RELIGARE («РЕЛИГИЯ и СМИ») , religare.ru
|
|
14 апреля 2006 Михаил Соллогуб: Доказывать право собственности на собор в Ницце следует не нам, а российскому государству Источник: http://www.blagovest-info.ru/ Благовест-Инфо На вопросы о сути имущественного спора вокруг собора в Ницце отвечает секретарь Совета Архиепископии православных русских церквей в Западной Европе (Вселенский патриархат), вице-президент Русского студенческого христианского движения (РСХД), профессор Сорбонны Михаил Соллогуб. – Почему приходская русская православная ассоциация Ниццы не допустила в Свято-Николаевский собор судебного исполнителя для проведения инвентаризации и оспорила соответствующее решение суда? – Судебный пристав явился в храм на основании заявления российского государства, которое считает себя собственником территории, а значит и построенного на ней церковного здания, а мы этого не признаем, считая, что собственником является местная религиозная ассоциация. А если мы не признаем право собственности РФ, то не видим никаких оснований для того, чтобы позволить ей проводить опись имущества в храме. – Не являются ли ваши действия неподчинением суду? – Надо правильно понимать, что судебный пристав явился в храм не на основании решения суда, а по предписанию председателя суда, к которому обратился российский консул, заявив о праве собственности РФ на данную недвижимость и попросив провести в храме опись имущества. Именно это предписание председателя суда, не рассмотревшего дела по сути, и оспаривала местная приходская ассоциация. Кроме того, даже если бы было доказано, что собственником территории и соответственно храма, сданного в долгосрочную аренду ассоциации, является РФ, то юридическое право собственности на участок земли не распространяется на мебель и иное имущество, находящееся внутри здания. Представьте себе, что вы снимаете по договору чей-то дом или квартиру: вы снимаете, попросту говоря, стены, но все, что внутри, не принадлежит домовладельцу. Суд г. Ниццы, рассмотрев в рамках срочной процедуры документы, предоставленные местной приходской ассоциацией, признал, что на данном этапе он не компетентен вынести свое суждение о том, кто же является собственником участка земли и, следовательно, построенного на ней Свято-Николаевского собора. С нашей стороны, мы считаем, что прежде всего РФ должна теперь доказать, что она является владельцем данной недвижимости, и в любом случае оспариваем ее право на владение движимым имуществом, находящимся внутри храма. – Было ли для вас неожиданностью, когда 7 февраля судебный пристав появился у ворот ниццского храма? – Мы, конечно, прекрасно знали о существовании договора о долгосрочной аренде, срок действия которого заканчивается в 2008 году. Мы предполагали, что вокруг этого вопроса могут возникнуть споры, тем более что еще в сентябре 2005 года посол РФ во Франции Александр Авдеев уведомил Архиепископию о том, что РФ заявляет о своем праве собственности на недвижимость в Ницце. Мы дали знать российскому послу, что Архиепископия будет это оспаривать. Поскольку впереди было еще три года до окончания срока аренды, мы полагали, что между нами начнутся переговоры, и, со своей стороны, стали готовить юридические, документально подтвержденные, аргументы. По завершении этой работы Архиепископия намеревалась ознакомить с ними российское посольство и обсудить вопрос без обращения в суд. Внезапное появления у стен храма в Ницце судебного исполнителя, действовавшего по запросу российской стороны, было для нас полной неожиданностью. – Аргументы российской стороны были достаточно четко изложены послом РФ во Франции Александром Авдеевым в его интервью газете "Нис-матен". Что лежит в основе вашей аргументации? – В кадастре недвижимости города Ниццы собственником оспариваемого участка земли записана Религиозная православная ассоциация Ниццы, то есть наш приход. Эта запись датируется 1956 годом, когда был обновлен и составлен данный кадастр. Так что доказывать свои претензии на собственность надо именно Российской Федерации. Сейчас официальные представители РФ ссылаются