Николай Бобринский "Секта интеллигентов" как национальная элита России? Источник: "Мы в России и Зарубежье" №4-2006 Отец Андрей Кураев как-то назвал современную Русскую Православную Церковь "сектой интеллигентов". Он, видимо, имел в виду, что теперь именно интеллигенция стала главной деятельной силой Церкви, в отличие, скажем, от XIX века. Действительно, сегодня среди прихожан немало представителей этой "прослойки". Это студенты, причем и "гуманитарии", и "технари", активные молодые люди, трудящиеся в интеллектуальной сфере, преподаватели. Их всех отличает "умный", отчасти даже книжный подход к христианской вере и в то же время желание осуществить в жизни открывшееся им в Евангелии. Обычно эти люди приходят к Богу сознательно, в более-менее зрелом возрасте. Для "православного интеллигента" характерно понимание того, зачем он в Церкви, хорошее знание Библии и умение рассказать другим о своей вере. В круг чтения таких людей обычно входят святые отцы древности, современные православные богословы, например, владыка Антоний Сурожский или о. Александр Шмеман. "Интеллигенты" очень активно проявляют себя еще в приходской жизни, становятся алтарниками и чтецами, поют в хоре, организуют вместе с клириками воскресные школы. Постепенно во многих храмах (прежде всего в городах) возникают молодежные общины, где люди вместе помогают приходу, дружат, общаются... Собравшись в группы, многие выходят за пределы церковной ограды, обращаясь прежде всего к благотворительности (или, как теперь говорят, "социальному служению") и миссионерству. В столице, например, действуют несколько десятков православных обществ. Именно в благотворительности находит большинство молодых христиан способ осуществить свое призвание в мире. В крупных городах действуют несколько "больших" православных молодежных организаций, которые занимаются сразу многими областями социального служения и становятся центром общения активных верующих людей, где, на встречах и интернет-форумах, обсуждают самые разные темы личной, церковной и общественной жизни.
Почему интеллигенты?
Почему же новое поколение деятельных православных христиан, пришедших к вере в последние полтора десятилетия, можно назвать интеллигенцией? Не потому, наверное, что раньше в храмы приходили только "неученые" бабушки, а теперь там появились еще и "умные" и "образованные" студенты. Вспомним, что было, прежде всего, свойственно интеллигенции дореволюционной – сильное, даже страстное желание послужить народу, пожертвовать ради него собой. На первый взгляд, сейчас все иначе. Если и существует православная интеллигенция, то она (по крайней мере, до сих пор) не осознает себя отдельной группой и, тем более, не противопоставляет себя народу, которому надо принести просвещение и благоденствие. Среди этих людей ощущается, однако, постоянное внутреннее беспокойство, поиск. Если пообщаться с ними поближе, быстро замечаешь, что для них открыты почти все темы: от личного спасения до политики – и везде есть готовность к обсуждению и поиску ответа. Как жить по-христиански, соблюсти заповеди Божии и последовать своему призванию во всех областях современной жизни? Как исполнить заповедь любви к Богу и ближним, спастись? Ответы находят в частом причащении Святых Христовых Таин, деятельном служении людям, объединении в духовные общины. И как раз это желание осуществить в жизни Благую весть Христа сближает нынешнее поколение православных христиан с русскими интеллигентами дореволюционной эпохи. Только последние стремились послужить – не Богу – а своему народу, претворить в жизнь мечту о его благоденствии.
Интеллигенты еще и потому, что вынуждены самостоятельно открывать для себя христианство – в книгах, богослужении. Учителей нет: духовная традиция в большинстве семей потеряна, талантливых и усердных пастырей всегда не хватает. Учится приходится не только знанию о Боге, но и тому, как, в отсутствии живых примеров, устроить свою жизнь по-христиански. Все это требует очень больших усилий.
Православная интеллигенция как цельное сообщество еще только появляется. Она, пожалуй, в большинстве своих представителей не осознает себя таковой. Тем не менее, я убежден, что именно эта нарождающаяся "прослойка" способна оказать бесценную услугу не только Церкви, но и всему российскому обществу. Едва ли не впервые за всю историю русского православия духовное знание становится достоянием не только замкнутого сословия, но и большой массы верующих, людей самого различного положения и занятий: преподавателей, студентов, предпринимателей, чиновников. Эти люди вовлечены в жизнь своих профессиональных сообществ, поэтому в попытке устраивать свою жизнь по-христиански они в любом случае превратятся в миссионеров, пускай и не многие ставят перед собой эту цель. Их пример может стать для окружающих живым свидетельством христианства – причем олицетворенного не дикими по по современным меркам обитателями "православного заповедника" (как до сих пор, несколько уже старомодно воспринимают некоторые верующих людей – этакий всем все запрещающий хмурый и "отставший от жизни" ханжа с нестриженной бородой или в платке "внахмурку"), а своими же людьми – сотрудниками, однокурсниками, друзьями. Такое свидетельство будет намного действеннее, чем обличения каких-нибудь православных хоругвеносцев или обязательные основы православной культуры (ОПК) в школах, которые (и те, и другие) у многих вызывают лишь презрение, возмущение и злобу.
