Максим Антипов Таинственный отшельник или царственный узник Источник: Тайный советник (Санкт-Петербург)||| Знаменитый интригами и дворцовыми переворотами XVIII век не перестает удивлять как своей блистательностью, так и жестокостью. Временами история преподносит нам сюрпризы: так, согласно найденной недавно рукописи тихвинского историка Исаакия Мордвинова, заключенный в годовалом возрасте в Шлиссельбургскую крепость император Иоанн Антонович Ульрих, возможно, не погиб, но тайно пребывал в Тихвинском Большом монастыре под видом отшельника...
По следам "Шлиссельбургской нелепы"
...Восшедшая на престол с помощью гвардейских штыков Елизавета сделала все, чтобы убрать с глаз подальше годовалого Иоанна Антоновича Ульриха, объявленного к тому времени императором, а также избавиться от ненавистного "Петровой дщери" Браунгшвейского семейства. И если свергнутая правительница Анна Леопольдовна со своим мужем принцем Антоном Ульрихом и детьми содержались в роскошных палатах архиерейского дома в Холмогорах, то годовалый император был обречен на мрачные казематы Шлиссельбурга... Об императоре-узнике почти забыли, когда императрице Екатерине стал известен план ее мужа Петра III, также впоследствии заточенного в Шлиссельбург. Согласно этому плану, Петр намеревался женить Иоанна Антоновича на своей родственнице, чтобы впоследствии передать ему престол. Но это дошло до ушей Екатерины: сделавшись полновластной государыней, она издала тайный указ, повелевавший умертвить Иоанна Антоновича при малейшей попытке освобождения. Императора-узника не спасла даже его "помешательство" – за проведенные в казематах Шлиссельбурга четверть века он серьезно повредился рассудком. Екатерина Великая убедилась в этом лично. Тем не менее, она, как и ее предшественница, восшедшая на престол в результате заговора, страшно боялась даже такого "конкурента", как болезненный и впавший в мистицизм Иоанн Антонович...
Развязка наступила достаточно скоро. Поручик Иоанн Мирович, одержимый благородным порывом освободить императора-узника, потерпел неудачу. Мировича казнили с редкой даже по тем временам жестокостью – ему отрубили голову, а тело сожгли вместе с эшафотом. А охранявшие Иоанна Антоновича офицеры Власьев и Чекин поступили согласно инструкции – узник получил несколько уколов саблей, от которых якобы и скончался. Историки почти в унисон повторяют официальную версию о том, что было после: будто бы тело Иоанна Антоновича было предано земле в Шлиссельбургской крепости на том месте, на котором построен был прежний собор св. Иоанна Предтечи. Об этом написала и сама Екатерина II графу Н.И. Панину: "Безыменного колодника велите хоронить по христианской должности в Шлиссельбурге, без огласки", а комендант Шлиссельбургской крепости донес императрице о том, что погребение состоялось.
Далее многие источники пишут о том, что тело Иоанна Антоновича, сначала положенное в Шлиссельбургской крепостной церкви, привлекало к себе толпы сострадательных посетителей, и потому было заперто, а впоследствии отвезено в большой Тихвинский Богородицкий монастырь, где, по сказанию старожилов, погребено в паперти Успенского собора при самом входе.
Императорскому же двору было доложено, что тело Иоанна Антоновича упокоилось в Шлиссельбурге. Поэтому не случайно, как писал известный историк Пыляев, "император Александр I, по вступлении на престол, два раза приезжал в Шлиссельбург и приказывал отыскать тело Иоанна Антоновича; поэтому перерыли все под мусором и другим хламом, но ничего не нашли".
Умер и забыт?
В том, что Иоанн Антонович действительно был убит, наводят сомнения противоречивые показания иностранных посланников, якобы видевших императора в гробу. Как писал вышеупомянутый Пыляев, "Бюшинг рассказывает, что тело принца, выставленное в крепостной церкви, было одето в тот самый бараний тулуп, в котором он лежал на постеле в минуту нападения. Кастейра говорит, что тело лежало в матросском платье; другой иностранец Герман повествует, что труп был одет в русскую синюю крестьянскую рубашку и что маленькая рыжая борода и необыкновенно белая кожа покойника обращала на себя внимание зрителей".
Голландский же резидент писал в официальных донесениях: "Я не решаю вопроса, был ли труп, показанный офицерами Мировичу, действительно трупом бывшего государя, или трупом какого-либо другого государственного арестанта".
Попытку провести собственное расследование обстоятельств кончины Иоанна Антоновича предпринял в конце XIX столетия тихвинский историк, педагог и поэт Исаакий Петрович Мордвинов (1871-1925).
