RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru
|
|
02 июня 2009 Анастасия Коскелло Епископ Выборгский Назарий: "А я и не говорю, что все потеряно!" Источник: http://www.soctheol.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=346&Itemid=33 Социальное богословие Как выглядит мир из окна монашеской келии? Правда ли, что монахи отрицают все блага цивилизации? Викарий Санкт-Петербургской митрополии, наместник Александро-Невской Лавры епископ Выборгский Назарий в интервью порталу "Социальное богословие" делится своими мыслями об экономическом кризисе и о современном обществе. "Как жила Святая Русь"
– Владыка Назарий, Вы, наверное, сталкивались с тем, что у мирских людей сегодня распространено представление о монастыре как о некоем заповеднике аскетизма, о месте, где все должно быть очень просто, без золота, без украшений, где не должно быть ни телефонов, ни телевизоров... – Да, такое представление сегодня бытует... Очень многие, в том числе и власть предержащие, хотели бы видеть нас эдаким музеем, куда можно было бы привести людей и сказать: "Посмотрите на этих монахов, вот как жила наша Святая Русь!". И им большего не надо. Потому что они считают, что Церковь – это что-то заповедное, историческое. Они не понимают, или не хотят понимать, что Церковь живет именно сегодня и сейчас, и что она реагирует на процессы, происходящие в обществе.
– А откуда у людей такое ложное представление о монастырях и о Церкви, как Вы считаете? – Во-первых, невежество. Во-вторых – нежелание считаться с Церковью. И еще это традиционная для интеллигенции попытка отделить веру от Церкви, как от "бюрократической надстройки" над верой. Сегодня очень влиятельно это типично интеллигентское мнение: якобы, Церковь – это одно, а вера – это другое. Но когда верят без Церкви, во что верят? В "Абсолют", в "Нечто", во "Всемирный разум"... А слова "Бог" – никто не скажет. Потому что слово "Бог" и Сам Бог живет в Церкви. Ясно сказано в Евангелии: "Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня" (Ин. 14, 6). Так что спасаются только в Церкви. – Вы сказали: "нежелание считаться с Церковью". А откуда, по Вашему мнению, исходит эта попытка загнать Церковь на задворки общественной жизни? От самого современного общества, или есть на то какая-то политическая воля? – Насчет политической воли я не могу ничего сказать. Мне кажется, что причина, в первую очередь, в самом обществе. Чем больше жизнь людей основана на материальном, на желании получить удовольствие от жизни, тем более Церковь становится неудобна для них. Потому что Церковь заставляет поститься, делать добрые дела, заниматься благотворительностью, "давит" на совесть. Церковь хочет, чтобы не было абортов, чтобы был брак настоящий, чтобы была семья, чтобы нормально воспитывались дети... Это все обязанности членов общества. А кому хочется иметь много обязанностей? Хочется быть свободнее! Церковь говорит человеку: ты должен жить так, как учит нас Господь, как учит Евангелие, святые апостолы и святые отцы. И оказывается, что жить так – неудобно! Надо трудиться, чтобы так жить! А кому хочется трудиться? Тем более бесплатно... "Я должен быть в курсе дел!"
– По Вашим наблюдениям, насколько современное монашество осведомлено о мирской жизни? – Очень осведомлено. Даже слишком осведомлено. Я возглавляю городской монастырь. И вижу, что мирская жизнь к нам буквально "прет" со всех углов: компьютеры, радио, телевидение. И никакие запреты не помогают. Только тот монах, который сам поймет, что это ему не полезно, может отказаться ото всего этого. – То есть, монах должен полностью отказаться от достижений цивилизации? – Может, я кого-то соблазню, но расскажу, что у меня есть и телевизор, и компьютер. Но я их использую как инструменты, как подсобные средства. Все мои помощники знают, что меня нельзя трогать, когда я смотрю программу "Время". Потому что я должен быть в курсе всех событий! Ведь меня завтра могут спросить, а как Церковь относится к тому, что произошло в нашем обществе или в международных отношениях. Но, с другой стороны, я в любой момент самой интересной передачи могу спокойно встать, выключить телевизор и идти заниматься своими делами. То есть, я хочу сказать, что технические достижения сами по себе нейтральны. Наше отношение к ним – вот самое главное. Если мы можем спокойно пользоваться ими, как подсобными средствами, для своего образования, для осведомленности, – то это хорошо. А если мы становимся фанатиками и вместо вечерней службы смотрим интересный фильм, тогда надо выбросить этот телевизор в окно...