на декрет 1918 года о национализации всей царской собственности, а значит и данного участка земли в Ницце, принадлежавшего Николаю II. Но, как известно, действие этих законов о национализации не признано за пределами РФ. – Но ведь есть же пример – особняк д’Эстре, где ныне располагается резиденция посла РФ в Париже? – Да, но он и до революции был государственной собственностью Российской империи. А в случае с Ниццей сама же российская сторона ссылается на декрет 1918 года о национализации собственности именно царской семьи. Кроме того, есть нотариально заверенный документ, подписанный митрополитом Евлогием (Георгиевским) в 1927 году, по которому право владения храмом в Ницце и всей движимой и недвижимой собственностью передается местной Религиозной православной ассоциации. Митрополит Евлогий действовал в данном случае на основании полномочий, полученных им от св. Патриарха Тихона Московского и св. митр. Вениамина Петроградского, в качестве представителя священноначалия тогдашней Российской Православной Церкви, с которой в 1908 году и был подписан Николаем II арендный договор на участок земли в Ницце. – Мы постоянно говорим о правах, в том числе и о праве на собственность, Религиозной православной ассоциации. Каков ее юридический статус и чем она отличается от собственно церковного прихода? – Во Франции, как известно, в 1905 году был принят закон об отделении Церкви от государства. Не исключено, что именно после принятия этого закона Николай II и подписал договор о долгосрочной аренде своего участка земли в Ницце. Ибо по этому закону вся церковная собственность на территории Франции переходила муниципальным властям. Но это уже другой вопрос. Этот закон 1905 года вводил понятие религиозной ассоциации, которая, как и все общественные организации, имеет свой устав, и в нем должно быть сказано, что единственной целью ее создания является отправление культа. Кроме того, устав определяет понятие членов ассоциации и порядок их приема. Обычно прием новых членов утверждается советом ассоциации, члены платят взносы, имеют права и обязанности (например, регулярно посещать храм) и т.п. Причем, совет ассоциации может отказаться принять кого-либо в члены ассоциации, не объясняя причин. Скажем, войти в религиозную ассоциацию собора св. Александра Невского в Париже очень непросто. Иначе говоря, во Франции прихожанин церкви отличается от, если так можно сказать, "захожанина" тем, что он входит в регламентируемую законом и уставом ассоциацию. В Ницце такая ассоциация была создана в 1923 году. – Это предложение достаточно странное. С одной стороны, было сказано, что ничего в жизни ниццского прихода не изменится – только подпишите договор о продлении аренды, то есть признайте нас, Российскую Федерацию, собственниками. И тут же рядом говорится о том, что они сразу же упразднят плату за вход туристам в Свято-Николаевский собор. Получается, что Российское государство уже вмешивается во внутренние дела той самой ассоциации, с которой оно намерено продлить договор об аренде. Поэтому мы относимся к этому предложению с большой осторожностью и достаточно скептически. Нам говорят также, что претензии на собственность на участок земли и храм в Ницце предъявлены российским государством, а Московская Патриархия никакого отношения в этому спору не имеет и в дальнейшем не будет вмешиваться. И тут же мы видим, что мэр Ниццы, до этого открыто поддерживавший Архиепископию, вдруг едет в Москву и, по сообщениям информационных агентств, уже будучи в Москве, получает приглашение встретиться с представителями Московской Патриархии, после чего делает заявление о своей поддержке Москвы. Так что трудно верить в добросовестность предложения о продлении аренды. – Введенный в Ницце порядок платного входа для туристов в православный храм уже давно вызывает недоумение и порой даже открытое возмущение ряда православных. Чем объясняется такое решение? – Не правда ли, когда вы входите в Кремль, в том числе в расположенные на его территории православные соборы, вам приходится платить? И причем довольно дорого, особенно для иностранцев? Это