюсь сформулировать то, что они мне дали. Дали – то есть помогли понять, увидеть.

Женщина молилась – стоя спиной ко всем нам, лицом в окно, довольно громко, хрипло, прерываясь, задыхаясь, комкая листочек с переписанными молитвами и псалмами – листочек не был нужен, за месяц судебного процесса она выучила все наизусть. Но эти часы были для нее особенно тяжелы. Рядом, за плотно закрытой дверью – дверью, которую никто, даже сам председатель областного суда, не имел права сейчас открыть – двенадцать присяжных решали ее судьбу. От их мнения зависело, поедет ли эта молящаяся женщина домой, к больной маме, от которой целых полгода все это удавалось скрывать, к мужу и двум дочкам – или...

Или она поедет в совсем ином направлении и на ином транспорте.

Сказать, что мне было ее жаль, – это ничего не сказать. Я чувствовала ее муку, она просто пробирала меня. Адвокат – знаменитость саратовского масштаба – мерил и мерил шагами ширину судебного коридора. Сколько в его жизни было дел, процессов, подзащитных, а вот ведь как переживает...

– Да я всегда переживаю, когда женщина и мать. Это ведь ужас!

– Но она сама во всем виновата. Вы защитник, да, но вы не можете не понимать этого.

– О ее вине на общем фоне и говорить-то смешно.

Его подзащитная занимала довольно-таки важный на государственной службе пост и попалась на взятке. Небольшой, по рутинному случаю. Особых интриг и провокаций против нее, как против иных наших чиновников, не было, просто вышло так, что ее "сдали".

Сначала она просто не поверила, что ее ждет скамья подсудимых. В самом деле, эка невидаль. Такими ли суммами берут другие? Другие такую сумму и с асфальта подобрать поленятся.

...А в моем случае, думала и даже вслух говорила она (знаю из своих источников), просто скандала не захотят. Потому спустят потихоньку на тормозах. Уволиться, конечно, придется, но только и всего.

Оказалось – все наоборот. Скандал востребован, а что до тех, других, то кто же будет ее с ними сравнивать? Тем, другим, как раз ничего и не грозит, а вот ей...

Она собралась с силами и решила стойко бороться. Адвокат разработал стратегию и тактику полного отрицания вины. Правда, если сравнить адвоката с режиссером, то актрисой его подзащитная оказалась плохой. Потому, может быть, что была виновата на самом деле. Все-таки не вполне органично это для нее оказалось – врать. Однако ей повезло.

Если голоса присяжных заседателей делятся надвое поровну – шестеро говорят "Да, виновен", а шестеро других "Нет, не виновен", – решение принимается в пользу обвиняемого, таков закон. В данном случае так и вышло: шесть "за", шесть "против". Подсудимая захлебнулась слезами и едва смогла проговорить "спасибо".

У меня были основания полагать, что все присяжные прекрасно видели доказанность вины незадачливой чиновницы. Просто шесть из дюжины оказались сердобольными. Или впрямь решили, что смешно наказывать эту женщину – на общем фоне коррупции, съедающей наш госаппарат.

Другие же шесть оказались принципиальными и не увидели никаких оснований подсудимую жалеть. Возможно, они подумали, что пирамида коррупции – она ведь и складывается из таких вот "кубиков", из таких людей, как подсудимая – внешне приличных, но внутренне нечестных, непорядочных.

...Объединяющихся – это уже я продолжаю мысль – в колоссальный, многоуровневый, всероссийский совет нечестивых.

Блажен муж иже не иде – с этого-то ведь и начинается Давидова Псалтирь! Но много ли блаженных, то есть счастливых?

Собственные свои визиты на этот совет мы легко себе прощаем, поскольку платим (не "даем взятку", а именно платим, так принято говорить) исключительно вынужденно. Чтобы решить проблему – такую, по сравнению с которой Псалтирь и все прочее – не более чем литература, как выразилась одна моя знакомая.

Но вы уже прочитали, при каких обстоятельствах одной саратовской чиновнице пришлось вспомнить о существовании этой самой "литературы" и прибегнуть к ее помощи.

