Валерия Климентьева Между храмом и музеем Источник: Санкт-Петербургский курьер||| Как живут единоверцы в Петербурге
С отцом Петром Чубаровым, настоятелем Никольской единоверческой церкви, преподавателем психологии в РГПУ имени Герцена, мы встречаемся в небольшой часовенке на улице Марата.
Отец Петр – крепкий, невысокого роста мужчина, с круглым лицом и густой бородой, рассказывает, как он стал настоятелем.
– У меня всегда был интерес к русской истории, древнерусской культуре с ее неповторимой эстетикой и ценностями. В нашем роду были и старообрядцы, а те, кто ходил в церковь, имели крепкую веру; вообще, в доме царил дух благочестия. Еще юношей я понял, что именно единоверие откроет мне врата в древнерусскую традицию, которая столь близка моему сердцу, – говорит отец Петр.
Единоверческая община была сформирована в Петербурге в начале девяностых. Жизнь отца Петра, как и жизнь прихожан, насыщенна и многообразна. Среди прочего вот уже 17 лет Чубаров вместе с общиной борется за возвращение в лоно церкви единоверческого Никольского храма, в здании которого находится Музей Арктики и Антарктики. Несколько лет единоверцы выигрывали городские судебные разбирательства, но федеральный суд признавал права музея.
– Мы, наша община, выдерживаем эти испытания, но условий для дальнейшего развития прихода, к сожалению, нет. Уже почти 17 лет мы молимся и бегаем с бумажками по различным инстанциям, – говорит отец Петр.
Особая группа
Единоверие – это особая группа приходов Русской православной церкви, которая живет в соответствии с церковными положениями и обрядами, существовавшими в церкви до реформ патриарха Никона в середине XVII века. В 1800 году императором Павлом I и Святейшим Синодом в лоне Русской православной церкви были официально учреждены единоверческие приходы.
– В отличие от старообрядцев, мы подчиняемся Русской православной церкви, но сохраняем древние богослужебные уставы, двуперстие, средневековое знаменное пение, – говорит отец Петр.
В дореволюционном Петербурге действовало 8 храмов; было устроено два единоверческих кладбища – Большеохтинское и Волковское.
По словам отца Петра, исторически так сложилось, что на протяжении всего существования единоверие воплощало стремление к преодолению церковного раскола, возникшего в результате реформ патриарха Никона.
– Сегодня ситуация меняется. На смену былому взаимному неприятию и бессмысленным упрекам постепенно приходит взаимное уважение, стремление к пониманию и диалогу между сторонниками старого и нового.
По полному чину
В поселке Павлово уже много лет существует единоверческая община. С одной стороны – Нева, быстрая, широкая. С другой – большое поле: деревянный храм, часовенка и несколько хозяйственных построек. Супруги Татьяна и Сергей Чиж почти двадцать лет поднимают единоверческий приход Тихвинской иконы Божьей Матери.
– Наш приход образовался в 1991 году, – рассказывает Татьяна, – в этом месте в начале XIX века стояла Тихвинская церковь. Теперь церкви нет, но есть часовня. Ее строительство велось тяжело, но когда приходилось совсем трудно, появлялись добрые люди, жертвовавшие средства на дальнейшее создание.
В этом году община, состоящая из 50 человек, собирается достроить деревянный храм во имя Сергия Радонежского. Рядом будет колокольня. Строительство школы, чтобы изучать Закон Божий, – тоже в планах.
От небольшой деревянной часовни, построенной чуть более десяти лет назад, веет стариной. Здесь недавно закончилась – воскресная служба. Пахнет ладаном и воском.
– Вот тут у нас вырыт погреб. В него мы ставим высокую купель для крещения полным погружением: открываешь люк в полу и ныряешь. А вот это паникадило, – объясняет Татьяна Чиж.
На вид обычное тележное колесо. Но на самом деле оно необычное – не езженое. Именно из таких колес всегда делали паникадила.
Идем дальше. Татьяна подводит меня к храму. Заходим внутрь. Резкий запах свежего дерева.
Кругом опилки. Несколько икон на престоле.
– Здесь работа только начинается. С колокольни открывается неповторимый вид. Сильный ветер пронизывает насквозь. Но Нева, пустынное шоссе, лес выглядят отсюда удивительно.
– Службы у нас длинные, по полному чину. Например, на Пасху служим до шести утра. И пение крюковое, – говорит Татьяна. – Оно очень сложное, гораздо сложнее, чем нотное. Каждый крюк имеет свою тональность, высоту, свой неповторимый дух.
О своем приходе Татьяна отзывается с большой теплотой и любовью.
– У нас в общине чудесные люди.
Так потихоньку рушатся стереотипы, что люди верующие – загадочны и странны. Нет, они встречают тебя приветливо и радушно. Любят жизнь и стремятся сделать ее лучше. Для того и живут.
|
