На Троицу Источник: Православие и современность Галина Александровна Пыльнева известна православному читателю как автор и составитель книг "Глинская мозаика. Воспоминания паломников о Глинской пустыни (1942-61)", "Воспоминания о старце Зосимовой пустыни иеросхимонахе Иннокентии", "Весна постная" и др.
Вся жизнь Г.А. Пыльневой с раннего детства связана с Троице-Сергиевой Лаврой. Основу книги "В Лавре преподобного Сергия" составили выписки из ее дневника, который она вела на протяжении полувека. Автор глубоко понимает и любит православное богослужение и делится этой любовью со своим читателем.
На Троицу, как известно, земля именинница. Эти именины, а главное, конечно, такой праздник влечет в обитель Преподобного, не зря названную Домом Святой Троицы. Хорошо бы, конечно, пройти остановку пешком по пути к Лавре, помолчать, послушать шум листвы, шелест трав, подумать – словом, отключиться от городской суеты... Не всегда получается так, как хочется. Главное – попасть в Лавру на службу, а остальное и потерпеть можно. Конечно, надо готовиться. Службу почитать бы... Времени, как всегда, в обрез, и могу успеть лишь прочесть паремии, до того как они зазвучат в Лавре. Главное, не пропустить бы без внимания то, что поможет понять труд владыки Виссариона (Нечаева)103 , посвященный как раз разбору паремий. Благодаря ему начинаешь понимать, что события ветхозаветных времен не просто похожи на знакомые нам, они включены в нашу жизнь, жизнь нашей Церкви и призваны многому научить нас. Паремиям не везет: о них не вспоминают в проповедях, к ним не обращаются за примером, их читают, "раз положено", и этим ограничиваются. Может быть, поэтому, перечитывая их перед поездкой в Лавру, чувствую неодолимое желание записать то, что при чтении обращает на себя внимание. Интересно: каждая паремия преподносит три урока, или вывода. Наскоро их записываю, зная по опыту, что они могут весьма скоро улетучиться.
И вот "Числ чтение" – первая паремия[1]. Сразу речь идет о выборных. А до этого? До этого был бунт. Глубоко оскорблен и возмущен был Моисей, взявший на себя тяжесть руководства своенравным и непокорным народом. Чем они были недовольны, чего хотели? Они на пути в землю обетованную, но нет у них привычной вкусной и разнообразной пищи, к которой они привыкли в Египте. Нет, они не голодают, они не изнурены заботой о хлебе насущном, им дается манна. Она удовлетворяет их, но... она приелась, надоела, хочется более острого, вкусного, разнообразного. И вот теперь, так много столетий спустя, можно услышать в этом древнее предупреждение: дар Божий – свободу – умей ценить, не меняй на рабство, хотя бы и с вкусными, разнообразными яствами. И еще шире: мы все, каждый, стоим перед выбором: или Бог – и в Нем свобода от пленения души землей, или удобства, богатство, разнообразие в удовлетворении своих прихотей – и рабская зависимость от этих самых прихотей. Кто выбирает Бога – с голоду не умрет. Бог будет светить ночью и закрывать от зноя днем, но Он не избавит от подвига. Двигаться (и "подвиг" – того же корня) надо самим. И каждому. Почему на Троицу об этом напоминают? Может быть, теперь особенно стоит подумать о том, что опасно менять местами главное со второстепенным. Так легко незаметно для себя пристраститься к привычному и забыть о цели, то есть сдаться в плен врагу и удалиться от Творца. А Он ищет свободного человека, а не раба страстей и привычек.
