Виктор Аксючиц: опыт жизнеописания

Жизнь героя нашего очерка вряд ли может уложиться даже в весьма объёмную статью. То, что мы предлагаем – лишь первый набросок его биографии.

Виктор Аксючиц – человек, наделённый невероятным обаянием и витальной силой, философ, богослов, инакомыслящий – русский патриот-антикоммунист, предприниматель, политик, и даже государственный чиновник (вот это как-то не вяжется с его обликом, но он и в самом деле государственный советник I-го класса). Вместе с тем, это отец восьмерых детей, дедушка семерых внуков и четырёх правнуков.

Аксючиц принадлежит к блестящей плеяде русских консерваторов, родившихся в 1940-х гг., которая следует за поколением великих: Александра Солженицына, Игоря Шафаревича и Леонида Бородина – среди его сверстников Никита Михалков, Юрий Кублановский, Татьяна Горичева, Михаил Назаров, Наталья Нарочницкая.

Виктор Аксючиц родился 29 августа 1949 года в селе Вардомичи, Молодеченской области в Белоруссии. Его родители – белорусские крестьяне. Советская власть обрекла семью Аксючица на скитальчество, ставшее своего рода родовой традицией на длительное время.

Виктор появился на свет, когда его отца призвали в армию. Его раннее детство прошло в избе с соломенной крышей, глиняным полом и печью, где не было ни одной книги.

В 1953 году, спасаясь от коллективизации (в Западной Белоруссии она началась позже, чем в русских областях, в конце 1940-х гг.), родители Аксючица переехали в портовый город Ригу. Там отец с его трехклассным образованием смог устроиться только грузчиком в морском порту, а мать – дворником. Жить приходилось в тяжелых условиях, в бараке для пролетариев. В своих мемуарах Виктор описывает детство без тени ностальгии – в их убогом жилье по-прежнему не было ни одной книги, а опыт дворового общения вполне мог очень быстро приучить к хулиганству, матерщине, пьянству и разврату. В советской школе, наряду с грамотой, счётом и чтением учили основам атеизма: "Бога – нет". Впрочем, там не было места не только вере, но и знанию тысячелетней русской истории, всему тому, что должно было составлять главные идеалы и ценности жизни.

Тем не менее, уже в те годы у Виктора проявились первые проблески самосознания. Когда на его глазах скончалась бабушка, он пережил страшное потрясение (у него даже временно резко ухудшилось зрение), и тогда он самостоятельно пришёл к мысли, естественной в рамках навязанного атеистического сознания: жизнь конечна, а, значит, она не имеет смысла. Душа подростка проснулась, появились интеллектуальные запросы, он пристрастился к чтению, окружающий его мир стал вызывать критическое отторжение: "Я так жить не буду". Тогда же начали проявляться и его лидерские качества.

После восьмого класса Виктор поступил в Рижское мореходное училище (реализовалась мечта его отца о заграничных путешествиях) на судомеханический факультет, по окончании которого он получил профессию механика. Учился он неплохо, но атмосфера в "мореходке" была тяжёлой. Он вспоминал, что от курения и пьянства, обычных массовых пороков советского общества, его спас нонконформизм, стремление оставаться самим собой. Диплом он так и не получил, поскольку за несколько месяцев до окончания училища был исключён из него за участие в "идейной" драке.

Поскольку Виктор был авторитетен среди курсантов, он был взят на поруки и направлен на воинскую службу. Получи он диплом, то служил бы в офицерском звании, а так пришлось отправиться на три года рядовым матросом.

Служба началась в радио-телеграфистской "учебке" на военно-морской базе в Лиепае (Латвия). Виктор и здесь проявил сильный характер. За жалобу на произвол начальства Виктор был отправлен на эскадренный миноносец "Светлый", знаменитый суровыми условиями службы и "дедовщиной". Виктор вынужден был пройти через полосу издевательств, заполучив сильнейшее воспаление лёгких. Однако, при этом он не сломался, испытания его закалили. Тогда он сделал для себя вывод, что необходимо защищать своё достоинство любой ценой. И в нечеловеческих условиях можно добиться человеческого к себе отношения.

Когда это стало возможным, всё свободное от службы время он занимался самообразованием, читал, наряду с брошюрами общества "Знание", "Литературную газету" и "За рубежом", издания, предназначенные для советских интеллектуалов. В наибольшей степени его интересовали политэкономические и философские сюжеты.

Начитанного матроса оценило начальство, он стал комсоргом, а в 1971 году назначен командиром секретной группы "идеологического противодействия". Главной задачей этой группы было выявление распространителей антикоммунистической литературы при визите советских кораблей в Копенгаген, и недопущение их к контактам с матросской массой. Благодаря этому обстоятельству он начал читать издания Народно-трудового Союза (эмигрантской политической организации, которую КГБ считало самой опасной для коммунистического режима), книги Солженицына, абсолютно недоступные подавляющему большинству советских людей. Ему открылась русская религиозно-философская мысль и подлинная русская история. Это был, безусловно, серьёзный шаг в его интеллектуальном и духовном развитии, пошатнувший воспитанное школой и пропагандой мировоззрение (он характеризовал себя в то время "чем-то вроде евро-коммуниста"). Но вряд ли в то время он ещё ставил под сомнение основы коммунистического мировоззрения, поскольку в том же 1971 году вступил в КПСС.

По окончании службы на флоте он едет в Москву, чтобы поступить в МГУ. Оказавшись в огромном городе, даже после всех большевистских экспериментов всё ещё пронизанном духом русской истории, он впервые испытал захватывающее чувство Родины. Мир начал стремительно открываться ему, он "каждый день ... просыпался с ощущением счастья".

В 1972 году Аксючиц был принят на подготовительное отделение, так называемый "рабфак" философского факультета МГУ. Он тогда штудировал работы "классиков марксизма-ленинизма", мечтал поступить на отделение "научного коммунизма", а по окончании МГУ стать генеральным секретарём ЦК КПСС, реформировать партию, чтобы построить "настоящий коммунизм". Уже тогда у него возникло стойкое ощущение, что советский государственный и общественный организм болен.

Накопленный жизненный опыт и чтение запрещённой литературы постоянно заставляли его сомневаться в марксистской догматике. Но совершенно особую роль сыграло в развитии его взглядов "возвращение на духовную Родину", открытие Православия. В 1972 году двоюродный дядя протоиерей Аркадий Станько, впоследствии строитель и настоятель Казанского собора на Красной площади, подарил начинающему философу Библию, задав вопрос: "С этим что будете делать в вашем коммунизме?". И дал совет – начать чтение Священного Писания с Нового Завета.

Образ Спасителя пленил Виктора. Началось его погружение в христианское вероучение и труды русских религиозных философов. Это было исключительно важно: "Если бы я вовремя не нашёл мир других ценностей, который открывает независимая религиозная и политическая литература, я бы погиб, спился бы, либо попал в тюрьму".

Большую роль в становлении личности и взглядов Аксючица сыграла также Майя Александровна Дукаревич, – он её в своих воспоминаниях называет "духовной мамой" – выдающийся психолог и психотерапевт. Она способствовала его интеллектуальному и духовному развитию, знакомила с новыми, в том числе запрещёнными книгами, выдающимися людьми, московскими домами, художественными мастерскими и пр. Ненавязчиво и тактично избавляла от советских стереотипов мышления и поведения, подвергала сомнению его коммунистические убеждения. Благодаря ей, он выбрал в МГУ не отделение "научного коммунизма", а отделение философии, быстро поняв, что собственно философию можно изучать только на кафедре зарубежной философии: все другие кафедры были прочно ориентированы на усвоение марксистско-ленинской догматики.