никого не удивляет? Плата в Ницце установлена только для туристов, приходящих в храм не во время богослужений. Объясняется это тем, что у нас немного средств, а собор надо постоянно поддерживать в хорошем состоянии. Мы также не можем его закрыть для туристов, потому что в Ницце не так много достопримечательностей, и Свято-Николаевский собор – обязательная точка всех туристических маршрутов. По договору с муниципальными властями, например, должен быть постоянно открыт доступ в сквер перед собором, где могут остановиться туристы, за это власти города берут на себя уход за садом. – Но ведь у российского государства достаточно средств, чтобы при желании взять на себя заботу о храме и отменить плату за вход для туристов... – У нас, в отличие от российского государства, конечно, очень мало средств, но при этом мы абсолютно автономны, независимы и очень этим дорожим. Мы свободны от всякой власти, от вмешательства политиков, финансистов и т.п. А для того, чтобы отстаивать свою свободу, надо иметь свои, хоть и небольшие, средства. Плата за вход для туристов, подчеркиваю – не для молящихся. Это один из способов заработать деньги. Кроме того, не надо забывать, что содержание храма в Ницце, как и других православных церквей во Франции, лежит на частной религиозной ассоциации, а не на муниципальных властях. Например, вход во все католические храмы во Франции, включая собор Парижской Богоматери, бесплатный потому, что здания церквей, построенные до принятия закона 1905 года, принадлежат городским властям, которые обязаны следить за его состоянием. Настоятель храма может даже судиться с городскими властями, если те, например, отказываются чинить протекающую крышу и т.п. – Почему во всех спорных вопросах, будь то относительно прихода в Биаррице или теперь в Ницце, Архиепископия вынуждена идти путем судебных разбирательств? Неужели нет возможности решить разногласия путем предварительных договоренностей? – В Биаррице действия сторонников и официальных представителей Московской Патриархии были настолько стремительны, что у нас просто не было времени что-либо обсуждать. Сначала мы пошли церковным путем: за непослушание о. Георгий Монжох был запрещен в служении, он же пошел на обман. У нас есть письмо за его подписью от 24 декабря 2005 года, в конце которого он пишет, что несмотря на то, что он был запрещен в служении, он все же готовит приезд архиепископа Гавриила в Биарриц, запланированный на 7-8 января. 26 декабря, то есть через два дня, он же проводит собрание прихожан, которое, как и подтвердил потом суд, было незаконным, поскольку оно не являлось собранием религиозной православной ассоциации. А уже на следующий день, 27 декабря, появилось заявление Московской Патриархии о том, что она принимает "приход в Биаррице" в свою юрисдикцию. Если нас обвиняют в том, что мы обратились в суд, то прежде всего надо понять, почему Московская Патриархия, принимая такие поспешные решения, не пошла церковным путем. Архиепископ Корсунский Иннокентий мог бы обратиться к архиепископу Гавриилу, предложив ему обсудить желание группы прихожан в Биаррице перейти в Московскую Патриархию, ведь по канонам переход из одной юрисдикцию в другую возможен только лишь при согласии обоих епископов. Этот вопрос можно было поставить и на повестку Собрания православных епископов Франции. А получилось так, что в воскресенье, 26 декабря было принято решение собрания, на следующий день последовало заявление Московской патриархии, а в следующее воскресенье архиепископ Иннокентий уже служил в храме в Биаррице. А прихожане, провозгласившие себя новым советом религиозной ассоциации, поспешили в префектуру, чтобы заявить о своих правах. Нам в этих условиях, как и поступают в правовом государстве, оставался единственный путь – обратиться в суд. – 1 апреля этого года исполнилось три года со времени публикации письма Патриарха Алексия II, в котором он предложил объединить три существующие в Западной Европе юрисдикции русских православных церквей в одну автономную – но формально находящуюся в рамках РПЦ – митрополию. И это объединение