Второе, что обращает на себя внимание, это образ Моисея. О нем говорят предыдущие строки, в паремию не вошедшие, но без них не все ясно. Он раздражен малодушием своих соплеменников, мелочностью их интересов. Почему он так переживал? Он жаждал зажечь в народе радость быть народом Божиим и жить под Его водительством. Сам он знал это опытно и от души желал всем соплеменникам. Эта горячность, ревность по Богу, стремление каждого увлечь ввысь, чтобы все смогли поднять свой взор к небу, оторвать от земли свои мысли и желания, – уже дары Святаго Духа, которыми отмечен был Моисей еще в ветхозаветный период. И третье, что хочется отметить, слушая первую паремию, – это трепетное отношение к дарам Божиим, свободное от всякого сознания своего превосходства или желания выделиться, возвыситься над другими. Когда избранные из всех колен получили дары Духа Святаго, то двоим повелели отделиться, вернуться в стан. Моисей защитил их, решив очень просто недоумение Иисуса Навина: если Бог дал Свой дар, как можно запрещать пророчествовать только потому, что общее число избранных не совпадало с замыслом (надо было семьдесят человек, а если по шесть из двенадцати колен, то получится семьдесят два – потому и двое лишних в числе избранных его помощников)?
Вторая паремия[2] – пророчество Иоиля – напоминает о страшных испытаниях для каждого человека и целого народа. Испытывается вера и преданность. Голод, пугающий всегда, во все времена, попускается Богом как принудительный пост, цель которого – проверить каждому себя: какое место в своей жизни он оставляет Богу.
Обещание через Пророка всем обилия даров Святаго Духа – и радостное (что нет ни для кого препятствия, кроме собственного нежелания), и ответственное. Спросишь себя: а я знаю опытно действие Духа Божия в своей жизни? Если не спешить с ответом, то можно сказать: не всем так чудесно открываются дары Духа Святаго, как Мотовилову104, но хотя бы в какой-то мере их знают многие. К сожалению, неблагодарность многим мешает оценить эти дары. Больше понимаешь, когда теряешь, а тем более – если не поспешишь с покаянием, то наполнится душа таким тяжким духом, который все знают по опыту и от которого сохрани Бог. Конечно же, о чем еще нельзя не подумать при чтении паремии – это о Страшном дне Господнем, который для всех будет экзаменом за прожитую жизнь. Страх осуждения в такой момент будет снят, как грязный полог, призыванием имени Господня. Этот ветхозаветный призыв к молитве Иисусовой, да и вообще к молитве, услышать под Троицу – тоже напоминание о даре молитвы – весьма ценном даре благодати Святаго Духа, который дается ищущим Господа.
Последняя на этой всенощной паремия[3] – слова другого пророка, Иезекииля, о возвращении из плена Вавилонского. Опять сопоставление: плен – грех, свобода – очищение. Плен всегда действует развращающе, поэтому потребность в очищении должна предшествовать свободе от чуждого ига, в данном случае свободе души от плена страстей. Это – на все века. Потому и речь о чистой воде в пророчестве звучит как призыв к покаянию, к обновлению, к молитве, которая низведет от Бога силы жить чисто и свободно. И тут же мы слышим такое желанное обещание от Бога коснуться наших каменных сердец. Они окаменели без влаги, как земля, давно выжженная зноем и неспособная взрастить что-либо. Нужна обильная, щедрая, как ливень, благодать Божия, чтобы обновить окаменевшие сердца наши. Блаженный Феодорит105 замечает, что способность откликнуться, отозваться, почувствовать силу Божественных слов – тоже дар благодати Святаго Духа. И еще одно замечание Пророка не упустить бы: он говорит, что соблюдение условия: Вы будете Моими людьми, Я же буду вашим Богом даст душе мирное, ровное, устойчивое чувство довольства (не самодовольства!). То, что большинство из нас испытывают постоянное раздражение, возмущение, требовательность (к другим – не к себе!), – словом, недовольство, говорит как раз об утере этой внутренней связи: Ты – Бог мой, и я – раб Твой!
