RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru
постоянный URL текста: http://www.religare.ru/2_33773.html

20 октября 2006

Михаил Ситников

...Чем мы не дети?

Источник: http://babr.ru Babr.ru

В Российской государственной библиотеке в рамках проекта "Новый Акрополь" прошла встреча представителей религии, науки и искусств.

Масса живых человеческих лиц в одном месте – огромном заполненном конференц-зале Российской государственной библиотеки, где проходил круглый стол на тему "Вечные ценности, как путь к согласию и взаимопониманию" – это первое, что приятно поражало. Полная противоположность тому, что можно наблюдать в метро или потоке пешеходов на улице. Излишне говорить, что такие же лица, и такие же ясные взгляды были присущи и непосредственным участникам круглого стола. В такой необычной в наши дни атмосфере и началась встреча представителей разных конфессий, ученых и деятелей искусств, которая проходила 28 сентября 2006 года в рамках фестиваля "Человек без границ", организованного культурным центром "Новый Акрополь".

Увы, но в нашу эпоху противоречий и разногласий между людьми разных национальностей и вероисповеданий, между разными социальными группами бесконечно возрастают риски во всех отношениях. Рост общей напряженности, подозрительности и разного рода фобий наблюдаются во всем мире и становятся причиной множества экстремистских тенденций в самых разных областях человеческой деятельности. В такой суетной действительности об идеалах, на которых веками и тысячелетиями взращивалась мировая культура, люди вспоминают все реже. Поэтому, попытки объединить в осознании этого представителей разных культур, разных общественных и, что еще более действенно, мировоззренческих направлений, включая научные и религиозные системы представлений, становятся особо ценными. Но, к сожалению, и все более редкими.

Однако, именно с такой целью в этот вечер в знаменитой библиотеке с неравнодушными к высшим ценностям москвичами встретились советник Председателя правительства Дагестана по науке и ВПК, академик Шамиль Алиев, председатель Буддийского Центра "Ринпоче-багша" Еше Лодой Ринпоче, президент Лиги МАГЕН раввин Александр Лакшин, зав. кафедрой богословских дисциплин и литургики Свято-Филаретовского института Давид Мкртичевич Гзгзян, филолог и востоковед Татьяна Григорьева, руководитель отдела по работе с местными религиозными организациями и образования ДУМЕР Арслан-хазрат Садриев. Ведущими встречи выступили президент Культурной Ассоциации "Новый Акрополь", профессор Елена Сикирич и директор Московского Центра "Новый Акрополь" Андрей Грошев.

Во вступительном слове Елены Сикирич, которым она приветствовала участников и гостей, прозвучала надежда на то, что с подобных встреч людей, единодушных в своем стремлении к миру и созиданию, и начинается, вероятно, то, что принято называть духовным возрождением. Потому что в глубине души, пусть и не всегда осознавая этого, все живое, а тем более человек и человечество, стремится к благу. Однако, ответственность за то, чтобы это было в идеале осознано всеми, в большей мере лежит на людях, обладающих большими знанием и опытом, нежели средний человек. Первое слово для выступления было предоставлено ведущими Шамилю Алиеву.

Начав с того, что на фоне такого огромного мегаполиса, как Москва, в зале собралось мало людей, академик заметил, что "...нас всегда будет мало". Потому что "скорость, с которой мы делаем то, что делаем, гораздо больше, чем скорость, с которой мы соображаем, зачем мы это делаем". Ведь, важно в первую очередь не уровень способностей человека, а тем более, не почетность его степеней и званий, а то, что является в нем подлинным, что определяет сущность каждого человека, независимо от его социального статуса, национальности, отношения к религии. "Для меня ясно, что это – мировой дух, – определил Алиев эту внутреннюю сущность. И этот мировой дух держится на символе триады – на трех "В". Это Вера, Воля и Выбор". Три названные свойства или качества имеют неисчислимое количество вариантов своего приложения во всех сферах человеческой деятельности. Они одновременно и первичны, и вторичны. Именно они, по мнению академика, и "позволяют нам существовать в этом, очень недружественном нам мире". Тем более, что чем сильней степень такой "недружественности", что мы и наблюдаем сегодня, тем с большим старанием доброта и разумность должны, как бы, стягиваться к центру, создавая то ядро, которое реально защищает человека от негатива внешних влияний. В результате, чем выше уровень знаний и истинной духовности человека, тем легче ему не только выжить, но и найти сочувственную душу в этом недружественном мире. И, конечно, привнести своей жизнью в этот мир реальную пользу.