Он, в частности, поставил под сомнение версию о погребении царственного узника в Тихвине: "Для чего понадобилось прятать в Тихвине мертвое тело, которое якобы было выставлено в Шлиссельбурге для всенародного обозрения? Если тело не было перевезено в Тихвин, то каким образом в Шлиссельбурге, вопреки народной психике, позабылось место его погребения?"
Более того: Мордвинов продвинулся в своих разысканиях куда дальше. Он пришел к заключению, что попытка Мировича освободить Иоанна Антоновича была заранее спланирована с высочайшего ведома, что объясняется столь скорой расправой над самим поручиком, который, по замечанию английского резидента Вильямса, был простым пехотным офицером, чуждым всякой политики.
"Правительству Екатерины, – заключает Мордвинов, – вернее, ее камарильи, в критический момент нужна была смерть Иоанна, если эта смерть не последовала, следовало симулировать ее. Безрассудная попытка Мировича создавала эту симуляцию. В глазах русского народа и всего света Иоанн умер..."
Факт же перемещения тела Иоанна в Тихвин представляется Мордвинову "явлением необъяснимым и бессмысленным". Тихвин отстоял от Шлиссельбурга почти на 200 верст, и неужели на этом пространстве не нашлось места для погребения несчастного Иоанна Антоновича, равно как и в самом Шлиссельбурге?..
"Это был не отшельник, а узник..."
"В 1799 году, – пишет Мордвинов, – вокруг Тихвинского Большого монастыря строили каменную стену. Рабочие копали ров для фундамента юго-восточной башни и наткнулись на "пещеру отшельника". Был найден тут же и сам отшельник, умерший в коленопреклоненном положении, перед иконами, лицом к востоку (или, вернее найден был его костяк, при первом же прикосновении рассыпавшийся)".
Монахи Тихвинского монастыря погребли найденные кости за алтарем Успенского собора, а над захоронением воздвигли плиту, гласящую: "1799 года июня 18 дня под сим камнем положены кости обретенного здесь, при созидании юго-восточной угловой башни, в пещере человека, христианина и подвижника, как найденные при нем святые иконы и прочие вещи показывают. Имя его неизвестно, а также и состояние"".
Тем не менее, отмечает Мордвинов, могильная плита все же указывала имя того, кто под ней упокоился: "Плоским рельефом изображена Адамова голова на костях, сложенных крестообразно; по черепу выбита надпись "Иоанн". В фундаменте сделано окошечко, через которое верующие люди брали с могилы песок, имеющий якобы чудодейственную целительную силу...". Вещи же отшельника – крест, евангелие, иконы и частицы его одежды были спрятаны в монастырской ризнице. Примечательно, что все эти предметы были датированы XVIII столетием.
Кем же был этот "таинственный отшельник"? Официальные историки Тихвинского монастыря XIX столетия (академик Яков Бередников и писатель Алексей Башуцкий) лишь указывали, что это был человек, "поработавший Богу в безмолвном уединении". Но Мордвинов со свойственной ему дотошностью ученого писал: "Факты говорят за то, что если это и был отшельник, то невольный, насильственно ввергнутый в пещеру, раскопанную потом случайно...."
"Странное убежище"
Юго-восточная каменная башня Тихвинского монастыря была построена на месте прежней деревянной, которая называлась "Роскат". До середины XVIII века она служила в оборонительных целях: согласно архивным описям, в "Роскате" размещались пушки и менее грозное оружие – пищали. Мордвинов подчеркивает, что заменившая "Роскат" и доселе существующая каменная башня стоит на плоском довольно низком месте, которое во время больших вешних разливов даже покрывается водою. Историк Тихвинской обители писал, что здесь можно было устроить только яму, погреб, а не пещеру, добавляя: "Странное, однако, убежище выбрал отшельник для своего безмолвного жития!"
Как известно, многие российские монастыри использовались правительством в качестве тюрем. Такая печальная участь постигла их со времен правления Петра I, усвоившего себе, на манер английских монархов, функции главы Церкви. Тихвинский монастырь не стал исключением: в тюрьму он был обращен в 1698 году, когда по указу "державного властелина" сюда была отправлена в колодах сотня возмутившихся стрельцов "Чубарова полку". Позднее поставками в Тихвинский монастырь неугодных властям людей занималась печально известная Тайная канцелярия и подведомственные ей учреждения. "Здесь, – писал Мордвинов, – были также устроены и тюремные подземные камеры – ямы для особо важных колодников и узников. Пещера обретенного подвижника весьма похожа на подобную яму".