Через отказ от возведенного теперь в норму эгоизма и деятельное служение ближним православные интеллигенты могут стать (и уже становятся) "закваской" ценностей взаимопомощи и солидарности во всем российской обществе – истинной национальной элитой.
Болезни роста
Картина складывается почти идиллическая, поэтому сразу нужно оговориться, что это пока лишь возможность. На пути ее претворения в жизнь стоят несколько препятствий.
Первая, ключевая проблема может вообще помешать "православной интеллигенции, как мы ее определили здесь, стать по-настоящему интеллигентной. Проблема заключается в ужасно низкой духовной культуре большинства людей, которые приходят теперь в Церковь. Как я уже говорил, религиозная традиция в семье сегодня – это скорее исключение, чем правило. Среди моих знакомых могу назвать только три-четыре таких семьи, причем в половине случаев это традиция лишь во втором поколении, т.е. все равно прерванная в советское время. Большинство уверовали и пришли в Церковь самостоятельно, сами и искали знания о новообретенной вере. На этом этапе очень многое зависит от встреченных в Церкви людей, которые могут поделиться своим опытом, и от личного вкуса. К сожаленью, далеко не всегда человек может найти качественное различие, например, между писаниями Владимира Лосского и Михаила Назарова, между "Русским домом" и "Фомой". Часто выбирают более доступное и понятное. Тут как раз очень пригодились бы ОПК (но только факультативные), задача которых как раз и состоит в том, чтобы познакомить школьников с началами религиозной культуры, привить им столь необходимый в этой области вкус. Но ОПК – это удел будущего поколения, а нынешнему приходится полагаться на встреченных в Церкви людей и собственные интеллектуальные способности. Опасность заключается в том, что можно напасть на одно из ныне распространенных в православной среде "отклонений" или "фобий" – антиамериканизм, борьбу с "католической угрозой", ИНН и т.д. Они "уводят" человека в сторону от прямого пути к Богу, от претворения христианства в своей жизни, втягивают в борьбу с мнимым врагом.
Вторым значительным препятствием для становления православной интеллигенции является ее разобщенность. В храме люди могут не найти друг друга, а найдя, создать небольшое замкнутое сообщество, которое обречено "вариться в собственном соку", не имея связей с внешним, в том числе православным, миром. Возможно, все объясняется преобладающей индивидуальностью духовного опыта современного христианина. Часто мы просто не знаем, как говорить о вере, не находим общего дела или тем для общения. Здесь многое зависит от умения священника собрать потенциально активных прихожан вместе, помочь их общению и предложить какое-нибудь занятие.
В последние годы на различных встречах московской православной молодежи не раз говорили о необходимости консолидации православного молодежного сообщества столицы. В этом году прошли уже три больших собрания, в которых участвовали представители основных организаций верующей молодежи города. Очевидно, однако, что таких неформальных встреч недостаточно. Они не позволяют решить основную проблему нынешней активной православной интеллигенции – элементарное незнание того, кто что и когда делает, недостаточное сотрудничество даже в наиболее знакомой ей сфере социального служения.
Российское христианское движение
Какие ответы могут дать на эти вызовы те, кто ощущает себя причастным судьбе Церкви? Ответом на недостаток духовной культуры должно стать целенаправленное просвещение, а разобщенность нужно преодолевать консолидацией разрозненных православных организаций. Оставляя за рамками статьи конкретные организационные вопросы, можно уже сейчас предложить некоторые возможные решения. В истории Русской Церкви есть прекрасный опыт, когда интеллигенция, соединившись, создала творческое и деятельное православное общество, которое было укоренено в церковной жизни, включало как клириков, так и мирян и подготовило почву для настоящего взлета русского богословия в XX веке. Речь идет о Русском студенческом христианской движении, основанном эмигрантами в 20-х гг. прошлого века и существующем до сих пор. РСХД может служить современному российскому православному сообществу прекрасным примером.
Новое Российское христианское движение должно стать результатом свободной самоорганизации (т.е. инициатива должна исходить "снизу") и одновременно получить благословение иерархии. Ему нужно не пытаться "поглотить" все уже имеющиеся православные общества и организации, а стать постоянным местом их общения. Среди задач Российского христианского движения можно выделить, прежде всего, организацию свободного форума православной интеллигенции для богословского творчества, обсуждения насущных вопросов церковной жизни и, что особенно важно, действия верующих людей в обществе (подобное уже существует в рамках Рождественских чтений, однако они несколько "давят" своей чрезмерной официальностью и поэтому "далеки от народа"). К общению на этом форуме, помимо православных христиан, можно привлекать представителей других религиозных традиций России.
