RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru
|
05 декабря 2003 Александр Щипков Интервью с ваххабитом 2001, февраль
Зимой 2001 года мне довелось провести несколько дней в Бишкеке, столице Киргизии. 12 февраля коллеги-журналисты организовали мне встречу с секретарём Совета Безопасности Республики Киргизия генералом Болотом Джапузаковым. Генерал поил меня чаем и рассказывал про террористические организации, про Хизб-ут-Тахрир и Исламское движение Узбекистана, про наркотрафики и охрану границ. Я вежливо слушал, но мне хотелось говорить о главном – о религии, а точнее об идеях ваххабизма, которые охватывают южную Киргизию. Пока генерал закуривал, я, воспользовавшись паузой, резко сменил тему: "Существует ли в Киргизии контрпропаганда против ваххабизма, и если да, то на чём она построена?". Джапузаков ответил, что никаких идеологических схем против ваххабитов они не разрабатывают, поскольку ваххабиты не враги, а просто верующие, и переключился на рассказ о том, как киргизские пограничники взяли в плен боевиков, прорывавшихся из Таджикистана в Ферганскую долину через киргизскую территорию. Что стояло за явным нежеланием углубляться в ваххабитскую тему? Действительно ли генерал не придавал значения развитию ваххабизма в республике или боялся признаться, что администрация Акаева не знает, как решать проблему. Скорее, второе, если учесть, что в первый же час пребывания в Бишкеке меня арестовали на улице, подвергли тщательному обыску и допытывались, нет ли у меня "запрещённой литературы". Виной всему оказалась моя борода. Мы вас за чеченца приняли, признался капитан угрозыска, возвращая документы и принося извинения. Про этот инцидент я генералу рассказывать не стал, а спросил на всякий случай, есть ли среди пленных ваххабиты. Есть один, кстати, ваш, россиянин, башкир по национальности. Взяли его в бою, с оружием в руках. Можно с ним побеседовать? Отчего нет, идите, беседуйте. Так я познакомился с Русланом Абдуллиным, 1980 года рождения, башкиром и первым ваххабитом, которого я видел в своей жизни. Руслан жил в небольшой башкирской деревне в Курганской области, затем приехал в Таджикистан, где в 40 км. от Душанбе проходил обучение на какой-то базе. Во время нашего разговора он находился под следствием. Встреча проходила в комнате для свиданий, в присутствии сотрудников Службы национальной безопасности. Если с генералом Болотом Джапузаковым мы говорили о политике, то с подследственным Русланом Абдуллиным – о Боге. Руслан, ты в Бога веришь? Да. Ты согласен говорить со мной о Нём в присутствии охраны? Если нет, скажи, я уйду. Согласен. В какого Бога ты веришь? В Аллаха. Давно пришёл к вере? В девяносто девятом году принял ислам, до этого атеистом был. Тебе сколько лет? Двадцать. Когда арестовали, было девятнадцать. А родом ты откуда? Из России. Курганская область, Сафакулевский район, деревня Азналино. Почему ты принял ислам, что было толчком? С родителями ссорился, с матерью... Родители верующие? Нет. Так что же, ругался с матерью и от матери к Аллаху ушёл? Вообще всё плохо было. На работе постоянно пьянка... А где ты работал? В совхозе, трактористом. Денег не платили... Оттого, что на работе не платят, ислам не принимают, как мне кажется. Тяжело жить стало... пить начал. Мечеть была в деревне? Да, была. Кто конкретно тебя привёл к исламу? Имам, знакомый, брат? Мужчина, женщина? Знакомый. Мужчина. Ему было двадцать пять лет тогда. Он и призвал меня к исламу. Мы начали общаться в мечети. Он книги мне давал, и я заинтересовался. Последнее время ты жил в Таджикистане, затем какое-то время провел в горах на юге Киргизии. Чем здешний ислам отличается от того ислама, который исповедовали в твоей деревне? ... Молчишь. Тебе трудно отвечать, но пойми, что и мне трудно задавать вопросы. Мы не в равных условиях. Я на свободе, а ты в камере. Но если ты хочешь, чтобы я понял, почему ты из своей деревни отправился в Таджикистан, ты должен мне это объяснить. Твои