Людмила Пахомова Мемориальный комплекс
Марины Ивановны Цветаевой Источник: Елабуга Равиля Раисовна Брускова – человек по натуре весёлый и жизнерадостный, обладающий редкостным чувством юмора. И то, что её вступление в новую должность произошло именно 1 апреля, можно считать вполне закономерным. Однако очень скоро ей стало не до смеха. Дело в том, что её назначили директором Литературного музея и Дома Памяти М.И. Цветаевой, а буквально через несколько месяцев в Елабуге должны были начаться V Международные Цветаевские чтения. Это и стало её первым боевым крещением на новом поприще.
Вскоре после Цветаевских чтений в Елабуге Равиля Раисовна получила приглашение на XVI Международную научно-практическую конференцию, которая проходила в московском Культурном центре "Дом–музей Марины Цветаевой". Но отправившись на одну конференцию, она вместо этого побывала на двух, да ещё съездила на цветаевский праздник в Тарусу. Вернулась, переполненная новыми впечатлениями, о которых рассказала в этом интервью.
– Равиля Раисовна, чему на этот раз была посвящена ежегодная московская конференция, приуроченная к дню рождения Цветаевой?
– Она называлась "1910-й – год вступления Марины Цветаевой в литературу". Как известно, в 1910 году вышел первый сборник стихов Марины Ивановны "Вечерний альбом". Можно сказать, ещё полудетских, юношеских стихов, которые однако были замечены в литературном мире. И, конечно, на конференции были выступления, которые обрисовывали историческую и литературную атмосферу того времени.
Многие доклады были очень интересными, назову лишь несколько, особенно запомнившихся. Это великолепное выступление Людмилы Владимировны Зубовой из Санкт–Петербургского государственного университета на тему "Критика поэтического языка в 1910 году". Замечательный доклад "1910-е годы – начало драматургии" Джамили Дмитриевны Куликовой из Санкт–Петербургского Российского института истории искусств. Глубокое раскрытие темы в выступлении Ольги Альбертовны Чуйковой из ГИТИСа, назвавшей свой доклад "Всеобщее естества усыпление". Борьба за душу человека в повести А.М. Ремизова "Неуёмный бубен".
В завершение первого дня в Доме–музее Марины Цветаевой в Борисоглебском переулке был дан концерт классической музыки. В исполнении лауреата международных конкурсов, пианистки Екатерины Державиной прозвучали произведения Иозефа Гайдна, Клода Дебюсси, Роберта Шумана и Николая Метнера. В общем-то, та музыка, на которой Марина Цветаева выросла, потому что её мать была замечательной пианисткой.
Во второй день конференции было много докладов, посвящённых началу литературного творчества Марины Цветаевой и, в частности, её первому поэтическому сборнику "Вечерний альбом". Но мне их послушать не удалось. Так случилось, что в этот же день, 9 октября, в Тарусе проходил 24-й Цветаевский праздник, куда я была приглашена.
– Этот город очень тесно связан с семьёй Цветаевых. Здесь они много лет жили летом на даче. И, насколько мне известно, сам музей размещается в доме Тио – Сусанны Давыдовны – второй жены деда Цветаевой по матери.
– Да, он расположен в этом самом историческом здании и называется "Музей семьи Цветаевых". Праздник в Тарусе начался с открытия выставки "И.В. Цветаев – подвижник земли русской". Отец Марины Цветаевой Иван Владимирович был основателем открытого в 1912 году Музея изящных искусств имени Александра III, ныне Музея изобразительных искусств имени Пушкина. На выставку в Тарусу были привезены уникальные экспонаты, хранящиеся в фондах Ивановского государственного историко–краеведческого музея, куда они были переданы дочерью И.В. Цветаева от первого брака – Валерией. Среди них – саквояж Ивана Владимировича, с которым он ездил в заграничные командировки, собирая экспонаты для Музея изящных искусств; семейный сервиз, фотоальбомы и даже элементы его парадного костюма с золотым шитьём, сшитого специально к торжественному открытию музея, на котором присутствовал сам Государь Император.
В полдень в Тарусе состоялось другое знаменательное событие – был открыт бюст Ивану Владимировичу Цветаеву. История его создания в своём роде совершенно уникальна. Представьте семью тарусских дачников – родителей и пятерых сыновей, которым однажды пришла в голову мысль установить памятник Цветаеву. И они это сделали. Нашли хорошего скульптора, оплатили его работу, сами подготовили основание под памятник. Словом, как сказал на открытии бюста глава семьи Александр Владимирович Щипков: "В этот памятник вложены наши душевные силы, наши средства и наш физический труд". И что самое примечательное – Щипковы оказались не единственной семьёй, радеющей о процветании Тарусы. Кто-то восстанавливает в этом городе церковь, кто-то строит газопровод, кто-то прокладывает на свои средства дорогу. Просто удивительно!