Второй, наиболее ответственной задачей РХД должно стать просвещение, или внутреннее миссионерство. Собрав вокруг себя православную интеллигенцию, например, Москвы, движение может выступать с инициативой проведения лекций и встреч в городских храмах, тем самым, вовлекая прихожан в обсуждение вопросов богословия, христианской жизни и общественной деятельности. Было бы полезно, воспользовавшись опытом РСХД, устраивать молодежные лагеря, где участники имели бы возможность выслушивать лекции и в свободной, творческой форме говорить о вере, о своей жизни. Этим летом в Подмосковье подобный лагерь, называвшийся "В поисках смысла", уже прошел и, по общему мнению, оказался очень удачным. Надо сказать, что уже давно Синодальный отдел по делам молодежи проводит свой лагерь "Федоровский городок". Недостаток его заключается в избирательности участников – попасть туда можно лишь через епархиальные структуры.
В-третьих, РХД должно координировать социальную деятельность православных организаций, информировать их друг о друге и выступать с инициативами для всего православного сообщества (возможно и шире, как в случае с защитой нравственных ценностей). Оно же может стать одним из голосов этого сообщества, излагать позицию верующих по существенным вопросам социальной жизни.
Возникнет ли Российское христианское движение или кто может выступить с инициативой его создания? Пока нет такой организации, которая могла бы собрать вокруг себя деятельных православных христиан хотя бы одного крупного города. Число активных членов самых крупных православных организаций Москвы и Санкт-Петербурга ("Молодая Русь" и "Чайка") не превышает 100 человек, кроме того, они имеют достаточно ограниченный круг деятельности. Другой путь – выступить с инициативой и созвать организованную православную интеллигенцию, на первом этапе, столицы на какой-нибудь "нейтральной" почве. Такая инициатива может исходить от крупного и в то же время не официозного православного издания, например, журналов "Фома" или "Нескучный сад".
В любом случае очень важно, чтобы возникновение Российского христианского движения или подобного объединения было бы результатом "низовой" работы активистов православных организаций, плодом свободного обсуждения этого плана в их среде. Иначе, если предложения "спустят с верха", пускай и церковного, и будут приводить в жизнь в административном порядке, в это РХД (как и в уже существующее Всероссийское православное молодежное движение) мало кто придет.
Самоорганизация РХД не означает, что движение будет антиклерикальным. Православные христиане никогда не смогут обойтись без пастырей. Важно, однако, чтобы движение не имело административной связи с церковным управлением. Архиереи и священники было бы в нем полноправными участниками и духовниками. Находясь под неоспоримой духовной властью священноначалия, движение в то же время останется свободным от перипетий церковной политики. Более того, именно такая свободная и социально-активная православная организация может сохранить и даже улучшить репутацию Церкви в обществе. Сегодня, к сожаленью, официальное руководство Московского Патриархата нередко воспринимается как часть властвующей элиты1, и народное недовольство властью переходит и на него.
В политику – с христианскими ценностями?
В итоге движение российской православной интеллигенции может выйти на политический уровень. Такой ход событий был бы логически оправданным – уже сейчас православные христиане берут ответственность за общественные дела, пускай пока небольшие, вроде помощи больницам и детским домам. По мере сплочения и осознания своих социальных задач православное сообщество России может выступать с инициативами общенационального масштаба. Следует, однако, согласиться с моим коллегой Вадимом Сергиенко (статья "О головах и головастиках", опубликованная выше в этом номере журнала) в том, что политическое христианское движение не должно иметь конфессиональный характер. Его задача – разработать и предложить обществу основанную на христианских ценностях, религиозном видении человека и общества политическую программу и бороться за ее осуществление. Участниками такого движения могут быть все, кто разделяет отраженные в его программе принципы, однако принятие этих принципов возможно лишь через христианское по сути мировоззрение. Отказ от Христова имени в политике не станет отказом от Самого Христа: участники политического движения должны быть особенно укорененными в вере и всегда уповать на помощь Божию, т.к. как готовятся взять ответственность за многих людей. Называть себя православной партией и предлагать политическую программу для православных в нашей стране (где вера до сих пор – удел меньшинства) нельзя – такая программа никогда не станет основой национального единения. Однако можно и нужно внести в политическую жизнь страны христианские ценности – правды, ответственности каждого за всех, служения ближним, социальной солидарности – и предложить их всему обществу, вне зависимости от его конфессионального состава. Только тогда православная интеллигенция сможет раскрыть намечающиеся в ней уже теперь потенции национальной элиты России.
В качестве доказательства можно сослаться на многочисленные публикации в прессе по поводу введения обязательного курса Основ православной культуры в школах четырех регионов России, а также посвященные этой теме дискуссии на различных Интернет-форумах.
|