К третьему курсу он проделал достаточно типичный для русского интеллигента путь "от марксизма к идеализму" и далее – к Православию. Начав изучать историю мировой философии, он осознал, что в ней нет ни одного крупного философа-атеиста. В особенности его увлекли метафизика и историософия. Сферой его особых интересов стала русская религиозная философия, которую он изучал самостоятельно по "самиздату" и "тамиздату" (теперь кажется чем-то поразительным, что тогда в учебном курсе "истории философии народов СССР", не изучался ни один русский философ!), в особенности творения Бердяева.

Будучи партийным секретарём своего курса, он совместно с другом Александром Зеленцовым с 1976 года нелегально, но и почти не скрываясь, размножал на ксероксе и распространял религиозно-философскую и политическую литературу в сотнях экземпляров, давал читать множеству людей "Архипелаг ГУЛАГ" (на самого Виктора чтение "Архипелага" произвело колоссальное воздействие: "Это даже не переворот, а взрыв души и нарождение нового состояния").

Тогда же Виктор начал участвовать во встречах неформального литературно-философского калужско-обнинского круга друзей, духовным лидером которого был выдающийся историк и философ Всеволод Катагощин. Многие из этого круга прошли православную пропедевтику у знаменитого проповедника о. Дмитрия Дудко. Тогда же произошло знакомство Виктора с многолетним другом и соратником Глебом Анищенко. "Неформалы" серьёзно рисковали. Так, в 1982 г. участник этих встреч Дмитрий Марков получил три года лагерей за перепечатку стихотворений о терроре Максимилиана Волошина и "Собачьего сердца" Михаила Булгакова.

1978 год, похоже, оказался этапным в его биографии. Он окончил философский факультет и поступил в аспирантуру кафедры зарубежной философии с темой кандидатской диссертации: "Проблема человека в неопротестантизме Пауля Тиллиха и экзистенциализме Николая Бердяева". И в том же году он вышел из КПСС "по идейным соображениям", ибо к тому времени считал себя убеждённым православным христианином, и был исключён из аспирантуры с запретом работать по профессии. Кажется, он был первым в эпоху "застоя", кто вышел из КПСС, мотивируя это христианскими мотивами.

В 1979 году КГБ проводит у него в квартире обыски и изымает целую библиотеку запрещённых книг Солженицына, Бердяева, Авторханова, Программы НТС и т.д. Аксючиц подвергся допросам, несколько его друзей были посажены в лагеря, ему самому грозили арестом и заключением за "тунеядство".

Около десяти лет он был вынужден работать бригадиром сезонных строительных рабочих в так называемых "шабашках" в колхозах и совхозах различных регионов страны: в Сибири, Казахстане, на Дальнем Востоке, Северном Кавказе, Западной Украине, в Центральной России. Под его руководством строились жилые дома, коровники, гаражи, мосты, теплотрассы, дороги, клубы, памятники погибшим воинам. В "шабашках" он проводил пять-шесть месяцев в году, чтобы иметь возможность свободно читать, думать и писать, просто – жить с семьей. Иллюзий у него не было, он уже тогда говорил о скором крахе коммунистического режима в СССР.

Он своими глазами увидел, что такое реальная советская экономика с её дефицитом, бесхозяйственностью, воровством и коррупцией. Уже тогда формировался тип деловых людей, вышедших на поверхность в эпоху кооперативов и "перестройки". В какой-то мере он был представителем этого зарождавшегося слоя. Другое дело, что принадлежность к этому слою для него была вынужденной. Но он был прежде всего мыслителем, и даже огромные по тем временам деньги не спасали его от непрерывной депрессии, вызванной необходимостью заниматься нелюбимым, хотя и прибыльным делом.

Одновременно он писал в стол. Писал ярко, глубоко, красиво. В 1980 году Виктор нелегально издаёт альманах "Рубежи" в нескольких десятках экземплярах. Это была первая его попытка начать формировать свободную христианскую общественность в условиях разлагающегося коммунистического режима. В Манифесте в "Рубежам" он писал: "в альманахе будут объединены материалы различных слоёв культуры: философии, литературы, искусства, науки ... авторов при широком спектре их занятий и интересов будет объединять их христианское мироощущение". В "Рубежах" были опубликованы работы о. Дмитрия Дудко, Ольги Седаковой, переводы Карла Барта и Габриэля Марселя.

Вскоре его труды становятся известны в русской эмиграции. В 1983 году радиостанция "Немецкая волна" сообщила о публикации в знаменитом эмигрантском "Вестнике Русского Христианского движения" его статьи "Поэтическое богословие Марины Цветаевой", принесшей ему известность в среде православных интеллектуалов-философов того времени. К напечатанию этой статьи Виктора приложил руку поэт и мыслитель Юрий Кублановский, живший тогда в Париже и сотрудничавший с главным редактором "Вестника РХД" Никитой Струве.

Наступившая к середине 1980-х годов "перестройка" стала для него шансом реализовать свой богатейший потенциал, теперь можно было реализовать небывалое, доселе невозможное. При том, что он, прежде всего, был и оставался философом. В 1989 г. в одном из номеров журнала "Times" появился его портрет с надписью "Виктор Аксючиц – первый советский миллионер". Дело в том, что Виктор, имея богатый моряцкий опыт, хорошо знал, где можно найти множество металлолома. Это были так называемые "кладбища кораблей" возле каждого морского порта.

Через райком комсомола он с компаньонами добился кредита в банке под низкий процент и купил списанный рыболовецкий траулер, который затем был продан на металлолом в Испанию. На вырученные деньги была закуплена большая партия компьютеров, проданная на советском рынке. Таким образом, в 1989 году Виктор стал первым в СССР некриминальным миллионером. Полученный таким образом капитал позволил реализовать обширную программу культурно-политической деятельности.

В 1987 году он организует богословские чтения в театре "На Сретенке". В 1988 г. создаёт вместе с Глебом Анищенко церковную общину, после чего им удаётся добиться открытия в Москве первого после хрущёвских гонений храма Михаила Архангела в Тропарёво. Для того, чтобы преодолеть сопротивление коммунистической бюрократии Аксючиц идёт на отчаянный шаг (впоследствии он не стал бы прибегать к помощи "изве"). Его пригласили наряду с диссидентами на встречу с американские президентом Рейганом, на которой он передал петицию о несоблюдении в СССР Конституции и закона. Об этом заговорили зарубежные радиостанции. Через две недели Совет по делам религии принял решение открыть храм. В этом же, 1988 году Аксючиц организовал международную богословско-историческую конференцию, посвящённую тысячелетию Крещения Руси, пригласив на нее русских эмигрантов (после чего театр на Сретенке, руководимый его женой Галиной Дубовской, был властями закрыт). В начале 1990-х гг. он добился передачи Покровского монастыря в Москве Церкви. А ещё тогда же был организован первый скаутский лагерь в России, поездку русских детей в лагерь американских скаутов, были посланы полтораста участников Международного конгресса христианской молодёжи в Париже. Параллельно был создан христианский театр "Ковчег", ставящий своей целью возрождение традиции русского классического театра.

Был организован кооператив "Перспектива", который издавал массовыми тиражами "Выбор", "Красный террор" С.Н. Мельгунова, "Архипелаг ГУЛАГ" А.И. Солженицына, перепечатывал большими тиражами журналы НТС "Посев и "Грани", "Вестник РХД", "Беседы" Т.М. Горичевой, парижскую "Русскую мысль"...

В планах Аксючица и его друзей было переиздание в СССР Священного писания, избранной патристики, житий святых и новомучеников российских, трудов русских религиозных философов, эмигрантских историков и политологов, антикоммунистической литературы, поэзии и мемуаристики, работ западных советологов, программных документов НТС [1]. В значительной мере эти планы были реализованы.