– Вы говорите, что монахи сегодня осведомлены о жизни в мире. А как вследствие этого они относятся к мирским людям, к мирской культуре? Она их интересует, или, наоборот, они относятся к ней враждебно? Что лично Вы думаете о состоянии современного общества? – Я не могу сказать, что в отношении общества я большой оптимист. К сожалению, мы повторяем путь, уже пройденный многими странами на Западе. Особенно это касается отношения нынешнего общества к Церкви. Да, у нас растет количество храмов. Это отрадная картина. Но многих она убаюкивает. Поскольку само общество сегодня все более и более становится потребительским.
– А в чем, на Ваш взгляд, состоит сегодня основная миссия монастырей по отношению к миру? Что могут дать монахи современным людям? – В первую очередь, мы должны нести свет миру, а не отгораживаться от него глухой стеной. Монастыри, особенно городские монастыри, должны собирать в себе ученое монашество. Чтобы такие образованные, сведущие монахи могли помочь людям сделать правильные выводы и о прогрессе, и о развитии современной науки и техники. Если монах сумеет объяснить человеку, как относиться к телевизору, внятно сказать ему, что он может смотреть его время от времени, и что он просто не должен становиться рабом этой коробки, – тогда и сами современные люди, и их дети прислушаются к мнению Церкви. А если представитель Церкви скажет: "Выброси свой телевизор в окно!", то человек, скорее всего, еще подумает, выбросить или нет, и вообще, слушаться ли такого "учителя". Лично я убежден, что такие ригористы не играют никакой положительной роли в Церкви. Призыв "Давайте всю технику выбросим и уйдем в подполье!" заканчивается тем, что люди зарываются в пещеру, как это было в Пензе, и попадают в сумасшедший дом.
– А по Вашему мнению, насколько современные люди восприимчивы к подлинной церковной проповеди? – Конечно, диалог Церкви с обществом осложняет невежество общества в религиозных вопросах. К сожалению, тут есть большая вина самих церковнослужителей, потому что мало ведется просветительской работы, и у простых людей зачастую нет возможности получить хотя бы основы религиозных знаний. Сегодня священники либо из-за большой нагрузки, либо даже иногда по нерадению, а часто даже по тому, что они и сами мало знают, не могут донести до людей истинное учение Церкви. В итоге люди обращаются к тем церковным труженикам, кто к ним ближе – к свечницам, к уборщицам... А от них люди иногда получают такие "знания", которым Церковь никогда не учила.
– Но ведь есть воскресные школы? – Существующие сегодня школы – в основном для детей. Школ же для взрослых у нас мало. Поэтому даже те дети, которые ходят в воскресные школы, приходя домой, часто попадают в другую среду. У них огромный разрыв получается между тем, чему их учат в воскресной школе и тем, что они видят дома. Но я за детей сейчас как-то более спокоен, – все-таки для них хоть что-то в Церкви делается. А вот люди среднего возраста и более пожилые – они так и остаются на том же невежественном уровне, на котором и были.
– А насколько жестко увязан успех христианской миссии в обществе с уровнем общей культуры в нем? – Скажу совершенно непопулярную вещь. Мне кажется, что общая культура, которая сегодня есть, – это поп-культура, попса. Попса – это не только песен касается. Попса проявляется во всем! Это такой "ширпотреб", который учит лишь изысканию удовольствий, материальной выгоды, и больше ничему. Люди с такой "культурой", как правило, очень далеки от Церкви. И наоборот, чем менее "культурен" сегодня человек, тем ближе он к Церкви.
– Почему? – Потому что культура должна нести в себе духовное начало. А если она не зиждется на духовных началах, то никакой пользы не даст человеку. Что толку от того, что человека научат правильно есть вилкой и ложкой, но не научат тому, что надо хотя бы лоб перекрестить перед обедом или ужином? И "Отче наш" хотя бы знать. Какая польза от такой культуры?