Что было с этой женщиной дальше, после счастливого вердикта присяжных – не знаю. Возвращалась ли она к своему измятому листочку с 90‑м псалмом? Осознала ли, что Тот, Кому пел Давид – не просто помог ей, потому что она этот псалом читала, нет, Он дал ей шанс измениться иначе, без крайнего страдания? И даже, может быть, простил ложь в суде, потому что ведал: сказать правду выше ее нравственных сил?

Было ли в ней вообще раскаяние – в нравственном смысле этого слова? Или только сожаление о промахе, о том, что влипла? "Симметричный" вердикт коллегии присяжных был поднесен ей Самим Богом как своего рода пособие, помогающее понять, что есть Его Суд – а в Его Суде есть справедливость и милость, и первая без второй для нас на самом деле страшна.

* * *

Чтобы защищаться, человеку всегда нужна какая-то моральная опора, или – сознание собственной правоты хотя бы в чем­то. Подсудимые по подобным делам, как правило, убеждены, что защищаются от несправедливости. Несправедливость же заключается в том, что не кто­то другой страдает, а именно они.

Однажды мне пришлось долго разговаривать – что называется, по душам и не для печати – с другой женщиной, офицером криминальной милиции. Ей тоже грозила скамья подсудимых, и она видела во мне потенциальную защитницу. Мы были с нею знакомы и ранее – по той работе, от которой ее теперь отлучили, и она была мне симпатична, эта капитанша, меня трогало ее искреннее сострадание к жертвам преступлений. Но теперь мне пришлось сказать ей, что я не считаю ее безвинной жертвой кровожадного УСБ (милицейского Управления собственной безопасности) и прокуратуры. Тогда-то она и вспыхнула: "Да я с этого притона имела меньше всех! Мой непосредственный начальник машину у сутенерши купил за треть настоящей цены, и того не заплатив на самом деле! Ему – очередную звездочку, а меня – в тюрьму, это справедливо?!".

Совершенно несправедливо и горько. Но ее лично эта несправедливость не оправдывает. Пытаясь спрятать собственный грех в общем грехе, умалить его сравнением с чужими грехами, измерить его "размер" денежной суммой, человек собирает уголья на свою голову.

* * *

Впрочем, что я. Наше массовое сознание давно уже воспринимает взятку как норму деловых взаимоотношений. Кажется, что только самая нонконформистская или глубоко религиозная фигура способна отказаться играть по этим правилам. Вы слышали про "списки лиц, обязательных к зачислению" в конкретный вуз? В недавнем прошлом (до эпохи ЕГЭ; теперь не знаю, как они выкручиваются) такие списки за подписью ректора или проректора вполне легально доводились до членов факультетских приемных комиссий – и попробуйте, профессор, поставить двойку юноше, делающему две ошибки в слове "мама".

А когда погоревший на взятке декан, получив условный срок, возвращается на родной факультет воспитывать юношество – разве что не деканом уже, а только заместителем?.. Знаю конкретные случаи, и не два.

Объявления "Диплом любого вуза" не только висят у нас на всех столбах, но и печатаются во вполне легальных газетах, не говоря уже об Интернете: запустите одно только слово "дипломы" в поиск, и он вам покажет, какая на этом рынке конкуренция. Милиция, то есть, простите, теперь полиция – как ее ни назови, не обращает на это никакого внимания: у нее, видимо, другие задачи. После моей публикации на эту тему позвонил некий хмурый опер: "Мне проверку по вашей статье поручили. Когда вы сможете ко мне прийти?" – "А вы ко мне когда?" – "Мне к вам ходить некогда". Больше я этого сыщика не слышала и не видела. Скорее всего, он написал что­нибудь вроде "Проверка проведена, факты не подтвердились". И это далеко не самое абсурдное, что пишется в наших органах.

Так что же – действительно неординарной натурой надо быть, чтобы остаться честным вопреки всему? Не думаю. Мне представляется, что вот это самое "Жизнь такая, посмотрите вокруг, иначе сейчас никто не живет" – это просто способ оправдать себя. Способ, нужный тем, кто нуждается в самооправдании, то есть в ком совесть и понятия о порядочности живы-таки еще.