Исключительно важным изданием была публикация "Архипелага ГУЛАГ". В 1988 году Аксючицу удалось на первой всесоюзной конференции общества "Мемориал" добиться принятия резолюции, в которой говорилось о необходимости издания "Архипелага", отмене обвинения Солженицына в измене Родине, необходимости вернуть ему гражданство СССР.

В 1989 кооператив "Перспектива" заключил с согласия Солженицына договоры с издательствами "Книга" и "Советский писатель" на издание "Архипелаг ГУЛАГ" тиражом один миллион сто тысяч экземпляров. Солженицын хотел, чтобы книгу мог купить каждый бывший зэк, по сути ниже себестоимости. Такая установка перекрывала в тех условиях возможности для массового издания, на него требовались значительные средства, которые взять было неоткуда. К тому же, из-за происков КГБ был вбит клин между Аксючицем и патриотической частью русской эмиграции. Были распространены слухи, что Аксючиц якобы наживается на издании главной книги Солженицына, судя по всему, они тогда повлияли и на позицию Александра Исаевича. Между тем, в материальном плане Аксючиц лишь проигрывал, никакой коммерческой выгоды издание не принесло. В итоге было издано около 60 тысяч экземпляров, что, конечно же, было мало для гигантской страны. Если бы тогда, в той атмосфере, когда русское общественное сознание активно формировалось и вырабатывало самостоятельную позицию и ещё не впало в многолетнюю апатию, удалось бы издать, как задумывалось, миллион экземпляров, русская история пошла бы по-другому.

Главным изданием того периода стал самиздатский журнал "Выбор", выходивший с 1987 года, собравший вокруг всё самое творческое и талантливое, что имелось тогда среди нарождающейся христианской общественности. В "Выборе" публиковались митр. Антоний Сурожский (Блюм), о. Александр Борисов, о. Дмитрий Дудко, о. Иоанн Мейендорф, о. Александр Мень, о. Олег Стеняев, о. Глеб Якунин, Владимир Зелинский (будущий священник), православный французский богослов Оливье Клеман, Б. Бакулин, Т. Горичева, В. Кривулин, Ю. Кублановский, О. Седакова, М. Назаров, З. Крахмальникова, Ф. Светов, В. Карпец, В. Осипов, Л. Бородин, В. Сендеров, В. Тростников, П. Паламарчук, В. Семенко, В. Никитин, А. Нежный, А. Кураев и др. Аналогом "Выбора" на Западе был "Вестник Российского христианского движения", издаваемый Никитой Струве.

Издатели сознательно ориентировались на традиции таких изданий, как "Вехи", "Из глубины", "Путь", "Из-под глыб", декларировали своё стремление внести "посильный вклад в создание духовного единства нашего отечества", "возродить духовную культуру России, восстановить связь с органичными её истоками – Русским православием, приобщиться к традиционному универсализму и открытости... русской религиозной души". Особое место в публикациях занимали статьи по "русскому вопросу". К сотрудничеству в этом уникальном, не имеющем в СССР аналогов ни до "перестройки", ни после 1991 г. журнале его издатели попытались привлечь А.И. Солженицына, но тот, занятый "Красным колесом", отказался.

Благодаря "Выбору" и ориентации на христианско-демократическую политику Аксючиц смог завязать связи с русским зарубежьем. Так, в Нью-Йорке он познакомился о. Иоанном Мейндорфом, в Лондоне с митрополитом Антонием Сурожским. Он вспоминал: "Беседы с последними богословами из плеяды гениев русского зарубежья радовали близостью позиций – будто многие годы совместно обдумывали одни и те же вопросы. Эти встречи наделяли чувством приобщения к традиции". Встреч было много, Виктор смог также познакомится с ключевыми деятелями русской эмиграции: с Кириллом Ельчаниновым (руководителем Российского студенческого христианского движения в Париже, Никитой Струве (Руководителем ИМКА-Пресс – издательства РСХД, главным редактором Вестника РСХД), Глебом Раром (многолетним ведущим русской религиозной передачи на радио "Немецкая волна"), Михаилом Назаровым, Владимиром Буковским, Ириной Иловайской (главным редактором парижской газеты "Русская мысль"), Владимиром Максимовым, Александром Зиновьевым, Наумом Коржавиным...

В 1989 году Аксючиц вступил "закрытым членом" в НТС, куда его принял руководитель НТС во Франции Борис Миллер. Сын Миллера Юрий приглашал Виктора в Лондон, устраивал встречи с парламентариями и министрами, с известными русскими эмигрантами, способствовал публикации материалов. Произошло его знакомство и с легендарными лидерами НТС Редлихом, Рутычем, Романовым, Пушкарёвым, Ждановым. Это были единомышленники, которых он до этого почти не встречал в собственной стране. Вместе с Владимиром Солоухиным он выступил содокладчиком на конференции НТС 7 октября 1989 г. в Нью-Йорке.

Тогда же произошло знакомство и с Татьяной Горичевой, высланной из СССР, автору ярких философских эссе, ведущей обширную издательскую и миссионерскую деятельность в Европе и оказывающей помощь православным общинам в России. Она публиковала в своём журнале "Беседа" статьи Аксючица, а он, в свою очередь, тиражировал "Беседу" в России и распространял её среди народных депутатов.

Возникли у Аксючица и контакты с Русской Зарубежной Церковью (РПЦЗ). В 1990 г. его, как лидера Российского христианского демократического движения (РХДД) пригласили в Нью-Йорк выступить на заседании Синода РПЗЦ. "Зарубежники" заняли менторскую позицию: "Церковь в России ещё и не церковь, а филиал КГБ, а власть – полностью коммунистическая". Подобные умонастроения поддерживал о. Глеб Якунин. Виктор же попытался доказать, что подобная позиция будет приводить к новым разделениям и расколам, которыми как раз и воспользуются приверженцы режима государственного атеизма. Он категорически выступил против создания параллельных приходов в России. Однако, его позиция, определяемая стремлением объединить церкви оказалась неприемлемой для ряда иерархов РПЦЗ, которые, как он понял, оказались людьми, пронизанными гордыней: "они... ждали, что православный народ в России покается перед ними и пригласит въехать в кремлёвские соборы". В итоге Аксючиц пришёл к выводу, что воссоединение может произойти только со следующим поколением РПЦЗ. Как и произошло спустя десятилетия.

Общение с представителями эмиграции оказалось для него крайне непростым и во многом разочаровывающим. Эмиграция выполнила свою историческую миссию, очень много сделала для просвещения людей, оказавшихся под властью коммунистического режима, но в сложившейся к 1991 году ситуации оказалась неспособной повлиять на события внутри страны. Она оказалась внутренне расколотой, разобщённой, догматичной, не понимающей советские и пост-советские реалии. Слабость русской эмиграции объяснялась тем, что Запад, по сути, подвергал большинство русских эмигрантов дискриминации, одновременно финансируя нерусские диаспоры и разжигая националистические настроения среди представителей нерусских народов. Из эмигрантов в Россию вернулись единицы, никто из вернувшихся не смог сыграть сколько-нибудь заметной роли в жизни пост-советской России.

Благодаря "Выбору" произошло знакомство Виктора с христианскими общественными деятелями и за рубежом, с кардиналом Парижа Люстюжье, с настоятелем собора Парижской Богоматери отцом Жаком. Аксючиц участвовал в ряде конференций в Ватикане. В итоге выяснилось, что "задушевные разговоры и некоторая помощь не исключали попыток наших католических друзей побудить нас к деятельности, несовместимой ни с православием, ни с патриотизмом. В конечном итоге, основным оказалось их стремление к разрушению не только коммунистического режима в СССР, но и российской государственности, к распространению католического влияния в России – прозелитизму".

