Филипп Щипков Василий Антипов: Нужна программа, которая будет адекватно рассказывать о жизни мусульман Василий Иванович Антипов. Родился в 1958 году в Подмосковье. Закончил режиссерский факультет ГИТИСа. После окончания работает в детской редакции ЦТ. В 1986 – режиссер в детской редакции – "Спокойной ночи, малыши!", "Будильник", "Выставка Буратино". В 1988 г. – режиссер программы "Взгляд". С 1993 года – заместитель директора "Новой студии" телерадиокомпании "Останкино". В 1996-97 гг. снимает "Специальные репортажи" для программы "Сегодня" на канале НТВ. С 1998 г. – заместитель главного директора утреннего телеканала ОРТ. С февраля 2001 г. – политический обозреватель ВГТРК. С 2002 года – руководитель программы "Мусульмане" (ВГТРК).
Как появилась программа "Мусульмане"?
Первый раз она вышла в эфир 15 февраля 2002 года, то есть мы работаем чуть больше года. До этого существовала программа "Тысяча и один день", имевшая более выраженный религиозный характер. Программа же "Мусульмане" ориентирована не только на мусульман. Ее аудиторией, как и любой другой культурно-просветительской передачи, является все население России. Хотя в нашей стране проживает около 20 миллионов этнических мусульман, в сознании многих людей укоренилось стереотипное представление о мусульманах как об экстремистах, террористах, фанатиках и фундаменталистах. Руководство канала "Россия" решило, что нужна программа, которая спокойно и адекватно будет рассказывать о жизни обыкновенных мусульман – граждан России, об их традициях, культуре, обычаях.
Как возникло название передачи?
Мы очень долго искали название, были самые разные варианты, от "Вестника ислама" до "Минарета" и "Четок". А потом подумали, что название просто должно отражать принадлежность человека к культурной традиции, связанной с исламом, независимо от того, верующий он или нет.
Но почему "Мусульмане", а не, скажем, "Мусульманство"?
Потому что наша программа не строго религиозная. Есть люди, которые считают себя мусульманами, но не выполняют всех предписаний, не совершают пятикратный намаз; есть женщины-мусульманки, которые не носят хиджаб, но считают себя мусульманками. Мы рассказываем о людях.
Кто является учредителем программы?
Наша программа не покупная продукция, она делается штатными сотрудниками телеканала "Россия" на бюджетные деньги. Однако начиналась она с переговоров между Духовным управлением мусульман России и руководством нашего канала. Совместно вырабатывалась общая позиция, общая концепция программы.
Кого вы приглашаете в программу в качестве экспертов?
Это зависит от сюжета. Например, некоторое время назад мы делали материал "Лев Толстой и ислам". У Толстого очень много связано с исламом, однажды он даже сказал: "Если меня отлучают от Православной Церкви, считайте меня магометанином". В этом случае в качестве эксперта мы пригласили литературоведа. Если сюжет связан с религиозными ритуалами и обычаями, то мы берем комментарий у духовного лица; если с этнографическим материалом той или иной мусульманской страны, например Арабских Эмиратов, Саудовской Аравии или Ирана, – естественно, мы привлекаем арабистов и ирановедов.
Освещает ли программа политические события?
Мы стараемся уйти от политики. У нас крайне редко появляются политические деятели, хотя они и просятся в программу. Передача имеет культурно-просветительский характер, и политический деятель у нас может появиться, если его работа вписывается в нашу концепцию.
У нас есть формат 15-минутного документального фильма, который, как правило, посвящается какой-то одной персоне. Мы рассказываем о мусульманах, которые действительно много сделали для страны. Например, через несколько недель выйдет фильм, посвященный братьям Ренату и Расиму Акчуриным: один из них выдающийся кардиолог, другой – генерал, бывший командующий зенитно-ракетными войсками ПВО, сейчас возглавляющий Татарскую национально-культурную автономию Москвы. Мы делали материал, посвященный футболисту Руслану Нигматуллину, вратарю сборной России. Таких людей мы с удовольствием приглашаем в свою программу.