Я знакома с одной женщиной – искренне верующей, православной, постоянной прихожанкой и паломницей, которая не видит "ничего такого особо грешного" (ее выражение) в том, чтобы за деньги написать дипломную или курсовую работу для вузовского митрофанушки: "Да брось ты! Ты не знаешь, как они все учатся, что ли? Что изменится, если я этого делать не буду? Только то, что не я эти деньги получу". Однако она заметно нервничала при этом нашем разговоре. Потому, думаю, что на самом деле понимает, что делает: соблазняет малых сих (ср.: Мф. 18, 6). Просто признаться себе не хочет.

Кстати, ее действия вполне подпадают под статью "Мошенничество" УК РФ. Сохрани Бог, я ей этого не желаю – но ведь это может когда­то случиться. Несмотря на все, изложенное выше, такое уголовное дело может вдруг кому-то понадобиться – хотя бы ради симуляции борьбы со злоупотреблениями в вузах. И что тогда?.. Отчаянный протест и борьба с несправедливостью: "Почему именно я?! Кто сейчас живет иначе?" Или – осознание того, что сама себя до этого довела, отказавшись слышать голос совести – голос Бога, тихо говорившего: "Не надо"?

* * *

И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу – это уже Откровение Иоанново, или Апокалипсис, 16, 9. Вот что действительно трудно: воздать хвалу Богу, когда невыносимо страдаешь. Сказать: прав суд Твой, Господи, Ты делаешь то, что мне нужно, чтоб я стал иным. Оглядываюсь на свое прошлое, на сотни "коррупционных" уголовных дел, сотни погоревших начальников: есть ли среди них те, кого это действительно смирило? В лучшем, христианском понимании этого слова? Заставило открыть пред Богом дверь в свою жизнь?

Вот опять же – не знаю. Передать в камеру Евангелие просят многие. И молятся тоже многие, но ведь даже и молиться можно по-разному. Можно как заклинание твердить: "Господи, пронеси!". А можно совсем иначе...

На скамье подсудимых – крупный чиновник губернского масштаба, пойманный на взятке рекордного размера в результате специально разработанной операции с использованием взяткодателя-провокатора. Чиновник этот просто надоел уже всем – своим беспардонным вымогательством, вот его и решили убрать. Но перед присутствующими разворачивается не просто история получения взятки – история жизни, увы, банальная. Рос в неполной семье – то есть при одной маме – болезненный такой паренек. Окончил институт, обзавелся семьей, оказался смышленым, а по новым временам и вовсе решил не теряться: в детстве победствовал, хватит. Пошел наверх. В доме появились деньги. Потом еще деньги. Потом еще. По мере роста доходов все больше почему-то надоедала законная семья. Он сбросил ее с себя как хомут и взял в свой новый, большой и светлый дом девочку – моложе собственного сына. Девочка оказалась дорогой – не только в смысле душевных чувств. Продолжать?..

Если не мог слушать Бога, то слушал бы хотя бы маму, думала я, сидя на этом процессе. Мама у подсудимого была – совсем старенькая, простая и ясная, как утро в детстве: "Дочка, ты думаешь, я его защищать буду? – поворачивалась она ко мне. – Думаешь, я не знаю, что он сам во всем виноват? Я ему говорила: сынок, зачем семью бросаешь, нехорошо это. Зачем нам столько денег, не доведут они нас до добра. А он надо мной смеялся...".

Из "дорогой девочки" декабристки не получилось, ждать своего "гражданского мужа" из тюрьмы она не стала. Одна только мама до недавнего времени его и ждала.

А вот Господь ждет нас всегда – из любой нашей беды, из любой ямы, из любого ада, в который мы сами ввергаем себя, – ждет, пока мы дышим. Но многие ли, будучи сброшены с вожделенной верхотуры на дно, это осознают?

* * *

На самом деле, наша борьба с коррупцией – это... что угодно, только не борьба с коррупцией. Это либо борьба одних людей с другими, передел власти и денег; либо просто выполнение плана, расстановка "галочек" или "палочек", обеспечение заданного показателя; либо – в лучшем случае – какие­то отдельные, спонтанные эпизоды, обладающие все же положительным смыслом справедливого возмездия. Чтобы достигнуть показателя или чтобы завалить мешающего всем главу администрации, применяется совсем небогатый арсенал способов, главный из которых – использование провокатора, подставного взяткодателя. В свое время я знала если не всех, то многих из этих "профессионалов", регулярно используемых оперативниками во взяточных делах: среди них были совершенно маргинальные и анекдотические личности. Но с их помощью нередко (когда план горел, возможно) устраивалась настоящая охота за людьми, в том числе и за теми, о чьей виновности, в самом деле, смешно было говорить. Например, заведующая сельским клубом. Профессиональная взяткодательница, проходившая перед тем по двум десяткам уголовных дел, предложила ей три тысячи рублей за предоставление клуба под концерт вымышленной рок­группы. Бедная завклубом не успела даже сообразить, что к чему – деньги уже лежали перед нею на столе, а в кабинет влетели оперативники... Безобразная, злая история. И таких было немало.