– А если говорить об образовании, насколько оно важно? – Конечно, образование нужно. Но образование само по себе не делает человека умным. Есть люди, которые не имеют никакого образования, но они мудрые. Они от жизни научились большему, чем люди, закончившие не один факультет в университете. Образование – это лишь сумма знаний. Но они ничего не стоят, если ведут только к тому, чтобы больше заработать денег, чтобы иметь в обществе какой-то вес, и так далее. В этом случае знания дают только грамотность, образованность. Но не духовность в полном смысле слова. Это наш "трудный ребенок"
– Сейчас много говорят и пишут в прессе о кризисе, о том, как кризис способен повлиять на наше общество... Что Вы об этом думаете? – Можно попытаться использовать этот кризис для пользы, помочь людям задуматься о том, что они живы "не хлебом единым". Есть надежда, что люди попытаются проанализировать, а почему вдруг случилось такое ухудшение нашего материального благосостояния? Может быть, потому, что наше общество и наши люди слишком много упования полагают на материальную сторону жизни?
– Но реально, насколько возможен такой поворот событий в нашем обществе? Многие, напротив, говорят, что кризис может только ожесточить людей, что они еще больше будут заняты поисками материального... – Да, возможно, кризис ожесточит тех людей, кто совершенно далек от тех нравственных устоев, которые проповедует Церковь. Такие люди могут ожесточиться, потому что у них нет выхода. Как зверь бросается на всех, когда он попадает в западню, так и некоторые люди. Но большинство людей все-таки не таковы. И пользу будет иметь обращение Церкви именно к большинству.
– А какое оно, большинство? – Это люди, которые, может быть, еще не определились в своих жизненных приоритетах. И Церкви нужно постараться показать им, что действительно есть ценности, которые могут поддержать человека в трудную минуту, дать ему духовное успокоение.
– А какие, с Вашей точки зрения, могут быть прогнозы на будущее? Положение будет усугубляться, или общество найдет в себе силы для духовного возрождения? – Думаю, будет усугубляться еще какое-то время. Пока само общество не почувствует, что без Церкви и без истинных духовно-нравственных ценностей, которые провозглашает Церковь, нормально развиваться и жить не может, иначе оно изживет само себя.
– А на Вашем пути много встречалось людей, которые пришли от полного неверия к настоящей вере? – Я никогда не считаю и статистику такую не провожу. Но могу сказать, что это действительно бывает. Причем когда человек, колебавшийся когда-то, приходит в Церковь – это очень хорошо, прекрасно. Но когда приходит человек, который даже богоборцем был, и говорил что-то вроде: "Мне не нужна ваша Церковь, я без нее обходился и обхожусь!", – то это действительно приобретение для Церкви, если, конечно, его приход и обращение искреннее, а не из-за каких-то корыстных целей.
– Почему? – Потому что те, которые всегда были "серединка на половинку" – те могут прийти в Церковь, а могут уйти в любой момент. А бывшие богоборцы бывают иногда даже более надежны для Церкви, чем те, кто никогда Церкви не отрицал, но особо не верил (так называемые "теплохладные"). Потому что первые уже вкусили "прелестей" той жизни, – жизни совершенно без Бога и без Церкви, – и они туда уже ни за что не хотят вернуться.
– Так значит, не все еще потеряно? – А я и не говорю, что все потеряно! Врата ада не одолеют Церковь – это обетование Спасителя! На этом и зиждемся. В чем есть сомнение – так это в том, что большое количество людей в конечном итоге окажется в лоне Церкви. Но Господь говорит: "Не бойся, малое стадо!". Значит, все идет по Писанию. Ведь вера – дело добровольное. Церковь обязана донести истину до каждого, но кто отзовется, тот и будет спасен, а кто не отзовется... Это уже личное дело каждого человека. В конце концов, Господь говорит, что если даже всего одна овца спасется из сотни, то радость будет великая. И если из самых "безнадежных" людей найдется хотя бы один, кто придет в Церковь, – это наш "трудный ребенок", но он и есть самый любимый! |
 |
РЕКЛАМА |