После этого и последующих выступлений в соответствии с регламентом встречи присутствующим предоставлялась возможность задать вопросы тому, кто только что выступал. Поэтому вопросы Алиеву и не заставили себя долго ждать. Первым был проявлен интерес к тому, как видит ученый взаимосвязанность понятий веры и вероисповедания. Ведь, не секрет, что стойкая тенденция многих религиозных людей к обособлению "своей веры", к объявлению только ее лишь истинной, а прочих – в разной степени заблуждениями, не просто не уменьшается, но и растет.

"На мой взгляд, вера никогда не может быть связана исключительно с какой-то одной конфессией, – отвечал Алиев. – Вера гораздо выше, чем все конфессии, вместе взятые. Она – способность осуществлять выбор и преодолевать самого себя. Именно так я понимаю веру, которая может быть для разных конфессий категорией универсальной".

На вопрос о том, какой язык видится академику оптимальным для ведения диалоге между представителями разных мировоззрений, он отвечал, что "наука, язык науки является наиболее естественным условием введения в мир дружественных отношений". Пусть и спорят до сих пор о том, насколько наука сама по себе способна облагораживать людей, на его взгляд именно язык науки и сама наука, это не просто универсальный способ ведения диалога, но и "самое эффективное средство для введения в состояние веры". Свое собственное отношение к такому языку Алиев определил, как "средство облагораживания, средство общения, средство универсального поведения и комплиментарного поведения в отношении других людей и других социумов". Главной же ценностью в своей жизни Алиев назвал детей, заметив, что чем ближе он подходит к старости, тем глубже открывается перед ним эта ценность, тем дороже становится ему детвора.

С позиций православного христианина выступал в своем обращении к коллегам по круглому столу и остальным присутствующим представитель свято-Филаретовского института Давид Гзгзян. Размышляя о вечных ценностях по причине безусловности их наличия он предложил иметь ввиду такую принципиальную вещь, что "мы, как люди существуем в этом звании и качестве будучи призваны к несению особенной, уникальной ответственности, как за факт нашего существования, так и за бытие всего мира и, кроме того, ответственности перед Всевышним, благодаря которому мы существуем". Подчеркивая, что признание такой ответственности и заставляет говорить о человеке, как о носителе "странного, таинственного и динамичного феномена, который называется жизнь", Гзгзян определил ее, как одну из безусловно вечных ценностей, а может быть и "средоточие всех ценностей". Именно жизнь, живое, по мнению Давида Гзгзяна, "всегда ставит нас перед необходимостью что-то в этой жизни делать, как-то ее не просто прожить, но и осуществить". Будучи осознанным таким образом, этот принцип ответственности заставляет человека, одновременно, думать и о том, как осуществление его жизни находилось в соответствии с ценностями, которые он признает, чтобы эти ценности стали "достоянием его собственной личной жизни". Ведь, не секрет, что между ценностями, которые мы готовы признать и тем, насколько они присутствуют в нашей жизни, "существует изначально неизбежный разрыв". Такие ценности, по мнению Гзгзяна, безусловно станут руководством к действию и обнаружат свое присутствие в реальной жизни только в том случае, если динамическая реальность станет нами осознана и мы примем и осуществим решение взять на себя ответственность за собственное существование. Только таким образом, оно станет оправданным. Однако, "жизнь, как фактор непрерывного созидания ценностей, среди которых и сама она предстает, как верховная, абсолютная ценность – она должна быть признана, как бы, нереализованной реальностью, которой нужно учиться".

Сознание риска оказаться не на уровне вечных ценностей, которые возносятся в своей вечности человеком на некую абсолютную высоту, так как вечность и абсолют – категории тождественные, должно заставлять человека не успокаиваться всю его жизнь. Тогда жизнь будет представлять собой непрерывные усилия к созиданию ценностей в ее пределах, непрерывное созидание личностного начала человека. Разумеется, каждый человек может состояться или не состояться в зависимости от того, насколько "его личностное начало готово вобрать в себя по максимуму принцип ответственности за свое существование".