Наскоро записав эти мысли, в общем-то, давно знакомые, но не связанные так с праздником Святой Троицы, с дарами благодати Святаго Духа, с паремиями праздника (а понимание связи – тоже милость), спешим на электричку. Суббота, народу много, хорошо бы успеть занять место и посидеть. Успели. Можно смотреть в окно и радоваться торжеству цвета и света. Свежая зелень, омытая недавними дождями, пронизана солнцем. Красота родного Подмосковья всегда напоминает слова отца Павла Флоренского: "Дух Святой открывает Себя в способности видеть красоту твари". Он видел те же леса и полянки, те же речки и низины. Не они ли вдохновили его сказать это? Красота, которую мы видим, кажется, никого не оставляет равнодушным, но в этом есть еще одна тонкость: красота земли и неба, творения и Творца иначе касается одухотворенных душ. Но как бы, в какой бы мере она ни касалась – за любое мгновение этого касания мы должны благодарить Господа, Создателя красоты и душ наших, на нее отзывающихся.
Добрались до Посада. Как хорошо, что снова звучит это давнее название: Сергиев Посад. Мы спешим в Лавру попытать счастье, и оно нам улыбается: двери в Троицкий собор открыты. Слава Тебе, Господи! Приходи и жди начала службы каждый желающий. Здесь в этот день так не всегда, потому и воспринимаются открытые двери как радость, как праздничный подарок. До начала всенощной еще час, можно спокойно стоять и смотреть на иконы, убранные цветами, на огоньки лампад, мерцающие среди зелени молодых березок. Ими украшена солея и столбы. Народу не очень много, все стоят свободно, спокойно. Многие склонились к молитвенникам. Мы следуем их примеру. Мне еще до этого удалось прочитать проповедь владыки Антония Сурожского на день Святой Троицы. В ней понравилось то, что Владыка подчеркнул нашу отчаянную необходимость в осенении Духом Святым. Вообще-то, мне редко нравятся проповеди в этот и в Духов день. Кажется, что не хватает в них огонька или соли... А может быть, это в моей душе их не хватает? Если бы меня кто-то спросил: чего же ты хотела бы услышать? – смогла бы четко сформулировать? Думаю, что ответила бы так: хотела бы услышать, как приблизиться к такому состоянию, которое дает в душе место Святому Духу. Беседа с Мотовиловым кое-что приоткрывает, но не все. И Мотовилов говорил преподобному Серафиму, что не знает, как определить – в Духе ли Божием сейчас душа... Преподобный объяснять не стал, помолился, и все стало ясно Мотовилову, ярко и живо пережившему наитие Святаго Духа. А нам как? Об этом не говорят в проповедях. Да и трудно, конечно, говорить об этом. Личный опыт важен – и говорящих, и слушающих.
Задвигались служащие, учащиеся пришли петь. По всему видно, что будет служить Патриарх106. Духовенство вышло его встречать. Странно: в такой праздник собор, в общем-то, небольшой, кажется просторнее, вместительнее. Косые лучи солнца пронизывают купол. Такая красота! Такие здесь иконы! Очень люблю здешнюю Одигитрию107, которую, правда, больше знаю по фотографии. Видеть ее можно лишь вблизи и при хорошем освещении. Наверное, потому здесь находится именно Одигитрия, что в келии Преподобного в числе его молельных икон была тоже Одигитрия (конечно, меньшего размера). К счастью, она и образ святителя Николая уцелели, дожили до наших дней. А здесь, у местной иконы Матери Божией, особенный, запоминающийся лик: сочетание глубокого покоя, мудрости, ясности и простоты. Все вместе сливается в ощущение надежности. Только б молиться! Слава Богу, что можно снова и снова видеть это, вслушиваться, впитывать кто сколько может. Под звон лаврских колоколов начинается всенощная. Народ собрался, но давки не было. Мы стояли у левого столба, хор рядом. Мощные молодые ребячьи голоса, как стеной, загородили, защитили от того мира, где остались не всегда