Как вы относитесь к проекту "русский ислам" и в целом к русификации ислама?
Это не русификация, это интеграция. В связи с политическими событиями в России и военными действиями в Чечне ислам постоянно противопоставляют православию, кавказцев – русским. Хотя и те и другие россияне. Мы же стараемся избавиться от противопоставлений, сделать акцент на том, что у христианства и ислама много общих корней.
Вопрос о русификации очень сложный. Например, в Дагестане проживают десятки разных национальностей, люди говорят на разных языках, живя в соседних селах; естественно, при этом единственным языком общения остается русский. В столице Дагестана Махачкале все религиозные службы ведутся на русском языке. И это разумно, потому что так до человека доносится слово Всевышнего, слово Божье; ведь его надо не только услышать, но и понять. В данном случае русский язык подходит лучше всего.
Другой пример. Я знаю, что у серии круглых столов в Российском фонде культуры, посвященных проблемам ислама, есть противники среди мусульман. Верующие видят, что люди другого этноса, другой веры начинают изучать ислам, не становясь соблюдающими мусульманами, и это вызывает их недовольство. Но ислам является одновременно и религией, и объектом науки. Изучать ислам – это право ученых и исследователей.
Как можно делать программу о религии, не являясь мусульманином?
В силу своей профессиональной деятельности я занимаюсь этой темой с 1991 года и считаю, что для журналиста это широчайшее поле деятельности. Культурой и традициями ислама на телевидении занимаются пока мало. Наш корреспондент Алена Жаровская выросла в Самарканде, училась в Самаркандском университете. Она сама выбрала программу "Мусульмане", потому что хочет работать в этой тематике. И все наши сотрудники работают с желанием и интересом. Кстати, многие наши региональные корреспонденты – мусульмане. В Узбекистане, Адыгее, Башкирии, Дагестане с нами сотрудничают местные журналисты.
Перед каждым выпуском нашей программы в эфир мы отдаем материал в Духовное управление мусульман России. Если есть замечания, мы к ним прислушиваемся. Это ни в коем случае не цензура, а просто консультация. Если бы программу делали только мусульмане, наверное, она была бы другой. Мы, кстати, с такими программами сталкивались – нам присылали для просмотра свою передачу наши коллеги из Свердловской области. Если ее рассматривать с точки зрения телевизионного продукта, то там много проблем, причиной которых, на мой взгляд, является религиозная ангажированность. Подобная тональность программы оправданна, если она рассчитана только на единоверцев, но в таком случае ей не получить светского телезрителя.
Наша программа рассчитана на все население России. Наилучший показатель у нас (доля включенных телевизоров) составляет 25 %. Это значит, что по каждому четвертому телевизору, включенному в то время, когда идет наша передача, люди смотрят программу "Мусульмане".
Почему ведущая вашей программы не светский человек?
Действительно, наша ведущая Динара Садретдинова – соблюдающая мусульманка, она носит хиджаб. Мы предполагали пригласить этнического мусульманина, кого-нибудь из актеров, но им это показалось неинтересно; а Динаре очень интересно этим заниматься.
Приветствие "Ассалям алейкум", которым начинается программа, является светским в исламских странах. Но изначально оно имеет религиозный смысл, и для нас это очень хорошее сочетание. Использование дат лунного календаря – это наш стиль, наша индивидуальность, к которой стремится любая телевизионная программа.
Возможна ли на государственном канале конфессиональная передача, ориентированная на практикующих верующих?
Сложный вопрос. Мне кажется, эту функцию должно выполнять местное телевидение. Однако независимо от того, светская это передача или конфессионально окрашенная, критерием успешности является рейтинг. Среди этнических мусульман, которых в России насчитывается около 25 миллионов, соблюдающих мусульман намного меньше. Мы просто не соберем зрителей. Но на местных телевизионных студиях в мусульманских регионах, таких как Дагестан, Ингушетия, Татарстан, я уверен, это возможно, там эти программы найдут своего массового зрителя.
6 июня 2003 года
|