"Но такой принцип ответственности возлагает на человека и обязательство свою жизнь не оценивать, – заметил Гзгзян. – В своей жизни можно только стараться, в своей жизни можно только деятельно стремиться к тому, чтобы ценности становились реальностью. Кроме того, этот принцип ответственности в моей жизни предполагает, что я не обладаю правом судить других. Я могу лишь содействовать тому, чтобы вечные ценности, которые я признаю таковыми, могли стать достоянием других, возрастание близости с которыми я ощущаю каким-то таинственным чутьем, с которыми я перестаю быть чужим". Тогда и исчезает неприязнь, исчезают разделения, пусть такое состояние достигается и очень нелегко. Бремя ответственности за себя и других людей становится непрерывным стимулом к тому, чтобы жизнь была не инертной, а по выражению одного философа ХХ века, "сплошной последовательностью созидательных поступков". Тогда и можно говорить, по словам Гзгзяна, "о ценностях, как о реальности, которая присутствует в жизни а не только висит в высоте, как набор идеальных представлений". Однако, при этом важно не забывать, что реальная ценность не может быть "достоянием сугубо собственным, индивидуальным", потому что ценность "нельзя присвоить – ее можно только осуществить, а значит только всем вместе".

На вопрос об отношении к факту раздробленности религиозных людей на множество конфессий, Давид Гзгзян ответил, что считает это "фатальной исторической трагедией", но не может не признавать, что основанием ее является тот самый риск, который носит в себе человек. Поэтому, в жизни получается так, что бремя ответственности за свое личностное бытие оно переживается с большим трудом, и переживается, как личное призвание. Но, пока мы не научимся разговаривать друг с другом на общем для всех языке, фактор разделения, который Гзгзян определил, как "тяжкий грех, едва ли не смертный", будет в действии.

Разъяснил Давид Гзгзян и христианское отношение к не всеми понимаемой гармонии между заповедью неосуждения и необходимостью называть вещи своими именами. "Человек, который придерживается правила не осуждать другого человека, – сказал он, – как раз и найдет возможность назвать вещи своими именами. Дело в том, что вещи и поступки, это производное от человека. Любой поступок человека, несомненно, подлежит суждению, а негодный – и осуждению. Однако, ведущий принцип христианского поведения состоит в том, чтобы уметь отделять поступок от его носителя".

Не менее наглядным было и суждение Гзгзяна о соотношении свободы личности и принципа "поступай с другим так, как хотел бы, чтобы поступали по отношению к тебе". Свобода, по его мнению, безусловно является ценностью вечной, и принцип ответственности, который позволяет осуществлять свою жизнь ради торжества ценности – это, одновременно, и принцип свободы, потому в таком случае человек действует без принуждения. "Я действую даже не из какого-то потаенного своекорыстия – я действую свободно ради торжества Высшего. Поэтому "ответственность" в высшем значении этого слова есть признак свободы", – объяснил свою позицию Гзгзян. А затем заметил, что когда с упомянутым принципом возникают сложности, то можно было бы пойти и от противного: не делай другому того, чего не желал бы по отношению к себе. Но универсальное правило ненанесения ущерба или акта взаимопомощи это "вещи, самоочевидные для всякого нормального человека и не требуют каких-то чрезвычайных усилий для того, чтобы принять их за норму". Тогда, как правило, сформулированное в Евангельской Нагорной проповеди, в отличие от просто бытовой нормы поведения, это путь к совершенству. По словам Гзгзяна, оно "прямо поставлено в зависимость от тезиса "будьте совершенны, как Отец ваш Небесный совершен", и заставляет руководствоваться исключительным бескорыстием, деятельно созидая, при этом, ту реальность, которая является желательной для христианина". На первый взгляд, конечно, это производит впечатление неосуществимого идеала, но тем не менее это и реальное призвание к совершенству.

Известный специалист по культурам и учениям Востока Татьяна Григорьева говорила о "многообразии путей, ведущих к Одному" и признании неизменного в изменчивом. Казалось бы, это неразрешимый парадокс, что люди столь принципиально отличаются друг от друга по своим способностям и возможностям, что "если благородный человек думает об истине, то мелкий – о выгоде". В то же время, Бердяев говорит о том, что в окончательном итоге и самый последний человек будет спасен. Но все дело в относительности, в том, о чем даос Чжуань-цзы говорил, как о "разделении без отделения". Григорьева напомнила и слова создателя учения о единстве, называвшем единство индивидуализацией любви, русского религиозного философа Владимира Соловьева, который декларировал, что "идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности".

