Светлана Никифорова, заведующая передвижными выставками Ульяновского краеведческого музея им. И.А Гончарова "Положил душу за други своя..." Источник: Ulpressa.ru 11 марта исполняется 120 лет со дня рождения генерал-лейтенанта Михаила Григорьевича Ефремова.
В 1937 году он командовал войсками Приволжского военного округа, был избран первым депутатом Верховного Совета СССР от города Ульяновска. Маршал А.М. Василевский говорил, что при одном только упоминании этого имени нужно снимать шапку.
Первые победы
Одной из полузабытых трагедий, о которой долгое время предпочитали молчать и советская пропаганда, и сам Маршал Победы Г.К. Жуков, была гибель весной 1942 года в "котле" под Вязьмой 33-й армии и ее командующего генерал-лейтенанта Ефремова. Его имя многие годы было незаслуженно забыто, и только в 90-е годы прошлого столетия благодаря стараниям ветеранов 33-й армии оно заняло достойное место в плеяде выдающихся советских военачальников.
Родился Ефремов 11 марта 1897 года в городе Туруса Калужской губернии, в небогатой семье. Армейский путь его начался во время Первой мировой войны. В армию попал 18-летним. После окончания школы прапорщиков был направлен в действующие войска. Воевал в артиллерии,участвовал в Брусиловском прорыве.
Осенью 1917 года Ефремов, как и многие фронтовики-прапорщики, завтрашний день связывал с программой большевиков. И в красногвардейцы записался до появления декрета о создании Красной армии в январе 1918 года. Будучи инструктором 1-го Замоскворецкого Красногвардейского отряда, принимал участие в Октябрьском вооруженном восстании в Москве.
В 1918-м Ефремову доверили стрелковую роту, далее – батальон, полк, бригаду, стрелковую дивизию и, наконец, особый отдельный корпус из четырех бронепоездов. Ефремовский желдорполк отличился при обороне Астрахани, а в 1920 году рейд бронепоездов обеспечил почти бескровный переворот в Баку. Кстати, этот бакинский прорыв – первый глубокий железнодорожный рейд в истории войн. 300 км – и безоговорочная победа! Сложную операцию Ефремов организовал безупречно. После Бакинской операции комкор стал кавалером ордена Красного Знамени РСФСР и аналогичного ордена Азербайджанской ССР за номером один.
Вскоре Михаил Ефремов окончил Высшие военно-академические курсы. Служил. Снова учился, в том числе в Военной академии им. М.В. Фрунзе, в 1935 году получил звание комдива. В июле 1940 года ему было присвоено воинское звание генерал-лейтенанта.
"Орешек" оказался более крепким.
С началом Великой Отечественной войны Михаил Григорьевич в свои 44 года был одним из наиболее опытных генералов Красной армии. В действующей армии оказался только после третьего рапорта на имя Верховного командования, где писал, что его двадцатилетний сын уже воюет, в то время как он, старый солдат, в тылу.
В октябре 1941 года Ефремов принял командование 33-й армией Западного фронта, которая успешно сражалась под Москвой. 17 января 1942 года армия получает приказ наступать на Вязьму. Гитлеровцы превратили город в настоящую крепость. Ставка наперед была уверена в успехе, и операцию плохо подготовили. 33-ю армию бросали в бой с открытыми флангами. Ей не помогали ни командование, ни соседи. Войска Ефремова вошли в узкую горловину, которую нечем было прикрыть. В ночь со 2 на 3 февраля 1942 года немецкие танки разрезали наступавший клин советских войск, и ударная группа 33-й армии оказалась в окружении.
Маршал Г.К. Жуков потом признавал: "Критически оценивая сейчас эти события 1942 года, считаю, что нами в то время была допущена ошибка в оценке обстановки в районе Вязьмы... "Орешек" там оказался более крепким, чем мы предполагали". Жуков считал, что в окружении виноват сам командарм Ефремов, отстаивал эту точку зрения и после войны. Историки ответственность за гибель армии Ефремова возлагают на Жукова. Георгий Константинович знал, что у армии недостаточно сил взять Вязьму, понимал рискованность операции, но ее не отменил. И что характерно, после войны Жуков с поразительным равнодушием писал о судьбе окруженных войск: "Пришлось всю эту группировку наших войск оставить в тылу противника в лесном районе к юго-западу от Вязьмы".
Оружия не сложили...
Вероятно, эта операция была несвоевременной, но это не зачеркивает подвиг окруженных дивизий. Не имея боеприпасов для артиллерии, горючего для транспорта, фуража для лошадей, получая патроны только по воздуху в количестве совершенно недостаточном и почти совсем не получая продовольствия, четыре обескровленные дивизии, численностью 17500 человек, два с половиной месяца вели оборонительные бои в условиях тяжелейшего окружения. Они сковывали несравнимо превосходящие силы противника и удерживали фронт длиной в 120 км. Других столь длительных и упорных боев в таком окружении история Великой Отечественной войны не знает.