Примерно такой же эффект был и от его зарубежных поездок в 1989-91 гг., когда он в качестве молодого политика из России приглашался на обед к Президенту США Джорджу Бушу, беседовал с сенатором Джоном Маккейном. Виктор быстро понял, что происходившее действо было одной из акций мощной пропагандистской кампании, ставящей целью максимально втянуть новые элиты Восточной Европы в орбиту американской политики. "Приглашали перспективных молодых общественных деятелей, демонстрировали им богатую, гостеприимную, мощную, справедливую, традиционную, христианскую Америку. Но не просвещения ради, а для того, чтобы далее влиять на шокированное сознание восточноевропейских неофитов от политики". Подобного рода работа тогда велась почти со всеми депутатами Союзного и Российского съездов народных депутатов, а также депутатами Моссовета, которых приглашали в США на разные симпозиумы и курсы.

Уже в 1989 году Аксючиц ясно увидел, что позиция стран Запада по отношению к России содержит мощный заряд русофобии. Вместе с Глебом Анищенко он инициировал в июне 1989 года письмо группы православных общественных деятелей (о. Дмитрий Дудко, Феликс Светов, Валерий Сендеров, Виктор Тростников) по поводу работы радио "Свобода", направленное в Конгресс США и в Совет международного радиовещания США. В нём констатировалось полное игнорирование проблем русского народа, при одновременной поддержке национал-сепаратистов. Особой критике подвергалась передача "Русская идея", в которой в выступлениях Б. Парамонова, высказываниях А. Янова, А. Синявского, В. Тольца, Б. Хазанова, Р. Пайпса и др., русское национальное самосознание подвергалось отрицанию и опошлению.

Русофобская линия радио "Свобода" проявлялась в непрерывных заявлениях о том, что отношения русских ("русских оккупантов") с другими народами сводятся исключительно к "русификации" и "великодержавному шовинизму", о том, что говорить о русском патриотизме – бессовестно и безнравственно, в придании обществу "Память" статуса чуть ли не общерусского политического движения, когда политических идиотов и провокаторов выдавали за главных носителей национального самосознания и выразителей интересов русского народа.

Аксючиц с единомышленниками справедливо заявлял, что подобные высказывания являются нравственным преступлением и "объективно способствуют разжиганию национальной розни". Русские, на которых пришёлся основной удар коммунистического режима, являются такими же жертвами интернационального тоталитарного режима, спаянного античеловеческой идеологией, как и все другие народы. И у современных русских просто нет сил для приписываемого им экспансионизма. Западная русофобия может лишь способствовать сближению части русских с коммунистическим режимом, провоцировать распространение "советского патриотизма" и агрессивного отношения к самому Западу.

Однако, это был глас вопиющего в пустыне и примерно через год Аксючиц отказался от каких-либо выступлений на радио "Свобода".

В 1990 году Аксючиц с антикоммунистической и христианской программой выиграл выборы в Народные депутаты РСФСР по Черёмушкинскому избирательному округу Москвы, став, таким образом, первым христианским политиком в распадающемся СССР. Ещё в 1989 г. друзья уговорили его идти в большую политику. "Нас задавят коммунисты, если мы не мы не создадим политической защиты". Для Аксючица это означало пожертвовать своим творчеством. Впоследствии он признавался, что это постоянно ввергало его в состояние душевной подавленности, политическую борьбу он воспринимал как своего рода послушание, которое не доставляло ему никакой радости.

Став депутатом, Аксючиц одним из первых в РСФСР начал пропагандировать необходимость возвращения национального трёхцветного знамени. Вместе с кадетом Михаилом Астафьевым и социал-демократом Олегом Румянцевым он выставил трёхцветные российские флаги на депутатских столиках. Начался скандал, коммунисты категорически не желали видеть традиционную русскую символику. Ведущий Съезд Народных Депутатов РСФСР огласил проект постановления Съезда: "немедленно убрать из Кремля имперские царские символы". И съезд почти единогласно проголосовал "за". После чего все депутаты (включая и тех, кто называл себя демократом) встали под собственные аплодисменты. Год спустя трёхцветный флаг стал государственным.

На Первом Съезде Народных Депутатов РСФСР Аксючиц был лидером воркутинских шахтёров Виктором Яковлевым выдвинут одним из кандидатов в Председатели Верховного Совета РСФСР. Это позволило Аксючицу 29 мая 1990 года озвучить декларацию христианской политики и антикоммунистическую программу "демопатриотов" на заседании Съезда народных депутатов. Это был важнейший момент его политической биографии.

Стержнем этой программы был просвещённый патриотизм, любовь к своему народу, его истории и культуре, исключающий националистическую гордыню и шовинизм. Провозглашалась необходимость ввести в политический и культурный оборот произведения русской философской, политической, экономической и социальной мысли. Разумеется, постулировался отказ от коммунистической идеологии – самой радикальной во всей мировой истории антихристианской доктрины. Аксючиц призывал коммунистов отказаться от монополии на власть, экономику и культуру. Он также предлагал отказаться от названия РСФСР и называть страну Российской Федерацией.

Во время выступления Аксючица коммунистические депутаты пытались его сорвать – кричали, топали ногами, около двухсот человек в знак протеста вышли из зала. Но после выступления часть депутатов выразили ему поддержку.

Непосредственно пред выборами председателя Верховного Совета Аксючиц, рассудив, что кандидат от коммунистов является большим злом, чем Ельцин, заявил, что времена для христианской политики ещё не наступили и снял свою кандидатуру. В итоге при третьем голосовании, – по регламенту оно было последним, в котором мог участвовать Ельцин – он победил с перевесом в три голоса. Если бы Аксючиц тогда не снял свою кандидату (а за него наверняка проголосовали бы десятки депутатов), то Ельцин не смог бы победить и история могла бы пойти другим путём.

Выступление Аксючица получило значительный резонанс, его услышали сотни тысяч людей, в том числе автор этих строк (в начале 1990-х он вступил в Российское христианское демократическое движение – РХДД), по всей стране стали создаваться региональные организации.

Инициатива создания РХДД – первой в России христианской демократической партии, принадлежала Аксючицу и Анищенко. Ядро, основу РХДД, составили авторы и читатели "Выбора", сложившаяся вокруг журнала православная общественность. Собор (учредительный съезд) РХДД прошёл в апреле 1990 года. Аксючиц стал одним из сопредседателей Думы РХДД вместе с Глебом Анищенко и Вячеславом Полосиным, а позднее, когда внутри Думы появился Политсовет, занял пост его председателя.

В Верховном Совете Аксючиц занимал пост председателя подкомитета по связям с зарубежными организациями Комитета Верховного Совета РФ по свободе совести, вероисповеданиям, милосердию и благотворительности (собственно, Аксючиц с соратниками инициировал его создание). Главной задачей Аксючица было создание законодательной базы для раскрепощения религиозной жизни в России. Депутатская группа РХДД состояла из двух десятков человек. Ими был разработан и принят закон "О свободе вероисповеданий", отменены репрессивные ленинско-сталинские декреты о религии и Церкви, распущен Совет по делам религий, предоставлен религиозным организациям статус юридического лица, от налогов была освобождена религиозная деятельность, учреждался день Рождества Христова в качестве выходного дня, разрешалось публичное церковное служение, миссионерская, благотворительная, просветительская деятельность религиозных общин. В результате деятельности христианских демократов программа РХДД в отношении Церкви была почти полностью реализована, была восстановлена каноническая свобода Церкви, признан факт гонений на Церковь и т. д. В итоге была раскрепощена религиозная энергия народа, восстановлены и построены тысячи храмов, десятки монастырей.

В течение 1990-1991 года у Аксючица нарастало отчуждение и отторжение от либерального западничества, которое очевидно преобладало среди тех, кто в те годы называл себя "демократами". Параллельно с этим портились отношения и западными "христианскими политиками".