"Каждому народу Бог предоставил свою миссию, – говорила Григорьева. – Каждому Он определил свое место, свое Дао – свой Путь. И если какой-то Путь уподобится другому Пути или личность уподобится другой личности, то они не выполнят своей миссии, своего назначения. Истинное единство возможно только тогда, когда ты убеждаешься в ценности другого народа, другой личности, другой религии. Когда убеждаешься в ценности их неповторимости. Это очень важно понять. Поэтому нет смысла и не надо спорить, кто лучше, а кто хуже. Это от нас не зависит, и не нам об этом судить. Каждому предназначен свой Путь".

Восточные страны и доктрины, по мнению Татьяны Григорьевой, за редкими исключениями опережают сегодня в развитии всех остальных. О процессах, происходящих в исламских странах пока тоже трудно судить, потому что и это, вероятно, не случайно. "Мы как-то привыкли видеть следствия, и не понимать, не осознавать причин того, что и почему происходит, – отметила Григорьева. И от чувства неудовлетворенности тем, что происходит, но без знания причин этого, случаются эксцессы. Однако, и в этом случае надо не забывать, что мир наш пока несовершенен. Не забывать об этом, чтобы мир не вызывал у нас каких-то симптомов противостояния".

Отвечая на вопросы, востоковед поделилась своим восприятием такого явления, как разум. По ее мнению, истинный разум, это "разум духовный, разум сердца. Пока разум не соединится с сердцем, он будет колебаться из стороны в сторону". А вся несбалансированность человеческого существования происходит оттого, что за разум пока что принимается одна рассудочность. Но один лишь интеллект, даже высокий, ничего в этом положении исправить не способен. Издревле духовные учителя человечества говорили о том, что разум должен быть сердечным, что истина, вечная истина может открыться только тогда, когда сердце соединится с разумом. К этому и надо стремиться – к пробуждению сердца, к пробуждению души, без чего не возможна никакая духовная основа, никакое гармоничное существование.

Упомянув о неуклонном наступлении для человечества "фазы женственности", Григорьева уточнила, что это означает снижение актуальности всего агрессивного, в том числе и взаимного подавления мужского и женского начал, эпохи чего известны истории нашей цивилизации. По ее словам, следует ожидать "восхождения к триединству, к триединому человеку, когда восторжествует деликатность Человека". Неизбежность эволюции бинарной структуры в тринитарную выходит за рамки доминирования одной из двух, ранее противоборствующих сторон. Ведь, тринитарность и создает условия для их сосуществования, создает некий "третий фактор", который и обеспечивает целостность всей системы. Такая неизбежность по причине стремления к целостности очевидна и перекликается с идеей Павла Флоренского о триединстве ума, чувства и воли человека , рассматривающего трихотомию как начало системы и приходящего к мысли об онтологичности триадической структуры.

Отвечая на вопрос о передаче опыта восприятия ценности при воспитании будущих поколений Григорьева акцентировала на том, чтобы "ради Бога, только не испортить детей. Ведь, взрослые настолько предубеждены и стереотипичны, что чаще всего "закрывают" детское сознание. Вы посмотрите детям в глаза – они же все знают! Самое главное, это лелеять душу ребенка, не забывать о ней. И ни в коем случае не навязывать им ничего, потому что мы живем, пока что довольно примитивно. Вместо того, чтобы навязывать детям свои представления, надо дать им возможность раскрыться. И, конечно, нужно взрослым учиться у детей. Ведь, взрослые думают, что они все или больше, чем дети знают... Да, ничего подобного! Это ребенок, как Божий человечек, знает, это он – не испорчен еще миром, это от него – исходит свет". Одновременно, Татьяна Григорьева придает значение и тому. что "по мере того, как ребенок растет, его допустимо очень деликатно корректировать, призывать обдумывать и осознавать себя и свои действия". Но ни в коем случае, не "наставничать", не заниматься морализаторством. Это аморально, и еще древние китайцы говорили, что "мораль – категория врожденная, и кто ее нарушает, тот нарушает закон Жизни. Нарушающий его погибает и губит других". Тем не менее, Григорьева не могла не отметить с сожалением, что такое важное человеческое свойство, как материнское отношение к ребенку, находится сейчас в кризисном состоянии, "естественный материнский инстинкт притупляется, а это – страшная вещь".