Пожалуй, горше всего мне вспоминать полковника милиции, прошедшего перед тем все "горячие точки", дважды раненого, награжденного боевыми орденами, да к тому же отца четверых детей. Его сожрали именно потому, что он отказался играть по коррупционным правилам, платить ежемесячные взносы тем, от кого зависело его пребывание в должности начальника райотдела. Но он был и сам хорош тоже – любил дорогие подарки, особенно коньяк. На том и подловили...

Что здесь скажешь? Нет среди нас человека, который не был или не может в любую минуту стать жертвой зла. И все­таки мы – не случайные его жертвы. Если Бог попустил совершиться с нами этому злу, надо смириться, надо всмотреться глубже, чтобы ответить себе на вопрос: почему это произошло со мною и зачем. Чего я вовремя не понял? В какой момент сам открыл дверь и впустил несчастье в свою жизнь?

* * *

Адвокат, с которого я здесь начала, прав: это страшно, когда в камере следственного изолятора, на скамье подсудимых, на зоне оказывается женщина. Мужик – еще куда ни шло, а женщине это нельзя. В женской природе есть что­то такое, что не может выдержать тюрьмы. Отсидевший и вышедший мужчина придет в себя, вернется к нормальной жизни, а вот прошедшая через тюрьму женщина до конца своего – человек больной. Чувствуя это или просто видя страдания подсудимой, присяжные могут иногда оправдать ее – именно потому, что она женщина. Или – потому, что ее сначала втянули, а затем подло предали и "сдали" мужчины. Я помню, как рухнула в обморок при оглашении оправдательного вердикта одна начальственная дама – как только голову не разбила о скамью подсудимых... Честно скажу, я была рада ее освобождению – хотя и знала, что коварно подсунутую ей крупную взятку она охотно приняла. Я (как и присяжные, возможно) подумала: с нее хватит, а те, кто ее сажал, не должны праздновать победу, потому что они сами хуже ее.

Но что же сделала наша оправданная, выйдя из-под конвоя? Потребовала – в рамках закона, куда денешься! – денежной компенсации за несправедливый арест и содержание в СИЗО. Потом стала подавать в суд на журналистов, писавших про нее "неправду". Поведение победительницы: вот теперь я вам всем покажу!

Исходить не из собственной вины, а из чужой, себя же воспринимать исключительно как жертву – это действительно безбожная мораль.

* * *

Да, это очень страшно для женщины – оказаться в тюрьме, да, она испытывает ужас перед тюрьмой, но вот что поразительно: гордость бывает сильнее этого страха.

"Я же ей чуть не во внуки гожусь, – говорил мне следователь, в самом деле почти мальчик. – Как мне с нею разговаривать? Я ей: Людмила Ивановна, будьте благоразумны, признайте вину – и ступайте домой. Никто вас сажать не будет, дадут условно, подведут под амнистию. Вы же грамотный человек, вы видите, что всё против вас, всё доказано, никто не подкопается. Ну, не отправлять же мне вас в СИЗО, в самом деле – с вашим сердцем и гипертонией! Она мне в ответ: отправляйте куда хотите, вины не признаю. Железная бабушка!"

Вообще­то, непризнание обвиняемым вины не может быть основанием для заключения его под стражу – мера пресечения избирается, исходя из иных положений. Но это по закону, а на практике – ни для кого не секрет: признаешься – идешь до суда домой, не признаешься – будешь ждать суда в камере. Людмила Ивановна – глубокая пенсионерка, продолжавшая преподавать и исполнять на своем факультете функции распределителя взяточных сумм, оказалась именно в камере, где у нее закономерно случился гипертонический криз... Хорошего было мало, словом. "Железная бабушка" не могла не понимать, что сама тащит себя в яму. Ее вина действительно была доказана – четко и профессионально, ее "вели" перед тем два месяца. Но она готова была скорее умереть в СИЗО, чем каяться перед мальчишкой-следователем.