Поначалу у Аксючица и РХДД складывалось почти "фееричное" сотрудничество с западными христианскими демократами. Они сделали ставку на него как на лидера христианской демократии в России. Аксючиц побывал на съездах консервативной партии Великобритании, ХДС-ХСС Германии, его знакомили с Колем и Андреотти. Ему прочили участие в будущих президентских выборах, РХДД обещали большую помощь, дарили технику для редакции газеты "Путь", наградили премией министра труда Бельгии "за борьбу с коммунистической идеологией" – автомобиль, который Аксючиц продал, а вырученные деньги отдал в РХДД. Для русских христианских демократов готовы были выделить особняк в центре Москвы и оборудование для теле- и радиовещания, контейнер с пятнадцатитонным мощным средневолновым передатчиком (он был передан в дни Путча в Верховный совет), а также радиостанцией (переданной радио "Парламент").

18 августа 1991 года, за день до начала путча ГКЧП состоялась конференция РХДД, в которой принимали участие западные христианские демократы – генеральный секретарь Интернационала христианской демократии Андре Луи, генеральный секретарь бельгийской христианской демократической партии Делякруа и некоторые др. В итоге, европейцами был вынесен вердикт: "нас будут считать демократами и окажут всяческую помощь только при условиях: РХДД поддерживает борьбу за государственный суверенитет всех народов Советской империи, даже самых маленьких; РХДД поддерживает религиозных миссионеров с Запада". То есть, от РХДД требовали принять активное участие в развале страны и поддерживать прозелитизм, направленный на вытеснение Православия из жизни России.

Уже тогда Аксючиц сделал вывод: "всей своей мощью западные структуры были нацелены на сокрушение не коммунистического режима, а России и Православия", и что на Западе "сильно распространена идеологическая химера: коммунизмофилия в сочетании с русофобией". Нежелание выполнять требования западных "партнёров" привело к тому, что вскоре Виктора предупредили: "будем тебя дезавуировать". Вскоре после этого либеральные СМИ начали превращать Аксючица в "коммуно-фашиста" и "красно-коричневого".

В 1991 году Аксючиц порывает с либеральной "Демократической Россией". Поначалу позиция РХДД и "Демороссов" была едина, пока речь шла о борьбе против монополии КПСС на власть и идеологию. По мандату РХДД Аксючиц был членом Совета представителей и Координационного совета "Демократической России". Но затем позиция РХДД "за единую и неделимую Россию" пришла в непримиримое противоречие с позицией либералов. 19 апреля 1991 года по инициативе Аксючица РХДД, Демокаратическая партия России (ДПР) и Конституционно-демократическая партия (Партия народной свободы) вошли в "Конституционно-демократический блок "Народное согласие"". Вошедшие в блок организации поддержали Союзный договор в его "новоогарёвском" виде, поддержали Приднестровскую республику, выступили против действий Звиада Гамсахурдиа в Южной Осетии и за пересмотр границ России с Казахстаном и Украиной.

Это вызвало недовольство ряда соратников в РХДД, более верных несогласному с взглядами "Народного согласия" движению "Демократическая Россия". 18 августа из РХДД вышла группа "демократов" во главе с о. Глебом Якуниным.

19-21 августа 1991 года Аксючиц активно участвует в защите "Белого Дома". 22 августа на заседании Верховного Совета он впервые с официальной трибуны предлагает объявить КПСС вне закона.

После августовских событий противоречия между демопатриотами и демороссами стали нарастать в ещё большей мере. Аксючиц одним из первых увидел, что ельцинский режим реально может привести к национальной катастрофе. В октябре 1991 года на II съезде "ДемРоссии" РХДД вместе с блоком "Народное согласие" порвали с проельцинским либерально-демократическим движением. Аксючиц вышел из депутатской группы "Демократическая Россия" и создал летом 1992 года депутатскую группу "Российский союз" (РС), став её координатором. Понятие "Российский Союз" ввёл А. И. Солженицын в работе "Как нам обустроить Россию"

В декларации новой депутатской группы говорилось о том, что она объединяет депутатов Российской Федерации, стремящихся к возрождению исторической, культурной и государственной преемственности России. Основной своей задачей она считает защиту вечных неотъемлемых прав и свобод человека на основе возрождения авторитета традиционных институтов семьи, школы, Церкви. Политическим орудием общественного переустройства являются только мирные, скорые эволюционные реформы. В декларации РС компартия признавалась ответственной за репрессии народа, развал и разорение богатейшей страны. Главной внешнеполитической целью провозглашалось создание на основе Российской Федерации Российского Союза (прежде всего с Украиной и Белоруссией) при свободном политическом волеизъявлении народов других республик. При этом декларировалось признание государственного суверенитета республик, абсолютное большинство населения которых высказалось за отделение от России. РС требовал гарантий защиты прав и свобод русского и русскоязычных народов в национальных республиках. Государственное устройство новой России предполагало сочетание принципов сильной центральной государственной власти (президентская республика) с полным местным и общественным самоуправлением, включая земское. Экономика должна быть рыночной, это предусматривало проведение широкой приватизации, свободу частной собственности и предпринимательства при антимонопольном законодательстве, системе прогрессивного налогообложения, государственных и общественных фондах социальной защиты малоимущих, законодательстве об экологической защите.

Роспуск СССР вызвал крайне негативную реакцию. Уже в первые часы после сообщения о заключении так называемых Беловежских соглашений Аксючиц резко осудил "беловежский сговор". "Для меня с момента обнародования Беловежского сговора было ясно, что это катастрофа, поэтому ответил: это отзовётся кровавой баней для наших детей". 2 декабря на заседании Верховного Совета, а также на встрече с Ельциным он прямо заявляет о государственном перевороте, совершённом Ельциным. При ратификации Беловежских соглашений декабре 1991 года лишь несколько человек в Верховном Совете, включая Аксючица, сохраняли здравомыслие и предупреждали о катастрофических последствиях переворота.

Вскоре Аксючиц и РХДД осудили "шоковую терапию" Гайдара и "народную приватизацию" Чубайса: "в ситуации, когда экономика является государственной и монополизированной, и когда не сформирована сфера рыночной экономики, отмена контроля государства над ценами не имеет к либерализации цен никакого отношения; так называемая либерализация приведёт к огромному взвинчиванию цен монополиями, разрушению промышленности и обнищанию большинства".

В феврале 1992 года Аксючиц выступил с важной политической инициативой – инициировал Конгресс гражданских и патриотических сил России, организации, которая должна была объединить все наличные не-либеральные и не-коммунистические патриотические силы. Тактика Аксючица, оглядываясь назад, была единственно правильной – необходимо было формировать "третью силу" – русскую государственно-патриотическую, не коммунистическую и не либеральную. Кажется, он оказался единственным, кто тогда это совершенно ясно осознавал.

Программное выступление на Конгрессе сделал вице-президент Александр Руцкой, к тому времени ставший одним из лидеров антиельцинской патриотической оппозиции. Выступлению Руцкого пытались помешать провокаторы из "Памяти", которых запустил в зал один из организаторов Конгресса. Произошёл скандал, которым воспользовались либеральные СМИ. Вечерние новости сообщили, что Аксючиц и Дмитрий Васильев (глава "Памяти") созвали Конгресс, а Аксючиц является единственным христианским демократом в мире, который одновременно является "коммуно-фашистом".

Несмотря на масштабную провокацию, Конгресс учредил Российское народное собрание (РНС), объединение патриотов-антикоммунистов, организации которого создавались по всей стране. Однако, она просуществовала недолго. В июне 1992 года Аксючиц уступил место Председателя РНС Илье Константинову – ответственному секретарю РХДД, который взял курс на создание антиельцинской коалиции с коммунистами. Виктор отошёл от борьбы по причинам, что называется, субъективного толка: "Для меня наступил момент внутреннего выбора. Политика отнимала всё время и все силы, я деградировал как философ: можно представить, что чувствует пианист, который должен играть на инструменте каждый день, но вынужден каждый день колоть дрова. Я решил не увеличивать дальше непосильную общественную нагрузку и сдал руководство РНС Илье Константинову".