Говоря о выступлении досточтимого ламы Еше Лодоя Ринпоче, нельзя не упомянуть о блестящем переводе его речи с тибетского. И о замечательном переводчике, уровень квалификации и память которого позволяла ни в коей мере не нарушить целостности мысли выступающего, несмотря на солидную длительность фраз. "Тема встречи – тема взаимопонимания между представителями разных религиозных воззрений. Я думаю, что время говорить об этом и говорить так, пришло. Пришло время, когда такие категории могут быть осознаны в нашем обществе. Тем более, что сегодня все мы свидетели очень интенсивного и ускоряющегося научного прогресса, отмечая факт которого нельзя не желать, чтобы и наш внутренний, духовный мир развивался так же интенсивно".

По словам ламы, неуклонное духовное развитие сегодня особенно актуально, потому что один лишь материальный прогресс заведомо не помогает людям и человечеству в достижении ими желаемых целей. Одни лишь материальные успехи, не способны привнести в мир, в нашу жизнь того, чего все мы в глубине души иногда только неосознанно желаем. Это не редкость, когда люди достигают довольно высокого уровня материальных благ и немыслимых когда-то удобств, но это не приносит им содержательного, завершенного удовлетворения, не приносит удовлетворения их сознанию, их сердцам. Такие люди, даже обладая многими благами мира все еще находятся где-то в пути. Их умы исполнены постоянных забот, сомнений, беспокойства и страданий.

"В наше время часто возникают споры и конфликты между разными нациями и конфессиями, – говорил Еше Ладай Ринпоче. – Все это происходит от недопонимания. Я думаю, что одним из лучших способов решения таких проблем были бы такого же рода широкие беседы и обсуждения, как происходящее сейчас – представителей разных национальностей, разных культур и разных религий. Мы могли бы собираться и говорить об общих для всех нас вещах, достигая таким образом взаимопонимания, и находить общую для всех опору тому, чтобы жить в согласии, жить в свете тех духовных ценностей, которые и есть – общий путь к миру. На свете очень много религий, но я думаю, что цель у всех вероисповеданий одна и едина. Это счастье всего человечества в самом широком смысле. Основа, на которой зиждятся все религии и этические учения, это взаимопонимание в ключе братства всех людей. Если у нас появляются какие-то проблемы, решать их успешно можно лишь всем вместе. А это означает и необходимость одной религиозной конфессии помогать в этом другой. Мы все – люди, представляем собой одну, единую большую семью. И при сознании такого условия совсем неважно, к какой религиозной конфессии мы принадлежим в каждом частном случае, потому что мы должны приложить все усилия к тому, чтобы об этом на общем языке".

Если у людей появляется желание принести хоть какую-то пользу окружающим, то уже это следует считать веской причиной и основанием, благодаря которым мы можем добиться цели. Основными чувствами, сопутствующими этому желанию и наполняющими его, являются любовь и сострадание. Было бы очень хорошо, если и верующие, независимо от вероисповедания, и неверующие могли бы действовать в соответствии с такими осознанными принципами любви и сострадания. Ведь именно они, так или иначе, были исповедуемы всеми великими учителями, независимо от религий или учений, основателями или проповедниками которых они были. Любовь и сострадание по отношению друг к другу и всему живому необходимо развивать в себе всем. Ведь, все мы, будучи человеческими существами, людьми, естественно желаем этого и тоже нуждаемся в любви и сострадании. В идеале было бы объять в своей любви и сострадании все живые существа, весь мир, который нас окружает. "Многие думают, – продолжал Еше Ладой Ринпоче, – что это очень трудно развить, трудно культивировать в наших сердцах. Но это не так. Другие думают, что разговоры о любви и сострадании являются просто теоретическими разговорами, а в реальности это несбыточно. Но если мы снова и снова прилагаем сознательные усилия, чтобы развивать в наших сердцах эти чувства по отношению к другим, то у нас появляется, как бы, привычка. Мы все больше привыкаем реагировать на все, что окружает нас и случается вокруг нас с неизменными любовью и состраданием. Это воспитание в себе себя. Поэтому я и думаю, что это не только возможно, но и не очень трудно". Созидание в глубине самого себя любви и сострадания досточтимый лама видит, "основой для удовлетворения желания принести пользу людям и всему миру" и способом "улучшить наш мир, углубить взаимопонимание, которое так необходимо сегодня человечеству". Кроме того, он назвал воспитание таких качеств особенно важным для тех, кто обладает большими знаниями в области науки или приобретает таковые. Потому что без этого духовного наполнения "огромные знания могут вместо многой пользы миру принести немало вреда. Поэтому, имеющим знания надо обязательно стремиться быть и хорошими людьми", понимание чего желательно воспитывать с детских лет.