Версию "тайного подвижничества" никому не ведомого отшельника Мордвинов опровергает теми фактами, что в течение всего XVIII столетия Тихвинский монастырь преимущественно служил экономическим задачам государства – сюда съезжались люди, возводившие знаменитую на северо-западе России Тихвинскую водную систему, а также Петербургский тракт. Вывод Мордвинова неутешителен: "Эта шумная, отнюдь не аскетическая жизнь продолжалась в монастыре в течение всего XVIII века – мог ли при этих условиях спасаться в нем отшельник, никому не ведомый? Конечно, нет". А значит, такой отшельник, если бы он действительно существовал, то мог бы "жить и практиковать свой аскетизм только с ведома монастырских властей". Во все времена о схимниках, отшельниках и других монахах, несущие особые подвиги, становилось известно верующим, которые желали видеть таких аскетов и получить их благословение. Более того: игумены и архимандриты были сами заинтересованы в отшельниках – если к ним идут люди, значит, пополняется и монастырская казна. А похороны таких подвижников никогда не были скрытными, а всегда обращались во всенародное торжество...
"Как же это случилось, – пишет Мордвинов, – что отшельник, по всем признакам принадлежащий XVIII веку, вдруг оказался позабытым в своей келье и непогребенным? Ясно, что это был не отшельник, а узник, заключенный в подземную тюрьму и в ней замурованный после смерти. Ясно, что это был узник не простой, а крайне важный и опасный, так как только таких и замуровывали на месте их кончины без похоронного обряда..."
"Помнится Тайная канцелярия..."
Исаакий Мордвинов получил в распоряжение архив Тихвинского Большого Успенского монастыря в 1918 году, когда новая власть затеяла беспрецедентную кампанию по упразднению монастырей и храмов. Ранее, пытаясь выяснить происхождение таинственного отшельника, Мордвинов знал лишь одно: "Народная молва еще до сих пор опасливо и с оглядкой (так долго помнится Тайная канцелярия!) говорит, что подвижник Иоанн был царем". То есть императором Иоанном Антоновичем Ульрихом, который, если верить данной легенде, вовсе не был убит в Шлиссельбургской крепости при попытке освобождения в 1764 году, а был перевезен из Шлиссельбурга в Тихвин не мертвым, а живым...
Разбирая тысячи монастырских рукописей, Мордвинов не обнаружил ни единого упоминания о вышеупомянутом отшельнике, тайно спасавшемся в пещере. А следы пребывания в Тихвинской обители императора Иоанна Антоновича все же всплыли!..
Разбирая бумаги тихвинского архимандрита Владимира (Кобылина), Мордвинов обнаружил черновик его письма к барону М.А. Корфу, где, в частности, говорится: "В приезд в нашу обитель в 1858 г. нынешнего императора (Александра II) я не решился указать место погребения Иоанна Антоновича, но, полагаю, не мешало бы означить сие место каким-либо памятником, дозволив удостовериться на деле о настоящем месте его погребения".
Но боязнь "Тайной канцелярии" по всей видимости, еще имела место. В 1890-х годах, Мордвинов, начинавший тогда свою ученую деятельность, попросил настоятеля Тихвинского монастыря архимандрита Евгения (Эпштейна) ознакомиться с делами монастырского архива, где бы могли находиться сведения "о погребении секретного покойника или о прибытии в монастырь тайного колодника". Но настоятель монастыря решительно заявил: "Не пущу, боюсь".
Немногим ранее, вспоминает Мордвинов, ризничим и библиотекарем в монастыре состоял некий иеромонах Андроник. Историк пишет: "На запрос своего ближнего знакомца (учителя приходского училища Я.А. Пронина), о том, имеются ли в архиве бумаги, касающиеся Ульриха, он ответил: "Были, да сплыли", и рассказал, что приезжал какой-то ученый чиновник, нашел эти бумаги и увез..."
Обобщив имевшиеся сведения, Мордвинов сделал следующий вывод:
"Иоанн в момент попытки Мировича был тяжело ранен, но не убит. Он очнулся. У тюремщиков, очевидно, не хватило бессовестности добивать его. Возникла необходимость спрятать в надежное место человека, объявленного мертвым. Требовалось сделать это скоро, и был выбран пункт ближе всего известный участникам сокрытия. Возможно, что высшая власть, то есть Екатерина и близкие к ней люди, даже не знали об этом, а тюремщики действовали самовольно, чтобы не подвергнуться ответственности за обман, невольно ими допущенный. Иоанна перевезли в Тихвин вероятно в судне по воде (дело было в июле). Здесь его скрыли в подземной тюрьме под башнею. Так как он при своем слабоумии отличался аскетическою настроенностью, то ему были даны предметы подвижничества – церковная книга, одежда, складни, четки и вериги... Узник молился в своем затворе, получая пищу через люк или через окошечко. Прожил он лет 10 и умер может быть в начале или первой половине 70-х годов XVIII века, а по кончине был замурован в той же яме, где жил, так как хоронить его было нельзя. Пришлось бы до некоторой степени нарушить тайну – пригласить, хотя бы и в весьма ограниченном количестве, причт для отпевания, рабочих для выноса и изготовления могилы и т.д., следовательно, пришлось бы вызывать нежелательные толки и предположения..."