В этот день я побывала на берегу Оки у камня с надписью "Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева". Кстати, именно из-за него довольно много приезжающих в наш город туристов очень удивляются, что могила Цветаевой находится в Елабуге, а не в Тарусе, как они думали. Побывала я там и на кладбище, где похоронена Ариадна Эфрон. Неподалёку от неё находится могила Константина Паустовского. Вообще Таруса, являвшаяся подмосковной дачей, связана с именами многих писателей и поэтов.
Вернувшись поздно вечером в Москву, я на следующее утро вновь влилась в ряды участников конференции. Одно из сообщений заключительного третьего дня было посвящено двухнедельной поездке Марины Цветаевой в Лондон. В отличие от достаточно изученных мест её пребывания в Чехии, Франции, Швейцарии и Германии, эта тема оказалась ещё мало исследованной.
В этот же день состоялась очень интересная презентация книги Наталии Громовой "Марина Цветаева – Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой (1915–1925)".
Что представлял из себя 1921 год? Послереволюционная разруха, Гражданская война, голод, холод. Марина Цветаева с Ариадной в своей квартире в Борисоглебском переулке – без всяких средств к существованию. Именно в это время Борис Бессарабов делил с ними паёк госслужащего и был готов делать всё, чтобы помочь Марине Ивановне. Ольга Бессарабова, молодая девушка и сестра Бориса Бессарабова, описывала всё, что происходило на её глазах, совершенно правдиво и непредвзято фиксируя время, события и лица. В этом отношении дневники Ольги Бессарабовой, которая была знакома с людьми, оставившими глубокий след в нашей культуре, просто бесценны. И сама её личность оказалась настолько чистой и обаятельной, что она совершенно очаровала и покорила всех, кто работал с её записями.
Вечером этого дня меня ожидал настоящий сюрприз – спектакль "Мур, сын Цветаевой" в постановке Московского драматического театра им. Н.В. Гоголя. В сценарии были использованы стихи, записные книжки и письма Марины Цветаевой, письма Сергея Эфрона, дневники и письма Георгия Эфрона, фрагменты книг и воспоминаний.
– То есть, практически почти сплошные документы и свидетельства. Интересно, как всё это было представлено на сцене?
– На мой взгляд режиссёр нашёл весьма неординарное решение. Спектакль начинается со сцены на вокзале. Идёт дождь, стоят какие-то саквояжи. Мимо них проходит молодой человек, задевает чемодан, который открывается и разлетаются листочки. Он поднимает их и начинает читать.
В спектакле заняты три талантливых молодых актёра: Сергей Галахов, Александр Лебедь и Анатолий Просалов, через которых и идёт эта своеобразная перекличка различных персонажей, писем, дневников и воспоминаний, раскрывающих образ Георгия Эфрона, его чаяния и надежды. Многие годы бытовало мнение, что он был виновен в смерти матери. И на мой взгляд, помимо всех художественных достоинств, велико значение этого спектакля в том, что он раскрывает Георгия, как лицо страдательное, как несчастного и совершенно одинокого в мире человека.
Показательно в этом отношении его письмо Самуилу Гуревичу, отправленное в январе 1943 года из Ташкента, которое начинается словами: "Пишу тебе большое, откровенное письмо, точная доставка которого для меня исключительно важна, ибо это письмо имеет, в известной степени, значение итога всей моей жизни за три с половиной года – начиная с 1939 г. Оно тебе многое объяснит и откроет, а я чувствую неодолимую потребность в том, чтобы кто-то знал побольше обо мне – и это не эгоизм, а попытка обмануть кромешное собственное одиночество, абсолютную внутреннюю пустоту...
Вся ужасная моя трагедия заключается в том, что в эти ответственейшие, решающие дни моей жизни я был совершенно и окончательно одинок... Около меня не нашлось ни одного человека, который, взяв меня за обе руки, внятно произнёс бы мне: "Жизнь – впереди, война – кончится, не горюй, ничто не вечно, трудности закалят тебя, всё идёт к лучшему, терпение, терпение, всё для тебя впереди, всё ещё будет". Ты видишь, я знаю эти слова, они мне были очень нужны, но никто их не произнёс, и вокруг меня был тот же человеческий хаос, что и вокруг Марины Ивановны в месяцы отъезда из Москвы и жизни в Татарии..."
