Виталий Третьяков Пастыри, кесари и вольтеры Источник: Известия Недавно завершил работу Архиерейский собор Русской православной церкви. Внимание прессы привлекли три связанных с ним события: "извержение из сана" епископа Диомида, присутствие президента Медведева на торжественной литургии, которой завершилась работа Собора, а также выступление премьер-министра Путина с более чем благосклонной по отношению к православной церкви речью.
Оставим Богу Богово, то есть всю историю с епископом Диомидом, и обратимся к кесареву, а именно к тому, имеют ли моральное и политическое право современные кесари, читай: президенты и главы правительства России, светской республики, участвовать в церковных мероприятиях и вообще с церковью взаимодействовать?
Я сужу об этой коллизии с точки зрения человека не верующего, но воспитанного в традициях православной культуры. И утверждаю: сегодняшней России теснейшее взаимодействие между РПЦ и государством совершенно необходимо.
Оставляю за пределами данной статьи два аспекта проблемы – немаловажных, но прямого отношения к делу не имеющих. Первый: многоконфессиональность России. Второй: разбор конкретных форм "участия и взаимодействия".
Итак, РПЦ может либо полномасштабно и разносторонне взаимодействовать с властью, либо жить абсолютно не пересекающейся (кроме контактов на уровне отдельных людей) с властью жизнью, либо находится к власти в оппозиции.
Если церковь будет оппозиционна власти, которая эту церковь признает и не мешает ей заниматься как церковными, так и многими общественными и даже политическими делами, то это путь, как минимум, к гражданским конфликтам.
Если церковь и власть руководствуются закрепившимся в нашем сознании просвещенческим лозунгом "отделения церкви от государства", сие и не реально, и контрпродуктивно. В нашей недавней истории мы уже имели опыт такого "отделения". Можно, конечно, все валить на "невежественных" или "преступных" русских большевиков, но ведь они лишь попытались реализовать директиву светоча европейского Просвещения Вольтера: "Раздавите гадину!" Правда, им не удалось сделать это до конца. Более того, оказалось, что в критических обстоятельствах даже и атеистическая власть во взаимодействии с "гадиной" нуждается.
Вообще идея "отделения церкви от государства", как и многие другие брутальные идеологемы, довольно быстро изживает себя. И тем быстрее, чем решительнее и последовательнее они проводятся в жизнь. И исторический маятник начинает свое движение в обратную сторону. Россия после нескольких десятилетий атеизма вернулась к религиозности, а Западная Европа, когда-то возмущавшаяся большевистским богоборчеством, устремилась к секуляризму (официально не декларируемому атеизму).
Какие же фундаментальные функции выполняет в сегодняшней России РПЦ (шире – православная религия)?
Прежде всего православие является главным хранителем моральной традиции, по сути – единственным универсальным (кроме житейских обычаев и здравого смысла) институтом поддержания морали в обществе. Отвергнутый страной коммунизм был не менее универсальным институтом, сочетая в себе и политическую идеологию, и веру, и мораль. С его крушением мы лишились сразу всех трех системообразующих компонент любого жизнеспособного общества. Но если политическую идеологию мы способны сконструировать без помощи церкви, то веру и мораль нам взять, кроме как из православия, неоткуда.
В религиозной морали, что отличает ее от морали обыденной, содержится фундаментальное понятие греха. Если, например, навыки рыночной экономики мы можем позаимствовать у Запада, то экспортировать оттуда мораль мы не можем – если бы даже хотели. Ибо понятие "грех" из западной морали уходит, из-за чего она превращается в квазимораль, в моральный релятивизм. Эвтаназия; однополые "браки"; публично демонстрируемые и преподносимые как "искусство" (то есть эстетический образец) убийства, насилие, жестокость; политкорректность, то есть табуирование нормального и, наоборот, растабуирование запретного, постыдного и интимного – все это отнюдь не исчерпывающие тему примеры сказанного.
Что в нашем обществе, кроме православия, реально сдерживает эти лавинообразные процессы? Власть? Правосудие? Образование? Культура? Увы, ни то, ни другое, ни третье...
Вторая фундаментальная функция православия: именно оно поддерживает необходимый для элементарного физического выживания общества институт семьи, многодетности и родительской опеки.
И так-то слабый у нас институт права все больше и больше, следуя западной традиции, отделяется от института справедливости. Права преступника сегодня больше защищены принципами "презумпции невиновности" и "пределов необходимой обороны", адвокатурой, надзором за соблюдением этих прав и пр., чем права жертвы преступления – справедливость из правосудия просто выветривается.
Развившийся до патологических размеров институт защиты прав и свобод всех и всяческих меньшинств реально трансформирует когда-то демократическую систему в тоталитаризм миноритариев. Консервативные по своей природе политические институты пока еще сдерживают эту опасность, но без помощи церкви они, безусловно, рано или поздно сдадутся. Уже сдаются...
Сегодня церковь все чаще выступает и как едва ли не единственный (кроме плохо справляющегося с этим образования) влиятельный институт защиты высокой культуры и классического искусства от массового невежества и пандемии масскульта. Парадоксально то, что многие, а в последние два-три столетия едва ли не большинство произведений классического искусства были либо антирелигиозны, либо антиклерикальны.
Последний довод в этом тексте. У России сегодня нет писаной истории, а есть лишь набор борющихся друг с другом, по большей части привнесенных извне ее интерпретаций. И РПЦ вынужденно выполняет и чисто политическую (ибо всегда была и государствообразующим институтом Руси – России) функцию, и даже историографическую, которая вообще-то возложена на плечи науки, плохо с ней справляющейся. Иначе мы не продолжали бы скорее судить и клеймить нашу историю, чем изучать ее.
Значит ли все сказанное, что я выступаю за превращение РПЦ в, например, "министерство по делам морали и культов"? Нет. Но в том, что сегодня по-новому должна быть осмыслена теория "симфонии церкви и власти" в России (точнее, видимо, "симфонии церкви, гражданского общества и власти"), уверен. А за ее отсутствием, но при инстинктивном осознании того, что она необходима, за боязнью покуситься на "святую догму" "отделения церкви от государства", но при негласном ее игнорировании, мы впадаем в порочный круг лицемерия.
А что же лицемерить в том, что является жизненной необходимостью для общества и государства? Вот уж это точно не грех – признать белое белым. Даже если Вольтер и другие гиганты Просвещения когда-то учили другому. Самим пора быть Вольтерами, то есть интеллектуальными пастырями, не загоняя в "церковную резервацию" пастырей духовных и моральных.
|