религиозные взгляды отличаются от того ислама, который исповедуют мусульмане в России? Да. Отличаются. Чем? В исламе есть разные течения. То, к которому я принадлежу, русские называют ваххабизмом. А там, у меня в деревне, все мусульмане сунниты ханафитского толка, а я – ваххабит. Какой смысл ты вкладываешь в выражение "я – ваххабит"? Я живу по Корану. А тех, кто живёт по Корану, – называют ваххабитами. Но я ещё много не достиг... А другие мусульмане, они, по-твоему, живут не по Корану? Я чувствую в твоих словах пренебрежение к тем, кто иначе исповедует ислам. Я прав? Есть разные течения в исламе... Хорошо, скажи в таком случае, в чём преимущество ваххабизма, для тебя лично? В чём его притягательность? ... Не знаешь. Или не можешь сейчас ответить? Тогда подойдём с другой стороны. В чём самая большая опасность для самого ваххабизма? Много в чём... в женщинах, например. Про женщин тебе любой мусульманин то же самое скажет. Или ты не хочешь думать, или не хочешь говорить. Если второе, то тогда так прямо и скажи, и я сниму вопрос. Что смертельно опасно для ваххабита? Жить... например... в немусульманской стране. То есть после освобождения из заключения ты не захочешь возвращаться в Россию? Нет. Тогда, где находится то место, где ты как последователь учения Мухаммеда ибн Аль-Ваххаба сможешь жить? Сейчас даже не знаю. Нет такого места на земле... может быть, в Афганистане... у талибов... Поверь я могу оценить твою прямоту. Однако ты, как мне кажется, создаешь в собственном сознании тупиковую ситуацию. С одной стороны, ты стремишься жить в некоем виртуальном халифате... В каком халифате? Неважно, в некоем несуществующем халифате, которого реально нигде нет. Ты говоришь про талибов, но у талибов нет государства, нет нормальной жизни, есть одна сплошная нескончаемая война. Так что же, халифат сегодня это жизнь в газавате? Вы не правильно понимаете халифат. Просто сейчас такое время. Вот захватят землю, и начнётся нормальная жизнь. Чью землю? Земля поделена. Я про талибов говорю... они на своей земле воюют... Сегодня на своей, а завтра могут оказаться и на твоей... объявят Башкирию исламским анклавом, который необходимо присоединить к халифату... Не надо их присоединять. Значит бросишь свой народ, а сам уйдешь в неведомый халифат? В исламе нет народов и наций. Есть две нации – верующие и неверующие. Красиво. А я, православный, с твоей точки зрения, к какой "нации" отношусь? Верующей. Это ты из вежливости говоришь, чтобы меня не обидеть. Нет, почему, я признаю христианство. А что делать с атеистами? Призывать к Аллаху. Убей неверного, говорит Коран... Я не читал такого... Прости. Скоро суд. Тебя взяли с оружием в руках, скорее всего, по киргизским законам ты получишь большой срок, но поскольку ты молод, то освободишься далеко не старым человеком. Куда пойдёшь, если не найдёшь халифата? Не знаю. Бог покажет. Где ты бывал, кроме родной деревни и Таджикистана? Нигде. В армии служил? Нет. Адвокат есть у тебя? Есть. А ты молишься в камере? Да, совершаю намаз. А как в камере к этому относятся? Там есть верующие? Трое нас в камере. Негр есть, и христианин один есть. И я. Христианин тебя не агитирует веру менять? Агитирует. Он меня в христианство тянет, я его – в ислам... так и спорим с ним. Он православный, баптист? Ну, как сказать, он сам ещё только начинающий, да и русский плохо знает. Библию даёт читать тебе? У него по-английски Библия, мне непонятно. По-английски?! Так кто же он? Я его не спрашиваю. Ты знаешь, Руслан, у нас, христиан, "толков" ещё больше, чем у вас, мусульман. Ты, наверное, слышал, что есть православные, а есть католики... ты всех христиан принимаешь? Я принимаю ту Библию, которая была написана на древнем еврейском языке. А сейчас много нового у христиан, лишнего... обрядов много лишних. Мне те ближе, которые только на Библию опираются, они мне братья. Братья говоришь? Любопытно. Ты слово "фундаменталист" знаешь? Нет. От вас первый раз слышу. |
РЕКЛАМА |