Он, действительно, после возвращения в Советский Союз был совершенно одинок и для него – это видно по дневникам – каждое новое знакомство имело огромный смысл. Одной из его знакомых была Майя Левидова, о которой тоже говорилось во время спектакля. И, представляете, она сидела в зрительном зале, буквально через одного человека от меня. Сейчас ей 89 лет. В антракте нас пригласили в кабинет художественного руководителя театра, и Майя Левидова рассказывала, как она познакомилась с Георгием Эфроном.
– Прямо фантастика какая-то: прошло 70 лет и есть такие живые очевидцы!
– Я тоже была потрясена и спектаклем, и этой встречей. Но впереди меня ожидали встречи не менее интересные. 12 октября в Доме–музее Марины Цветаевой прошла ещё одна конференция под названием "Сохранить память". Она была посвящена окончанию проекта по подготовке и изданию трёхтомного биографического словаря "Российское зарубежье во Франции".
– Из них два тома уже были подарены музею–заповеднику Львом Мнухиным во время V Цветаевских чтений.
– А я привезла из Москвы – третий. На конференции профессор Сорбонны Вероника Лосская рассказала, как возникла сама идея этого проекта. Они сидели как-то в парижском кафе с Львом Мнухиным, под редакцией которого как раз вышло восьмитомное издание "Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920–1975. Франция", и он выразил сожаление по поводу того, что осталось много не вошедших в хронику материалов о русских эмигрантах во Франции. Тогда-то они и решили сделать биографический справочник, который охватывает период с 1919 по 2000 годы.
Дали объявления в газетах, привлекли людей, которые могли бы работать в архивах, кого это волновало и интересовало. Труд был проделан, конечно, колоссальный: работали с периодической печатью, с книгами, встречались с родственниками, обходили кладбища... Вероника Лосская отметила, что этот биографический словарь абсолютно лишён каких-либо политических оценок или приоритетов. Потому что в среде русской эмиграции даже среди представителей одной и той же родственной фамилии были люди, которые принадлежали к самым разным политическим течениям и партиям.
В прозвучавших на конференции выступлениях рассказывалось о работе над проектом, об отдельных выдающихся представителях русской эмиграции и о так называемых "маленьких людях", в которых превратились в изгнании многие из тех, кто занимал некогда в России довольно видное общественное положение. Немало наших бывших соотечественников пошли добровольцами во французскую армию, участвовали в движении Сопротивления. Более тысячи из них были награждены орденом Почётного легиона, высшей наградой Франции. Издание этого биографического словаря стало возможным благодаря финансовой поддержке российской компании ООО "Газпромэкспорт" и французской "ГДФ СЮЭЗ".
К проведению конференции было приурочено открытие замечательной выставки "Сохранить память", созданной на основе материалов из частного собрания Льва Мнухина. Эта экспозиция буквально погружала в атмосферу русской эмиграции во Франции. Здесь были представлены различные периодические издания, книги, в том числе с иллюстрациями русских художников, афиши и программы концертов, спектаклей, кино, выступлений балетных и оперных трупп, фотографии наших актёров, снимавшихся во французском кино и многое другое. Один из разделов был посвящён 1937 году – году Пушкина в Париже, который там широко отмечался. Например, когда было объявлено о подготовке выставки, то было собрано более 600 предметов, относящихся к Пушкину и эпохе, в которой он жил, вплоть до дуэльных пистолетов.
После знакомства с выставкой состоялось вручение участникам проекта подарков. А потом началось вообще какое-то странное действо: Лев Мнухин пригласил Народную артистку России Антонину Кузнецову и началось награждение всех, причастных к проекту, орденами Почётного легиона, Святой Анны, Андрея Первозванного и другими. Как оказалось, это были просто копии орденов, но выглядело всё очень торжественно и впечатляюще.
– Словом, вы оказались в самой гуще событий и, наверное, смогли познакомиться и завязать контакты со многими известными цветаеведами?
– Да, конечно. Например, я была чрезвычайно рада знакомству с Вероникой Константиновной и Николаем Владимировичем Лосскими. Вероника Константиновна является одним из самых первых цветаеведов в мире. Ещё будучи студенткой, она начала собирать воспоминания тех, кто лично знал Марину Ивановну. Поэтому благодаря ей мы располагаем сейчас свидетельствами людей, которых давно уже нет среди нас. Лосские ещё ни разу не были в Елабуге, и мне бы очень хотелось увидеть их в нашем городе.
|