Одновременно, 20 июня 1992 г. на первом Соборе РХДД Аксючиц был избран Председателем РХДД и выдвинут кандидатом на пост Президента России.

Прекрасно осознавая разрушительную роль Ельцина, Аксючиц пытался свидетельствовать об этом общественности. Характерен эпизод столкновений со "всенародно избранным". На закрытом заседании Съезда в середине 1992 года он потребовал, чтобы Генеральная прокуратура завела уголовное дело на президента по факту публикации во французской газете "Монд" с фотографией Ельцина перед открытым чемоданчиком для управления стратегическими ядерными вооружениями. Главным в выступлении Аксючица было заключительная часть: "теперь очевидно для всех, что ядерная кнопка великой державы находится в дрожащих руках". Этим он хотел обратить внимание на катастрофический для страны алкоголизм президента, что стало общеизвестным только впоследствии. Реакция Ельцина ошеломила депутатов, он вскочил со своего места и завопил, что это провокация и он требует завести уголовное дело. Виктор вспоминал: "Идя от микрофона по затихшему залу заседания, я видел тысячу пар глаз с одним выражением: ты, Аксючиц, может быть храбрец и хороший парень, но ты – покойник".

С этого момента началась информационная блокада всей его деятельности и РХДД.

Его статьи того времени поражают точностью анализа происходящего в стране. Так, он писал в июне 1992 года:

"Вопреки порыву общества к свободе и возрождению, власть в России захватило новое поколение интернационального люмпена. В тех условиях, когда историческая память, национальное сознание, правосознание общества ещё только зарождаются в культуре и в толще народной жизни, разрушительная деятельность организованного и спаянного люмпена ведёт к катастрофическим последствиям. Идёт интенсивное разрушение остатков традиционного уклада жизни и образа мысли по нескольким направлениям: разрушение государственности, национальной экономики, системы образования, культуры и науки, разложение сознания через средства массовой информации. Миллионы русских людей в одночасье лишились своей многовековой родины. Понятно, что при такой политике наивно было бы ожидать благополучия в новоявленных "суверенитетах". Для "умиротворения" населения и для реализации территориальных притязаний узурпаторы стремятся захватить максимальное количество вооружений и воинских контингентов бывшей союзной армии. Но это становится новым фактором дестабилизации. Ибо раздробленные и приватизированные воинские подразделения приговорены оказаться по разные стороны фронта для защиты маниакальных амбиций парт-президентов, парт-демократов, парт-патриотов. Этот механизм развала распространяется и по всей территории Российской Федерации. Номенклатура автономных республик дублирует пример номенклатуры республик союзных. Всё то же: альянс с националистами, монополия на средства информации, бешеная националистическая пропаганда, движение через суверенитеты к полной государственной независимости, подавление русского "меньшинства", захват армии и агрессивные притязания. Одно из главных направлений люмпенизации страны – деятельность средств массовой информации. Центральные газеты и журналы в жесточайших условиях "рынка" на дотациях правительства и, естественно, верноподданны ему. Золотые перья "свободной" прессы с таким же энтузиазмом вытаптывают всякую оппозицию режиму, с каким они ещё вчера третировали Ельцина. Государственные радио и телевидение превращены в средства массовой дезинформации, глобально внедряющие подменные ценности, искажающие современность, фальсифицирующие историю. Поток лжи направлен на подавление достоинства русского народа, возрождения его национального самосознания и исторической памяти. Под флагом вхождения в мировую цивилизацию, внедряется унифицированная культура. Целью этой кампании является духовная денационализация русского народа, подкрепляющая и оправдывающая развал страны и органичных устоев жизни".

В дальнейшем Аксючиц наотрез отказался присоединяться к созданному в сентябре 1992 г. его соратниками совместно с Прохановым и Зюгановым "Фронту национального спасения" (ФНС) – конгломерату левых и правых.

Виктор резко выступил против указа Ельцина № 1400 от 21 сентября 1993 года, ставший сигналом начавшегося государственного переворота, и участвовал в защите Дома Советов. При открытии Съезда Народных депутатов он выдвинул проект постановления Съезда. В нём предлагалась чрезвычайная концепция выхода из чрезвычайной ситуации: "Назначить сроки одновременных досрочных выборов президента и народных депутатов; вступить в переговоры с президентской стороной для разработки правовых основ досрочных выборов; в случае отказа президента пойти на законные досрочные выборы квалифицировать его действия как государственный переворот, что является тягчайшим преступлением; всем силовым структурам страны приступить к задержанию участников переворота". К этому моменту его авторитет среди депутатов Верховного Совета чрезвычайно вырос.

В канун резни, учинённой Ельциным, занимал позицию, исключающую использование насильственных средств: "наше оружие – это только мирное нравственное противостояние". Он категорически отказывался от поступающих предложений о вооружённой поддержке Верховного Совета.

После кровавого Октября 1993 года, когда фактически было уничтожено РХДД (его не допустили к выборам в декабре 1993 г.), вплоть до 1997 г. в его деятельности наступил вынужденный спад. Он ещё пытался реанимировать РХДД, возродить вместе с Д.О. Рогозиным Российское народное собрание, участвовал в создании Социально-патриотического Движения "Держава", выдвигался кандидатом в депутаты Государственной Думы от "Блока Станислава Говорухина", но все эти попытки в условиях ельцинской диктатуры, бессудной конфискации его капиталов, правового произвола и полной информационной блокады со стороны СМИ закончились ничем. После кровавого Октября 1993 года счета предприятия Аксючица были незаконно изъяты в банке "Менатеп" М. Ходорковского (ещё одно преступление этого деятеля!), христианское движение лишилось финансов и с тех пор не имело шансов состояться как влиятельное политическое течение. Наступила одна из самых позорных эпох в истории современной России.

Впрочем, даже тогда Виктор не терял оптимизма и довольно точно предвидел тот разворот, который последовал в государственной политике в начале XXI века. Он не исключал, что к власти "могут пробиться силы, способные во имя самосохранения установить режим национальной диктатуры (не путать с антинациональным режимом Ельцина), который медленно, с огромными трудностями, но развернёт Россию к государственному возрождению". Аксючиц уповал на появление национально ориентированного лидера, "который стал бы проводить политику национальной независимости, национальной интеграции и поддержки национальной экономики, возрождения национальной культуры". Выдержавший коммунистический геноцид русский народ неизбежно должен возродиться: "Переживая все судороги посткоммунистического периода, он как всякий организм, естественно стремится к восстановлению своего единства, своего национального государственного тела. Это произойдёт рано или поздно, с большими или меньшими потерями. Все политики должны, наконец, это понять и этим руководствоваться. Всё происходящее в России представляет собой как бы сжимающуюся пружину, которую чем больше сжимать, тем больше будет эффект отдачи. Чем больше Россию разрушать, тем экстремальнее будут процессы восстановления".

В 1997-1998 гг. Аксючицу на короткое время удалось вернуться в большую политику. Он становится чиновником – советником первого вице-премьера правительства Бориса Немцова. Это было для многих полной неожиданностью, поскольку Немцов вполне справедливо не ассоциировался ни с патриотизмом, ни с христианской политикой, это был деятель из обоймы Ельцина, Гайдара, Чубайса.