рассматривалось как первый шаг к созданию поместной православной Церкви в Западной Европе. Как ответ на это письмо в Париже даже было создано Движение за поместную Церковь русской традиции, руководство которого постоянно критикует действия нынешнего руководства Архиепископии. Как бы вы обозначили вашу позицию по прошествии трех лет после предложения Патриарха Алексия? – На мой взгляд, сегодня это письмо уже не актуально. Об этом, кстати, говорил и секретарь ОВЦС о. Николай Балашов. Кроме того, мы напоминаем о том, что правильное церковное сознание, или, правильнее сказать – православная экклесиология – основана на понятии территории, а не национальности. Понятно, что у людей, живущих на одной территории, свой взгляд на многое. Возьмем для примера хотя бы меня и моих братьев, живущих в России: я не живу, как они, во многом мыслю иначе, чем они. Так и церковная община: она объединяет людей, живущих на одной территории вне зависимости от их национального происхождения. Исходя из этого, если бы мы положительно ответили на предложение Патриарха Алексия, мы бы пошли по национальному, а не территориальному пути устройства местной Церкви. Это был бы шаг назад. Надо помнить и о том, что среди нас много православных, которые чувствуют себя глубоко укорененными здесь, а не в России, не говоря уже о православных нерусской национальности. Если бы предложение Московского Патриарха было принято, это привело бы здесь к расколу. Почему, говорят многие, мы должны идти в юрисдикцию МП? Тем более сейчас, когда мы имеем свою автономию, фактически независимы, когда у нас свой соборный устав, основанный на определениях Московского собора 1917-18 года, а в Московской Патриархии не только не следуют целиком решениям этого собора, но и вовсе в 2000 году Архиерейский собор упразднил периодичность созыва Всероссийских церковных соборов. Мы хотим общения и сотрудничества с РПЦ, мы хотим открытости, но мы не считаем необходимым объединять всех православных русских под одним церковным единоначалием. Возьмем пример греческого православия. Ведь нет единой Греческой Церкви – есть греческая Церковь на Кипре, в Афинах, есть те, кто подчиняется Вселенскому или Александрийскому Патриарху и т.д. Почему же всех русских надо объединить? Мы говорим о том, что здесь, в Западной Европе, есть православные русского происхождения. У них свои проблемы, своя история, до некоторой степени и своя церковная культура. Мы часто видим, что когда приезжают верующие из России, они не во всем понимают, как мы тут живем по-православному. Тем не менее, это наш образ жизни, который вырабатывался годами изгнания, эмиграции, который дает свои плоды, плоды нашего свидетельства о православии. И то, что сегодня правящий архиерей нашей Архиепископии, архиепископ Гавриил де Вильдер, не русского происхождения – есть плод свидетельства русских эмигрантов о православии. Это удивительно. У греков, например, среди архиереев одни греки. – Представители Московской Патриархии сегодня с большим почтениям говорят о митрополите Евлогии, неоднократно повторявшего, что отделение русских православных приходов от Матери-Церкви носит временный характер. Считаете ли вы, что сегодня эти его слова потеряли актуальность? – Я хочу напомнить, что же в действительности произошло в тридцатые годы. В 1931 году Москва запретила в служении владыку Евлогия, то было, кстати, абсолютно неканонично, ибо не было никаких оснований для запрещения. Отношения владыки с Москвой уже до этого были натянутыми, но конкретным поводом послужило то, что он участвовал в молениях западных христиан в защиту гонимых за веру русских православных людей в Советской России. Об этом почему-то сегодня в Москве не любят вспоминать. В 1931 году владыке запретили участвовать в этом молебне, а он тем не менее счел это необходимым. На его место тогда же из Москвы назначили другого епископа, и только тогда митрополит Евлогий обратился к Вселенскому Патриарху, поскольку по древней церковной традиции Константинополь считался апелляционной инстанцией в случае разногласий между двумя епископами. Тогда