радостные воспоминания, заботы, дела, суета. Все это подождет. Сейчас перед нами замечательный иконостас с древними иконами, напоминающими недоступный иконостас Благовещенского собора в Кремле, сейчас здесь другая жизнь. Светится тысячами бликов от пылающих на подсвечнике свечей серебряная рака преподобного Аввы. Кажется, от нее струится свет, высветляя даже ближайшие (в верхнем ярусе) иконы. Икона Святой Троицы – хорошая копия с подлинника преподобного Андрея Рублева108 – украшена цветами. Много их и много зелени всюду. Свет золотой – от свечей, лампад и свет небесный – солнечный говорят всякому, способному видеть и прислушиваться: быть в Церкви – великое счастье! Даже просто стоять и по силе вникать дай Бог всем, того жаждущим, а жить тем, чем живет Церковь, – тем более. В этот день – день Святой Троицы – празднуется основание Церкви, ее день рождения. Совсем скоро все собравшиеся после пасхального перерыва запоют "Царю Небесный...". Как радостно снова все это видеть и слышать. Отец Владимир Назаркин запевает, и храм подхватывает: "Царю Небесный...": Всенощная пролетает мгновенно. Стараемся вслушиваться в чтение канона. Впереди начинается движение – идут прикладываться. Поредеет там народ, станут пускать и всех остальных. Мы не спешим, зная по опыту, что приложившихся сразу же выдворят на площадь. Из канона мне особенно нравится тропарь, содержащий слова: "разлучения вам не будет, о друзи! Аз бо на Отчем вышнем Престоле соседя, излию Духа, возсияти желающим благодать независтную" (песнь 1-я). Хорошо бы, конечно, предварительно перечитать всю Службу, все "пожевать", но годами это желание так и отодвигается в область мечты. В Службе можно найти ответы на многие вопросы, но надо для этого много собранности, настойчивости, терпения... и все-таки подходящих условий. Без них тоже многого не добиться. Пришло время и нам двигаться к выходу. Прикладываемся и выходим. Направляемся в Успенский – там служба еще во всю. Постоять немного можно, потом идти на ночлег, чтобы не заставлять ждать. Рано утром снова в Лавру. Странно – свободно пускали в Троицкий собор, чтобы желающие могли приложиться к Преподобному. Мы идем в Академический Покровский храм. Там одна литургия и сразу вечерня с молитвами святителя Василия, которые читают "преклоньше колена". На литургии антифон праздника обещает: "Услышит тя Господь в день печали...". Казалось бы, о чем печалиться в такой праздник, если ты в Церкви? Наверное, о своем состоянии – о запущенности, суетности, рассеянности, о своих бесчисленных грехах и греховных привычках? И об этом же говорит Святитель, Церковью не случайно названный Великим: "Помяни нас, смиренных и осужденных, и возврати пленение душ наших (избавь от плена)". Среди самых изысканных определений: "Нескверне, Безначальне, Невидиме, Непостижиме..." (апофатическое богословие109!) звучат такие понятные всем слова: "исчезоша в суете дние наши, обнажихомся Твоея помощи, лишихомся всякаго ответа...". И дальше такое нужное: "Посети нас благостию Твоею, избави нас от насильства диаволя". Теперь это "насильство" переходит все границы, мучит едва ли не всех. Но более других прошений по душе одно из заключительных: "всех собери в Твое Царствие". Меняются священники, читающие частями эти длинные молитвы. Весь храм на коленях. Кончилась служба и здесь, выходим <...>.
Возвращались мы на свое место, на свои дела, радуясь и благодаря Бога за то, что побывали в Лавре и что празднику этому отведен не один день. Нужно время, чтобы впечатления прижились, вошли поглубже в душу, закрепились памятью.
Слава Богу за все!
19 июня 1994 года
Галина Пыльнева
По книге: Пыльнева Г.А. В Лавре преподобного Сергия: Из дневника (1946-1996).― М.: Подворье Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2006.
|