Немцов познакомился с Аксючицем в 1990 году, после его речи в качестве кандидата в Председатели Верховного Совета. Тогда Немцов выразил поддержку Аксючицу (заявил: "Я в вашей партии") и вступил в РХДД. Для Виктора Немцов долгое время оставался именно таким, каким он его узнал тогда, в начале 90-х годов, прямым и честным парнем, который в критических ситуациях вёл себя достойно. Достаточно сказать, что после расстрела Белого Дома в октябре 1993, когда Шумейко и другие приближённые Ельцина предлагали арестовать ряд депутатов (в списках значился и Аксючиц), Немцов позвонил ему и предложил с семьёй приехать в Нижний Новгород, где он гарантирует безопасность. Тогда его политические взгляды были не столь радикальны, как взгляды либеральных лидеров вроде Гайдара и Чубайса, ещё не развились либерал-большевизм, чрезмерная самоуверенность и самодурство. Аксючицу представлялось, что их позиции не были антагонистическими и он старался повлиять на Немцова, чтобы тот "продвинулся" в сторону умеренного патриотического мировоззрения. Став его советником, Виктор оказался инициатором некоторых идеологем первого-вице-премьера: номенклатурный капитализм – олигархический капитализм – народный капитализм. Разрыв между ними произошёл, когда, по словам Аксючица, "талантливый молодой политик не удержался в здравом русле и в двухтысячные годы скатился к радикальным взглядам".

Главной целью службы Аксючица в правительстве были идентификация и захоронение останков императора Николая II и его семьи. В 1988 году писатель и драматург Гелий Рябов рассказал ему о тайной находке в начале 80-х гг. останков Императора Николая II и его семьи в Поросёнковом Логу под Свердловском, которые так же тайно были возвращены в место погребения (это было необходимо, поскольку опасались, что КГБ, узнав об этом, их уничтожит). Тогда в "Выборе" был опубликован сценарий пьесы Рябова о царской семье. В те годы Аксючиц не мог и предположить, что расследование обстоятельств этого чудовищного преступления и признание подлинности останков станут в дальнейшем одной из главных задач его жизни.

В качестве советника первого вице-премьера Немцова – председателя "Правительственной Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Российского Императора Николая II и членов его семьи", Аксючиц в 1997-1998 гг. курировал работу Комиссии. И нет никаких сомнений, что именно он был главным мотором этой Комиссии.

К 1995 году, ещё до того, как Аксючиц стал работать в Правительственной комиссии, были закончены все работы по идентификации останков императорской семьи. В 1995 году Синод Русской Церкви поставил перед Комиссией дополнительно десять вопросов. Предлагалось также провести стоматологическую и историческую экспертизу, исследовать проблему со шрамом на голове императора Николая II от удара саблей во время его поездки в Японию, провести дополнительные антропологические исследования.

Проведенные по предложению Синода исследования ещё раз подтвердили, что речь идёт об останках царской семьи. Вопросы Синода касались развенчания мифов, вроде тех, что якобы голова Николая II была отчленена и хранилась в кремлевском кабинете Ленина, что останки царской семьи были полностью сожжены, а само убийство носило ритуальный характер. Комиссия дала исчерпывающие ответы на все вопросы.

15 января 1998 года произошла подготовленная Аксючицем личная встреча Немцова, как председателя Правительственной Комиссии, и Владимира Соловьева – старшего прокурора-криминалиста Генеральной прокуратуры, руководителя следственной бригады по идентификации останков со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Алексием II. Присутствовал на встрече и советник Немцова Александр Шубин.

Владимир Соловьев передал официальный ответ Генеральной прокуратуры на вопросы и предложения Синода. Патриарх заявил, что вопрос можно считать решённым и необходимо обсудить место и время захоронения. По предложению Немцова сошлись на дате 17 июля – дне убийства царской семьи. Единогласно решили совершить захоронение в царской усыпальнице Петропавловского собора в Петербурге.

Через неделю неожиданно Синод заявил, что не дело Церкви решать проблему идентификации. Заключение же государственной комиссии вызывает серьёзные сомнения и разномыслия в Церкви и в обществе. Поэтому Синод рекомендовал захоронить останки в "символической могиле-памятнике". В итоге Патриархия дистанцировалась от церемонии торжественного захоронения, и процесс признания останков затянулся на долгие годы. Подобное поведение было вызвано тем, что ряд иерархов РПЦ исходили из версии "ритуального убийства", в противоречии с которой пришли выводы Комиссии, построенные на всестороннем рассмотрении всех обстоятельств, связанных с преступлением века.

Свыше двух десятилетий Аксючиц и Соловьев продолжали активно убеждать общественность и представителей РПЦ в необходимости признать подлинность останков царской семьи. Весной 2017 года по предложению следователя Владимира Соловьева Патриархия начала самостоятельные экспертизы и публикацию материалов об идентификации останков императорской семьи.

Все нынешние исследования подтверждают выводы следствия Соловьева. Некоторые иерархи, священники и публицисты до сих пор повторяют, что Соловьев, якобы нарушал порядок следственных действий, скрывал всё от Патриархии и игнорировал её позицию. В то время как, напротив, именно Соловьев многие годы обращался к церковноначалию с предложениями, которые только сейчас начинают реализовываться.

Так или иначе, борьба за признание подлинности останков, похоже, подходит к концу. Был назначен на октябрь 2021 года архиерейский собор, который должен поставить по этому вопросу, однако, из-за эпидемии ковида он был перенесён на май 2021 года.

Отрицатели подлинности останков – это незначительное, хотя и весьма активное меньшинство среди клира и прихожан. Однако куда более значительная часть клира и прихожан не разделяют конспирологическую версию о "ритуальном убийстве" и не сомневаются в объективности выводов Комиссии. Представляется, что Церковь находится накануне важнейшего события в своей жизни. Затянувшаяся эпопея с признанием подлинности останков, в котором одну из главных ролей сыграли следователь Соловьев и Аксючиц, неизбежно ставит вопрос: зачем и кому в течение последних тридцати лет нужно было упорное отрицание царских мощей?

Всё, о чём говорилось до этого места о Викторе Аксючице, описывает лишь внешнюю канву его жизни. Однако главное для него самого, равно как и для тех, кто знаком с его трудами, это его философское творчество.

Аксючиц является одним из самых значительных русских философов XX-XXI века. Даже в самые трудные времена он работал над своими книгами, их более десятка, над главной из них – богословско-философской "Под Сенью Креста". Попутно создавался историософский массив будущей серии книг "Миссия России". Творчество Аксючица замыкает традицию русской религиозно-философской мысли конца XIX- XX веков.

В начале девяностых он говорил в одном из интервью: "Всё моё свободное время отдаётся творчеству, то есть моему творческому призванию. Для меня очень важно выполнить свой долг. Каждый человек – это вечная душа, посланная Богом в этот мир для выполнения своей миссии. И я бы, конечно, был очень огорчён, если бы не выполнил главного своего назначения – философского и богословского. ... Моё любимое призвание – философия, в политику и в общественную жизнь я окунался вынужденно, но именно это отнимало большую часть моих сил и времени".

И ещё одна очень важная само-характеристика: Этот необыкновенно пассионарный, светлый человек, гений общения всегда знает себе цену и умеет держать удары судьбы: "Необходимость во имя внутреннего повеления игнорировать, отрицать или преодолевать господствующие мнения и образ жизни во все периоды оставляли меня в экзистенциальном одиночестве. ... Во всякой среде я был пришельцем и чужаком. Вместе с тем как-то адаптировался в обществе и ориентировался в его проблемах. ... Но поэтому же я могу быть субъективным, предвзятым, не вполне профессиональным. Таковой опыт "философского маргинала" даёт возможность многое видеть нетривиально. То, что я пишу, ценно как личное свидетельство, индивидуальное ви́дение, которое не претендует на объективность и научность в общепринятом смысле. Но и такая позиция нужна, ибо, как говорил Николай Бердяев, "Истина открывается в субъекте, а не в объекте". А я убеждён в истинности своей позиции".

