Игумен Виталий (Уткин) Подвиг приснопамятного Патриарха Сергия (Страгородского) – в сохранении иерархического единства Церкви Источник: Былое. История и современность Когда-то Алексей Степанович Хомяков выдумал термин "соборность".
Этот термин потом активно использовался в либерально-богословских построениях и стал лозунгом свержения иерархии в ходе епархиальных революций весны-лета 1917 года.
Соборность – это совершенно не то, что "соборная Церковь" в Символе веры.
Соборная – значит Кафолическая, Вселенская.
Соборная Церковь – значит везде, всегда, во все времена в ее Таинствах – Один и Тот же Христос.
Соборная, по сути – значит Универсальная, Христос в Церкви везде, где есть сама Церковь, где есть Евхаристия.
Соборность же по Хомякову предполагает некое равенство мирян, пресвитеров и архиереев, размывает и, по сути, упраздняет первичность иерархии в Церкви.
Два протопресвитера – Николай Афанасьев и Александр Шмеман – присовокупили сюда евхаристическую экклезиологию, провозгласив первичность общины в качестве, по факту, грубо говоря, источника Евхаристии.
Все эти теоретические построения наложились на историческое доминирование пресвитеров в жизни Русской Церкви, их стремление к эмансипации, обособлению от архипастырей.
У нас протопопы даже храмы освящали.
Огромные епархии просто не охватывались реально властью архипастыря. Достаточно вспомнить всевластные духовные консистории в епархиях, коллегии пресвитеров, решавшие все вопросы жизни епархий. С ними предпочитали не связываться архиереи, пребывавшие в 19 веке на кафедрах от силы года по три и большую часть времени посвящавшие простому объезду своей епархии.
Вся борьба "за соборность" с середины 19 века была борьбой за полноту власти настоятеля над приходом, полную его административную и финансовую независимость от архиерея. Плодом такой борьбы во многом стали советские расстрельные рвы. Ведь нельзя безнаказанно бороться против основы церковной жизни. За такую борьбу приходится духовно отвечать, в том числе – и своей жизнью.
Что такое иерархия? Иерархия – стержень Церкви. Без епископа нет Церкви. Без епископов нет Евхаристии. За Евхаристией епископ являет собой икону Христа. Церковь собирается за Евхаристией вокруг епископа.
Пресвитеры обладают делегированными им епископами полномочиями. Они являются руками архипастырей там, где сами архипастыри не могут по причине удаленности или множественности храмов совершать Евхаристию.
Пресвитеры неспособны продолжить апостольское преемство, то, есть, не являются в полном смысле преемниками апостолов. Такими преемниками являются только епископы.
Иерархия выполняет функцию Удерживающего, сдерживает мрак, всегда стремящийся затопить Церковь снизу. Как только во главе епархии оказывается слабый архиерей, церковная жизнь начинает разваливаться, духовенство погружается в стяжание и дрязги, дисциплина быстро слабеет. После такого архиерея восстанавливать церковную жизнь приходится с очень большим трудом.
Именно поэтому в истории Церкви каноны и иерархия являют две стороны одного целого. Канонический строй – это строй иерархический.
Сохранение церковной жизни, сохранение ее иерархического устроения – это великий духовный подвиг, духовное делание, осуществление в жизни одного из даров Святого Духа – ДАРА УПРАВЛЕНИЯ (1 Кор. 12:28).
В чем же подвиг приснопамятного Патриарха Сергия (Страгородского)?
К чему стремились Тучков и ГПУ? К разделению Церкви на мелкие враждующие группки. Если бы будущий Патриарх не добился легализации и не пошел бы на уступки, то такое разделение стало бы реальностью.
В итоге Церковь в России быстро бы выродилась, и вскоре утратила бы апостольское преемство.
Почему выродилась бы?
Нужно понимать, что в духовной жизни народных низов огромное значение имели мистические секты хлыстовского типа: сами хлысты, скопцы, всевозможные ответвления, например, николаиты, почитавшие императора Николая II в качестве Христа.
Все хлысты считали, что Христос непрерывно пребывает в общине верующих ("корабле"), воплощаясь в ее главу. С их точки зрения этот вот мужик, глава общины – реально Христос. Поэтому, например, Григорий Распутин не был хлыстом, вопреки политически-заказным (от Гучкова) обвинениям, выдвинутым в брошюре будущего новомученика Михаила Новоселова. С нее, собственно и началась вся распутинская эпопея в антигосударственной пропаганде. Но Распутин не считал себя Христом.
Хлыстовство сдерживалось до революции влиянием государственной власти, иерархии, духовных школ, поддерживающих богословскую интеллектуальную традицию, усилиями миссионеров, опять же опиравшихся на иерархию и государственную власть.
Но в реальности сектантов насчитывалось до 15-20 миллионов, по разным оценкам.
Следует понимать, что и хлыстовство, и его ответвление скопчество, и те же николаиты, это ВНУТРИЦЕРКОВНОЕ явление. Они всегда старались быть самыми лучшими прихожанами.
Это тот хаос, который всегда был готов прорваться в Церкви снизу, то дионисийское темное начало (дело даже не в специфике коллективных радений), которое готово было поглотить рациональность, перекидывалось в культуру Серебряного века и т.д.
Как только церковная жизнь стала смещаться в катакомбы, как только стала выбиваться иерархия, как только стали разрушаться канонические основы жизни Церкви – хлыстовская духовность в широком смысле стала затапливать эти самые катакомбы.
Так, например, в православные общины проник скопческий термин "Царь-Искупитель", первоначально применявшийся к основателю скопчества Кондратию Селиванову, почитавшемуся в качестве Христа.
Разрушение церковной жизни в катакомбах произошло бы очень быстро. Произошло бы по причине отсутствия сдерживающего фактора в виде иерархии, смешения с остатками мистических сектантов, которые всегда позиционировали себя в качестве православных и церковных, отсутствия рациональности школьного богословия.
Сразу началось бы деление на различные толки, что хорошо показывает история беспоповцев. Эти толки в условиях подполья находились бы в жесткой конкуренции.
В итоге разрозненные церковные общины истреблялась бы сверху государственной властью, а снизу враждовали бы между собой, погружаясь в хлыстовскую стихию.
Катакомбы оказались бы не пространством сияющего подвига, а черным болотом, которое поглотило бы Церковь.
От всего этого и спас Церковь Патриарх Сергий. Он сохранил иерархию, единство, рациональность.
Поэтому глубоко прав наш Предстоятель, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл говорящий, что без подвига Патриарха Сергия не было бы нынешнего поколения священнослужителей.
|