Вселенский Патриарх Фотий II принял митрополита Евлогия. Конечно, в то время речь шла о временном переходе. Вы представьте себе, если бы, скажем, в 1935 году Россия освободилась от власти коммунистов, естественно, все беженцы и с ними архиереи и священники вернулись на Родину, а западноевропейские русские приходы восстановили бы связь с Матерью – Русской Православной Церковью. Но Господь судил иначе. История потекла по другому руслу. Правда, в 1945-1946 гг. в определенных условиях открылась возможность вернуться в Россию, некоторые даже ею воспользовались, к своему несчастью... А большинство, кто здесь остался, уже поняло, что им и их преемникам суждена здесь другая миссия – укоренение в странах Западной Европы. – A позиция митрополита Евлогия не менялась со временем? – В этом году мы отмечаем 60-летие со дня кончины владыки Евлогия и готовим для публикации разные материалы. Известно, например, что в 1946 году митрополит Евлогий состоял экзархом одновременно и Московского, и Вселенского Патриархов и на литургии поминали обоих. Потом он понял, что это был неправильный шаг. Но вопрос даже не в этом. Уже после его смерти в 1946 году, и позже – и в 1949, и в 1965, и в 1974 и в 1999 годах – наш церковный удел на своих Общих собраниях не раз высказывал другую позицию, связанную с осознанием определенной новой миссии, о которой я говорил. Она заключается в том, что Божий промысел поставил нас здесь, за пределами России, для того, чтобы мы свидетельствовали о православии в странах Западной Европы, чтобы здесь мы укоренили православие. Как писал ныне покойный владыка Александр (Семенов–Тян-Шанский), бывший воспитанник Пажеского корпуса и гвардейский офицер, ставший в эмиграции священником, а затем епископом: "Если даже вследствие всеми желанной Божией милости Церковь в России освободится от нынешнего сатанинского пленения, западноевропейская православная Церковь останется и будет развиваться. Она находится под омофором Вселенского Патриарха, почитаемого нами как Патриарха сверхнационального, как первого по почету... Западная православная Церковь при освобождении Церкви в России конечно будет жить с нею в единении, но едва ли станет епархией Русской Церкви". Это 1974 год! Цитирую дальше. "Мы полагаем, что многие клирики и миряне предпочтут вернуться в свободную Россию, где поле для церковной работы будет не ограничено. Несомненно, что многие внуки, правнуки и праправнуки русских эмигрантов предпочтут, не изменяя православию, остаться на Западе. Ввиду сказанного мы видим для себя две задачи. Первое – оберегать русскую православную церковную традицию и достояние и готовить православных деятелей для будущей России, и второе – поощрять возникающую поместную православную Церковь в Западной Европе и в свое время искать ее признания другими православными Церквями". (Вестник РХД № 114 ст. 113). Еще раз напомню, что это было сказано в 1974 году, то есть не нами и не сегодня придумано. А мы сегодня стоим на этом пути и разделяем идеи, которые нам передали наши деды и отцы. – Представители и сторонники Московской Патриархии ссылаются не только на митрополита Евлогия, но и на архиепископа Сергия (Коновалова), возглавлявшего Архиепископию с 1993 по 2003 год. Действительно ли в 90-е годы, уже после того, как Россия и Русская Церковь освободилась от "сатанинского пленения", владыка Сергий взял курс на воссоединение с Московским Патриархатом? – Вовсе нет. Если вы помните, именно при владыке Сергии в 1999 году нашей Архиепископии вернули название экзархатa, и в том же году в интервью "Русской мысли" ("РМ" № 4265 15-21 апреля 1999 г.) он говорил о том, что "мы становимся зародышем какой-то будущей поместной Западно-европейской Православной Церкви, которая многонациональна, служит на многих языках, но у которой, по-видимому, будет все-таки русская богослужебная практика". В том же интервью владыка признавал, что "мы со временем, через два-три поколения, потеряем свою "русскость", я думаю, неизбежно. Но главное – это быть не русским, а православным; дело не в национальности, а в вере". Справка
|
|
 |
РЕКЛАМА |