В далёком 1974 году, находясь в больнице, он пережил феноменальное мистическое озарение. Это было личное Откровение, прорыв в трансцендентное, когда открылись все исходные интуиции, которые он выражал всю жизнь и которые определили его собственный жизненный путь. Именно этот импульс сделал его одним из ведущих русских мыслителей, сделал возможным общение на равных с великими философами и богословами нашего времени.

Тематически и концептуально его работы принадлежат к традиции русской христианской философии XX века, которую он характеризует как "неопатристика". Это синтез учения Отцов Церкви и некоторых направлений современной философии. В его творчестве наибольшую роль сыграли Евангелие, идеализм Платона, понимание свободы позднего Шеллинга, идеи всеединства и софиологии Соловьева, христианского персонализма и экзистенциализма Достоевского и Бердяева. При этом он в своих исканиях и утверждениях оказался точнее, практичнее, избежав заблуждений и метаний некоторых своих предшественников. При этом он остро современен: "Я начинаю с того, на чём Бердяев остановился".

Личную историю и историю мира он видит как Крестонесение, – со-творчество Богу, бесконечное восхождение из бездн хаоса к подлинному Бытию. Эту позицию можно характеризовать как "трагический оптимизм" и персоналистический онтологизм. Его работы содержат оригинальную и глубокую трактовку основных христианских богословско-философских проблем: творения и грехопадения, воплощения вечной души, бытия, теодицеи, свободы, богоподобной личности как "малого творца" бытия, христианской космогонии и космологии, происхождения и природы зла, апокалипсиса и эсхатологии, то есть практически по всем основным философским и богословским вопросам.

Аксючиц убеждён, что грандиозная картина, абрис которой содержится в его трудах, это только начало пути в иное измерение сознания, прорыв в новые измерения бытия, что его философские искания рано или поздно раскроют перспективы новой формы познания, вплоть до прагматического эффекта в области новотехники: "Сейчас вполне фантастически звучат некоторые рассуждения в главе "Космическое воплощение", измерение мировых энтелехий... Идущим вслед откроется картина неизмерима более сложная, в которой мои творческие фантазии могут казаться элементарными".

Значительную роль в его философском наследии играют историософские построения, где центральная тема – Россия и её судьба в мировой истории. Россия реализует творческий замысел о ней Бога. Судьбу русского народа определяют прежде духовный архетип – воспитание народа Православием и исторический архетип – влияние экстремальных природных и геополитических условий выживания на просторах Евразии. Для Аксючица уваровская формула "Православие. Самодержавие. Народность" – это константы в судьбе России и русского народа. В трудах Аксючица по-новому отрывается смысл русской идеи, те "узлы", которые сформировали её в историческом времени – споры нестяжателей и иосифлян, церковный раскол XVII века, западническая революция сверху Петра I, деятельность "антисистемы" – "освободительной интеллигенции", проникнутой идеоманиями: идеями нигилизма, ненависти в Православию и исторической власти, несущей ответственность за Катастрофу 1917 года.

Это не кабинетный теоретический поиск. Обладая системным философским умом, имея целостное видение проблем современного мира и России, Аксючиц с удивительной точностью увидел многое из того, что только сейчас становится очевидным для наиболее проницательной части интеллектуальной, культурной и политической. Современные глобальные проблемы: противоречие ме­ж­ду Вос­то­ком и За­па­дом, бо­га­ты­ми и бед­ны­ми, ме­ж­ду развитыми странами Севеpа и от­ста­лы­ми Юга, ме­ж­ду ду­хов­ной культурой и материальной ци­ви­ли­за­ци­ей, проблемы перепроизводства у од­них и го­ло­да у других, кризисы эко­но­ми­че­ский, де­мо­гра­фи­че­ский, энергетический и эко­ло­ги­че­ский являются отражением "глу­бин­ных ду­хов­ных кон­флик­тов че­ло­ве­че­ст­ва, которые могут быть разрешены только из ду­хов­но-ре­ли­ги­оз­ного опыта личности". Аксючиц убеждён, что сейчас человечеству, как никогда, требуется целостная картина мира, которую может дать только религия. "И только православное миросозерцание способно сформировать адекватные представления о бытии и обозначить истинные в нем цели". Чаемая им аскетическая переориентация духа человечества "открывает возможность избежать всемирной катастрофы либо соблазнов утопического техногенного будущего, расширяет горизонты выживания человечества. Наше великое историческое достояние обязывает не раболепствовать перед пошлой потребительской цивилизацией, освободиться от агрессивного технологического подхода к миру, возродить традиционно русское отношение к мирозданию как к живому организму, а не бездушному механизму". Любопытно отметить, что уже в 90-е годы он начал использовать понятие "духовных скреп", которое вошло в широкий оборот только сейчас.

Возврат к истокам, к русской цивилизации на основе Православных ценностей – это главные задачи, которые нашли отражение в его политической деятельности, в создаваемой им идеологии просвещенного патриотизма: "Просвещенный патриотизм это – любовь к своей многострадальной родине, знание истории и культуры своего народа. Как всякая истинная любовь, она исключает националистическую гордыню, шовинистическую ненависть и агрессию... Патриот всегда государственник, ибо только сильное традиционное, а не идеологизированное государство охраняет органичные жизненные устои и способно обеспечить силу права, в противоположность современному разгулу права сильного. Патриотическая позиция это – умеренный национальный консерватизм, основанный на незыблемых духовных ценностях, и в силу этого предпочитающий реализм в противоположность утопизму; благотворные преобразования – общественным потрясениям; конституционные реформы – революционным переворотам; конструктивизм в противовес радикализму и экстремизму всех мастей".

Виктор поразительно целостная натура, всей своей жизнью он последовательно воплощает свои идеи. Та роль, которую он сыграл в истории современной России определяется энергией его философского творчества. И церковным благословением. Уже много лет его окормляет и поддерживает в начинаниях знаменитый старец Илий (Ноздрин): "В бурной и жёсткой политической борьбе в самые сложные времена доходило до меня его светлое напутствие – либо телефонным звонком его келейника, либо запиской. ... Более всего меня поддерживает его интерес к моему творчеству, он неизменно напутствует: "Ты публикуй, публикуй". Духоводительство о. Илии жизненно важно и в моей личной жизни. ... Батюшка благословляет меня на многие начинания, помогает издавать мои книги – вся моя жизнь сопровождается его мудрыми советами и защитительными молитвами".

Виктор Аксючиц добился колоссально многого, его "трагический оптимизм", вытекающий из его уникального жизненного и духовного опыта, обусловлен тем, что он оказался одним из тех немногих людей, которые чувствуют дыхание истории и иногда могут оказать ощутимое влияние на её ход. Он видит трагизм истории и человеческой судьбы, это сказывается на изломах и его собственного жизненного пути, но он знает и верит, что его жизнь – это и смиренное несение Креста, и дерзновенное со-творчество Богу. Сейчас одна из его главных жизненных задач – издание философских, историософских, политических и мемуарных произведений. Предлагаемые работы – лишь часть из них. Не подлежит сомнению, что его труды являются существенной частью актуального наследия русской философской мысли.

[1] В.С. Соловьёв, В. В. Розанов, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, о. Павел Флоренский, С.Л. Франк, И.А. Ильин, Л.И. Шестов,В.В. Зеньковский, Н.О. Лосский, Г.П. Федотов,о. Георгий Флоровский, о. Александр Шмеман, о. Иоанн Мейендорф, Б.П. Вышеславцев, А.И. Солженицын, И.Р. Шафаревич, Р.Н. Редлих, А.Г. Авторханов, И. А. Бунин, М.И. Цветаева, И.С. Шмелев, Н.Я. Мандельштам, Е.С. Гинзбург, О.В. Волков, И.Л. Солоневич, В.В. Леонтович, М. Геллер, Некрич, Р. Конквест, Л. Шапиро, Д. Оруэлл, А. Кёстлер, А. Безансон, Ф. фон Хайек и др.