"Иезавель" на российском троне
То, к чему в результате многолетних поисков пришел Исаакий Мордвинов, могло бы стать не более чем красивой легендой, если бы не рассекреченная в конце XIX столетия история купеческого сына Алексея Смолина, бывшего в 60-х годах XVIII века послушником в Тихвинском Большом монастыре. Будучи однажды в Петербурге, он подкинул в Синод резкое письмо на имя Екатерины Второй, которую обличал, как "вторую Иезавель и Евдоксию". Смолин писал: "Был и достойный, и прежде тебя царем поставленный, блаженной памяти государь Иоанн Антонович, но токмо ты его своими коварными и умышленными происками, Бога не боясь и людей не стыдясь, не ужаснулась словес Божиих, сказанных к Каину: "Глас крови брата твоего вопиет Мне от земли", подвигнула руку на раба Господня и убила".
Несмотря на то, что письмо было анонимным, оно вызвало серьезную тревогу и замешательство в придворных кругах. Примечательно то, что Тайной канцелярией для негласного расследования данного дела был снаряжен сыщик Илья Зряхов, который прямиком направился... в Тихвинский монастырь. Мало того: в один день, 12 марта 1771 года, загнав не одну лошадь, он отмахал расстояние в 200 верст от Петербурга до Тихвина – скорость по тем временам немыслимая...
Допросив же Смолина, выяснилось, что "тайна соблюдена крепко" – то есть автор подметного письма, хоть и жил в Тихвинском монастыре, но все-таки ничего не знал о "секретном узнике". "Нельзя ли отсюда заключить, – пишет Мордвинов, – что покойник еще был жив в это время, и потому тревожил следователей с особою силою?"
Приговор, вынесенный затем Смолину за составление подметного письма, отличался относительной мягкостью: он был заключен в Шлиссельбург...
Тюремщики спасли арестанта?
Хорошо знавший историю русского благочестия, Исаакий Мордвинов писал: "Всех отшельников и монахов, даже монастырских работников, хотя бы опившихся или порезавших друг друга в драке, даже тела неизвестных людей, найденных в лесах и на больших дорогах, всегда погребали в монастыре по православному обряду". Почему же, в таком случае, власти Тихвинского монастыря "позабыли" похоронить таинственного узника сразу же по его кончине? Но, обнаружив в 1799 году лишь кости, погребли их на самом почетном месте – за алтарем Успенского собора? Почему надпись на могильной плите, согласно данным Мордвинова, столь противоречива? То есть, подвижник называется "неизвестным", но в то же время написано имя погребенного – "Иоанн"...
Основываясь на "бессмысленности" перемещения тела Иоанна Антоновича в Тихвин, Мордвинов предположил: Тихвин мог быть выбран для царственного узника лишь в том случае, если он был живым! Тогда все становится на свои места. Но почему же тогда Тихвин, а не другой город был выбран для этой цели?
Оказалось, что главные тюремщики Иоанна Антоновича – Шлиссельбургский комендант Иван Бередников, тихвинский помещик Максим Вындомский были родом... из Тихвина! Мало того, они состояли в дружеских отношениях с архимандритами и старшей братией Тихвинского Большого монастыря: Вындомский сдавал монастырю в аренду свои угодья, а Иван Бередников в молодости был здесь послушником. Значит, заключает Мордвинов, эти лица "могли дать правительству такие указания, которые повлияли на выбор Тихвина для погребения живого покойника..."
Но в Тихвинском Успенском монастыре все-таки склонны придерживаться официальной версии, согласно которой тело Иоанна Антоновича было тайно захоронено близ паперти главного храма обители – Успенского собора. В скором времени там планируется установить так называемый крест-кенотаф, сооружаемый в тех случаях, когда память усопшего чтится, но могилы найти не удалось. Сможем ли мы найти документы, окончательно подтверждающие, что император-узник был привезен в Тихвин живым, или же нет? Полагаем, теперь это не столь существенно. Важнее – память о малолетнем узнике, выросшем и погибшим в страшных застенках "блистательной" эпохи Елизаветы и Екатерины только за свое несостоявшееся царствование...
Публикация выходит при финансовой поддержке компании "САН Интербрю"
|