Ламе Еше Ладою Ринпоче не удалось избежать популярного вопроса: что такое буддизм – религия или этическая система? "Относительно того, религия буддизм или нет, – отвечал он, – среди нас, тибетцев, большинство придерживается того мнения, что это религиозная традиция. Но, насколько я знаю, существует и воззрение, что буддизм является не религией, а философским учением. Не оспаривая ничего, я думаю по этому поводу, что неправильно придавать большое значение тому, является буддизм религией или нет. Потому что более важным представляется то, приносит ли людям, обществу и миру реальную пользу то, о чем говорит, то к чему стремится учение, то что проповедует буддизм, о чем говорится в буддийских текстах и что говорит Будда. "Религия" для меня все же иностранное слово, и я не до конца понимаю его смысл. Буддийское же учение – то чему мы верим, учение, которое мы исповедуем – по-тибетски называется "чой". Это перевод слова "дхарма", имеющего на санскрите значение "того, что держит тебя", "что тобой обладает, удерживает твою личностную характеристику". Вообще принято считать, что слово "дхарма" имеет десять значений, но в данном случае оно используется именно в таком смысле и, как учение Будды, означает "то, что удерживает нас от негатива, ведет к позитиву".

Президент Лиги МАГЕН, раввин Александр Лакшин сразу отметил такую печальную деталь, что "на подобных встречах очень легко достигается согласие, потому что собираются на них и действительно те, кто уже способен вести диалог". Это и в самом деле так, тем более, что категории и принципы, о которых беседуют лишенные предубеждений и не пораженные косностью люди, представлены в самых разных мировоззренческих системах. "Но очевиден и тот факт, – продолжил раввин, – что в этом зале и на других подобных встречах практически нет и не бывает людей, для которых в Москве, в России, в мире – то обстоятельсво, что другой человек выглядит, думает или верит иначе, является сигналом к агрессии, к атаке. Такая ситуация парадоксальным образом напоминает былые времена, когда по всему СССР читались лекции о вреде алкоголизма, на которых никогда не было самих алкоголиков".

На уровне подобных встреч их участники легко, быстро и успешно приходят к согласию, что, конечно, тоже хорошо. Но основная проблема и задача нашего времени в отношении "диалога культур" заключается в том, чтобы сделать такое согласие доступным для осознания всех и каждого. Поэтому, по мнению Лакшина, очень важно найти оптимальную форму воспитания детей, взрослых и всего общества, чтобы дети вырастали, а общество формировалось в понимании, по сути, очень простой В усвоении истины, что если в другой семье, в другом городе или стране, в другой конфессии кто-то не такой, как ты, то это – замечательно. Чтобы было понятно, наконец, что такое обстоятельство и делает наш мир столь прекрасным. И что это – проявление воли Всевышнего.

Далее Алексндр Лакшин перешел к изложению этических взглядов иудаизма на взаимоотношения между разными людьми и вероисповеданиями. Вся история еврейского народа прошла в диаспоре, то есть среди других народов. Поэтому установление нормальных межнациональных и межрелигиозных отношений для евреев были, по словам раввина, "буквально жизненно важным делом". Отсюда и такая особенность иудаизма, как внимание к известному положению Торы, что человек сотворен по образу и подобию Божию. Исходя из того, что речь не идет здесь о теле – Бог не имеет формы, не занимает объема и не подчиняется законам времени и пространства, – смыслу богоподобия в иудаизме придается особое значение. "Когда мы говорим об образе и подобии, – разъяснил Лакшин, – то речь идет о тех критериях, при которых человек при всех его недостатках и несовершенстве подобен Богу. Критериев таких много. Но основными являются два – интеллект и свобода воли. Свобода воли, как возможность выбора между добром и злом. Человек из всей творений единственное существо. наделенное этими двумя качествами".

Именно эти два качества и ответственны за прогресс человечества – за достижения в области науки и культуры, мысли и т.д. Но они же ответственны и за все негативное – за величайшие трагедии людей, народов и всего человечества в тех случаях, когда выбор делается не в пользу добра. Чтобы подобное происходило реже, чтобы последствия каждого очередного выбора были осознанными и направленными к добру и созиданию, согласие между разномыслящими и по-разному верующими необходимо в первую очередь. А путь к такому согласию логичнее начинать именно с общих для всех категория Вечного – с вечных ценностей.