...Помимо всего прочего, мне пришлось быть свидетельницей страданий ее дочери – очень милой, светлой молодой женщины, кандидата наук. Я помню ее глаза, ее отчаянную любовь и жалость к матери, ее запредельное волевое усилие – держаться спокойно и не терять головы...

Возможно, Людмила Ивановна по-своему жалела дочь, зятя, внучку. Но она считала, что сделает им хуже, "опозорившись", признав вину. Брать взятки – не позор, позор – признать себя виноватой, побежденной.

* * *

В том­то и дело, что наш всероссийский совет нечестивых складывается из обычных, даже вполне симпатичных людей, которым отнюдь не чужды добрые чувства, в том числе и чувство солидарности. Они готовы спасать друга, попавшего в беду, пойманного "доброжелателями" на получении или – реже – на даче взятки, но они почти всегда пытаются спасти его нечестными способами. Например, оплаченными заказными публикациями, представляющими его исключительно безвинной жертвой. Это такая цепочка: неправедно живет он – неправедно расправляются с ним – потом ему неправедно помогают. Разорвать эту цепочку некому. Жить не по лжи люди не в силах по причине собственного убеждения в невозможности. Или они убеждают себя в невозможности – потому что сами жить так не в силах. Или, наконец, они просто не хотят так жить.

Кроме районного, областного и Верховного суда есть еще Страшный Суд. Но человек, которому светит суд – ну хотя бы районный, о Страшном практически не помнит. Районный ему куда страшнее!

А на самом­то деле этот районный – только репетиция Суда Божиего. Только способ к нему подготовиться.

СМ.ТАКЖЕ

авторы:

Бирюкова Марина

ЩИПКОВ
ЛЕКТОРИЙ «КРАПИВЕНСКИЙ, 4»
TELEGRAM
НОВОСТИ

17.03.2024

Щипков. "Незавершённый нацизм. Часть 2 / История термина"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 300

10.03.2024

Щипков. "Путин. Россия как семья"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 299

03.03.2024

Щипков. "Незавершённый нацизм. Часть 1 / Генезис"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 298

01.03.2024

Непонятый Булгаков, или Информационная война против русской классики
Авторская программа Василия и Николая Щипковых "Брат-2"

25.02.2024

Щипков. "Путин и Русский мир"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 297

18.02.2024

Щипков. "Православная мысль в советской России. Часть 2"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 296

15.02.2024

Путин Западу: "Душу никому не удастся разделить". В чём духовное единство народов исторической Руси?
Авторская программа Василия и Николая Щипковых "Брат-2"

11.02.2024

Щипков. "Православная мысль в советской России. Часть 1"
Передача "Щипков" на телеканале "СПАС", выпуск № 295

/ все новости /
РУССКАЯ ЭКСПЕРТНАЯ ШКОЛА
КНИГА
МОНИТОРИНГ СМИ

30.04.2023

Зачатьевский монастырь:
Александр Щипков
15 мая. Патриарх Сергий. 79 лет со дня кончины

04.08.2022

Официальный сайт Московского Патриархата:
Алексей Заров
Врачей не хватает: кто-то уехал, кто-то погиб, кто-то прятался по подвалам

25.12.2021

Красная звезда:
Андрей Гавриленко
Объединив потенциал лучших экспертов
В Минобороны вышли на новый уровень в военно-политической работе

04.12.2021

Православие.ru:
Ирина Медведева
"А вы дустом не пробовали?"

24.11.2021

ForPost Новости Севастополя:
Эдуард Биров
Народный социализм и православие: жизнь сложнее противостояния

/ весь мониторинг /
УНИВЕРСИТЕТ
Российский Православный Университет
РЕКЛАМА
Цитирование и перепечатка приветствуются
при гиперссылке на интернет-журнал "РЕЛИГИЯ и СМИ" (www.religare.ru).
Отправить нам сообщение можно через форму обратной связи

Яндекс цитирования
контакты