В иудаизме, как и остальных авраамических религиях, одной из основных вечных ценностей признается человеческая жизнь. "Ради спасения человеческой жизни можно нарушить все существующие заповеди, кроме трех, – говорил раввин. Это запрет пролития невинной крови, запрет прелюбодеяния, как кровосмешения и извращенных связей. И запрет идолопоклонства. Все остальное, если этим можно спасти чел жизнь – отходит на второй план". Здесь, быть может, следовало бы уточнить, отчего наряду с самыми разрушительными для человеческой личности преступлениями упоминается и, казалось бы. такое "частное дело", как идолопоклонство. Дело в том, что это слово употребляется здесь не в узком смысле "поклонения истуканам", а более широком – в смысле следования "не по пути к Богу", а значит – противоположном такому пути.

Человеческая жизнь в иудаизме воспринимается ценностью сама по себе вне зависимости от пола, возраста, социального статуса личности. "Пророк говорит, – продолжал Лакшин, – спасающий одну душу спас целый мир, убивающий одну душу разрушает целый мир. Таким образом, каждый человек признается целым миром. В другом месте Священных Писаний в отношении человека праведного употребляется и такая категория, как "любящий людей", "любящий творения". То есть основанием для любви к человеку является одно то, что он – творение Бога. И никаких других оснований более не требуется".

Напомнил Александр Лакшин и об истине, настолько универсальной, что о ней часто забывают: если бы Всевышний хотел, чтобы все люди служили ему одинаково, то в Его власти было нас такими создать. То есть, то, что существует большое число религий, большое число путей к Богу, это Его Воля и Его замысел. Наша же задача заключается в том, чтобы это проявление Воли Всевышнего уважать и стремиться постигать ее смысл. В модной ныне идее о создании некоей универсальной религии, раввин не видит смысла, потому что это просто не в возможностях человека. Как показывает опыт, все попытки подобного на том или ином этапе неизбежно приводили к насаждению такой религии по выражению Лакшина "не самыми благовидными средствами". "Поэтому то, что мы все разные, – сделал вывод раввин, – это хорошо. Вопрос лишь в том, насколько мы готовы признать за другим человеком, следующим иным путем, право на совершенство, право на праведность". В соответствии с семью заповедями иудаизма о праведности, они содержат шесть запретов (богохульство, идолопоклонство, убийство, воровство, прелюбодеяние и жестокое отношение к животным) и одно предписание – справедливость суда. Поэтому, если кто-либо из исповедующих иные веры таким критериям соответствует, то по иудаистским представлениям он – праведник.

В заключение своего выступления Александр Лакшин призвал постараться не только "на уровне высокоинтеллектуальных встреч, но и на уровне обыденного общения, в том числе с людьми, которые не знают даже, где находятся эта библиотека", попытаться провести идею о согласии и взаимопонимании так, чтобы она становилась воспринимаемой всеми. "Тогда уважение к святости человеческой жизни, уважение к различиям между нами и твердое знание того, что наш мир предоставляет каждому человеку возможность достижения совершенства, познания Бога, стало бы реальностью. И тогда, приблизились бы времена, о которых пророк Исайя сказал: " наполнится земля знанием Г-спода, как море полно водою", – закончил Лакшин.

В завершающем выступления участников слове муфтия Арслана Садриева прозвучали размышления о высокой, практически основополагающей роли религии в эволюции человеческого сознания и общекультурном прогрессе человечества в целом. Религия, по мнению муфтия, это основа бытия человечества на протяжении всего его существования. Ею исполнены и "процесс развития духовной жизни человечества, и религиозный опыт, который является основой и самой влиятельной силой в жизни любого человека, будь он верующий или неверующий". Человек не может существовать вообще без веры и, по словам Садриева, "он верит или в то, что Бог есть и верит Богу, либо верит в то, что Бога нет". Религия, таки образом, это отражение самой природы человека, отображение его сущности. Кроме того, "все мысли, желания, стремления человека, – по мнению муфтия, – в сущности представляют собой отражение той или иной веры, того или иного глубинного мировосприятия". То есть, религии, которых придерживаются разные народы и то, как разные верующие воспринимают Священные Писания, "представляет собой отражение и исторической эпохи, и уровня достоинства народа, его положения в жизни и в истории". Каждое вероисповедание с совершенной точностью определяет уровень и специфику мышления верующего человека, так как "глубинные цели его жизни формулируются в возносимых им молитвах и приносимых им жертвах и раскрывают суть его внутреннего содержания".

Муфтий считает, что степень религиозности человека полностью соответствует и уровню его цивилизованности. Ведь, изобретение самолетов, выход в космос прочее, строго говоря, вовсе не значит достижения истинной цивилизованности, потому что действительно цивилизованный, духовно развитый человек может проживать в глухой деревне, и даже не знать и о каких-либо достижениях науки и техники. Поэтому, обращаясь в своем выступлении к духовному аспекту цивилизованности, Арслан Садриев рассматривает прежде всего вопрос о вере и религиозной культуре, культуре религиозно-философской мысли. Муфтий убежден, что "если какой-то человек считает, что его религия наиболее совершенна на земле, то ему, как минимум, необходимо познакомиться с другими религиозно-философскими системами, воззрениями – и существующими сейчас, и существовавшими ранее. Ведь, человеку обладающему разумом, человеку, наделенному Всевышним способностью к суждениям, придерживаться такой узкой позиции по меньшей мере предосудительно". Тем более, что внимание к разным направлениям знания предоставляет человеку по меньшей мере три полезных приобретения. По словам муфтия, это "ясное понимание того, что все без исключения религии несут в себе свет небесного откровения. Состояние, когда вера человека в истинность высшей справедливости и ценность толерантности перестает быть бездоказательной. И избавление людей от таких бедствий, как беспокойство, растерянность и разного рода фобии, охватившие сегодня весь мир".

Муфтий отметил прямую зависимость развития религиозного сознания с закономерностями эволюции, как таковой: "Изучая вопрос о возникновении, развитии и распространении религий недопустимо рассматривать их, как нечто, возникшее на почве утоления человеческого невежества сомнений и неуверенности. Необходимо понимать, что и религия, и человек, и общество – все это естественные явления, которые развиваются в эволюционном аспекте непрерывным последовательным путем. Таким образом, к изучению религий мира необходимо подходить объективно, искренне, освобождаясь от предвзятости и пользуясь языком науки".

Прослеживая возникновение религии с самого начала, когда религией Адама было безусловное поклонение своему Творцу, муфтий говорит, что религиозная вера, как и общество зарождалась в самой простой форме, а далее находилась в постоянном и непрерывном развитии, прогрессируя и регрессируя. "Если мы будем исходить из того, что все религии естественны для человека и человечества, – считает Садриев, – то это приведет к тому, что проявится и появится уважение ко всем религиям и, соответственно, уважение к их представителям и носителям. То есть, станет недопустимо обвинять или презирать какой-либо народ за форму его поклонения, порицать его безбожие или делать вывод о том, что он идет ложным путем. При рассмотрении всех религий звеньями эволюции одной единой Религии устремленной к Творцу, сама собой отпадает возможность обвинений какой-либо религиозной конфессии в безбожии или культивировании ненависти к людям. А сегодня мы видим, к сожалению, что самым распространенным основанием для ненависти людей друг к другу является то различие путей, которыми они стремятся ко Всевышнему". Склонность к восприятию подобного, по мнению муфтия, желательно прививать с детства. А отвечая на вопрос о том, что представляет самую большую необходимость в жизни для него лично, Арслан Садриев ответил: "...это то, что было написано над доской еще в школе – "учиться, учиться и учиться"...

Заключением вечера в Российской государственной библиотеке стало проникновенное выступление Елены Сикирич, в котором руководитель Российского проекта "Новый Акрополь" замечательно выразила впечатление всех присутствующих словами "Мне, как человеку, идущему "другим путем" было очень тепло и очень надежно, когда я слушала выступления представителей разных религий. И иудаизм, и ислам увиделись мне по новому, по-другому. Похоже на то ощущение, когда я читала письма детей, которые пишут Богу... А мы-то все – чем мы не дети?"

Прошедший круглый стол "Вечные ценности как путь к согласию и взаимопониманию" нельзя было не воспринимать, как одно из весьма редких, хотя и очень необходимых явлений, острый дефицит которых сегодня ощущается всеми. Потому что в процессе подобных встреч становится окончательно ясно, что такие общечеловеческие ценности, как добросердечие, сострадание, справедливость, честь, достоинство, любовь, идеал Прекрасного, поиск смысла жизни и ее святость – не утеряны окончательно. Что только на бессмертии и вечности таких ценностей и удерживается еще, пусть и как на волоске, наш теряющий разум мир. И, что ответственность за этот мир с нас никто не снимал и никогда не снимет