Израненные, голодные бойцы 33-й армии считали себя "железным щитом Москвы" и не складывали оружия. Дух ефремовцев во много определялся и личностью самого командарма. Тут имело значение все: и путь, уже пройденный им, и командирский талант Ефремова, и его человеческий талант. Его воля, требовательность. Его стать – неизменная подтянутость, его умение владеть собой при любых обстоятель-
ствах, немногословие. Личное бесстрашие, готовность делить с солдатами тяготы войны. Алексей Петрович Ахромкин, в ту пору офицер связи, на всю жизнь запомнил сухарь и кусок вяленой колбасы, которыми поделился с ним командарм при выходе из окружения (судя по всему, и то, и другое было последним).
Сначала командарм не терял надежды на то, что советские войска пробьются к его окруженным дивизиям, но когда стало понятно, что попытки извне прорвать кольцо не удаются, он неоднократно обращался к командованию с просьбой разрешить ему своими силами, с боями выходить из окружения. Разрешение на выход, полученное в середине апреля 1942 года, запоздало: личный состав был истощен до предела, съев свои разваренные поясные ремни.
Бросить солдат отказался
Кольцо окружения сужалось. 9 апреля Ставка прислала за Ефремовым самолет. Сам Сталин приказал вывезти генерала из окружения. Однако Михаил Григорьевич отказался, сказав: "С солдатами сюда пришел, с солдатами и уйду". Другие генералы, попавшие в подобную ситуацию, улетали не колеблясь. Он распорядился погрузить в самолет знамена частей, сражавшихся в окружении. Они не достанутся врагу.
Ефремову предлагали выйти из окружения окольными тропами с небольшой группой, но армию таким образом спасти было невозможно. Для генерала это означало, говоря по-солдатски, "спасение своей шкуры" и, соответственно, утрату чести. Он готовил прорыв всех окруженных сил 33-й армии. Но вырваться не удалось. Немецкие войска раздавили остатки армии. К своим смогли уйти всего 889 человек. Охрана командарма была уничтожена. Тяжело раненный, потерявший способность передвигаться, генерал-лейтенант Ефремов застрелился, не желая попасть в плен.
Немцы распорядились похоронить его. Нечасто в годы войны враг относился с таким уважением к противнику. Пленные красноармейцы выкопали могилу неподалеку от церкви в селе Слободка. Здесь же находились и немецкие солдаты, стоявшие гарнизоном в Слободке, и местные жители. Есть сведения, что немецкий офицер, руководивший этим мероприятием, сказал, обращаясь к немецким солдатам: "Вы должны воевать за великую Германию так же, как воевал за Россию генерал Ефремов!". Когда опускали тело в могилу, немцы отдали генералу честь. Был дан салют. Это ли не высшая оценка тому, как выполнили свой воинский долг, сражаясь более двух с половиной месяцев в окружении, доблестные командиры и бойцы 33-й армии во главе с Ефремовым!
Памятник из гильз снарядов и патронов
В марте 1943 года наши войска все-таки взяли Вязьму. Сын генерала, кстати, тоже ефремовец, 22-летний капитан Ефремов, по отцу названный Михаилом, приехал в село Слободку, что юго-восточней Вязьмы, где, по слухам, был похоронен его отец. Приехал, чтобы опознать его. Прыгнул в заново открытую могилу у церкви, своими руками поднял тело, завернутое в плащ-палатку, и узнал его. И строгое лицо – странно, но за год не взятое тленом, и голубое белье, которое он помнил, и отцовские запонки. Потом всю жизнь сын будет собирать по строчкам все, что сказано об отце в печати, всю жизнь будет мысленно спрашивать у него, как поступать, когда ситуация складывалась непросто, во сне видеть отца, наставляющего его: "Твердо стой на том, в чем убежден".
В 1943 году останки генерала Ефремова были торжественно перезахоронены в городе Вязьме.
Как только закончилась война, Сталин неожиданно вспомнил о Ефремове и отдал распоряжение установить ему памятник в Вязьме. Неожиданно потому, что в ходе войны погибло более 20 командующих фронтами и армиями, среди которых были и генералы армии, и дважды Герои Советского Союза, но Сталин вспомнил именно о Михаиле Григорьевиче, которого не удостоил в годы войны даже ордена.
В 1946 году в Вязьме, разрушенной до основания немецко-фашистскими захватчиками, был установлен величественный монумент работы выдающегося скульптора Вучетича (кстати, тоже бойца 33-й армии), посвященный генерал-лейтенанту Ефремову и его воинам. Это был первый памятник, установленный после войны по решению советского правительства. Ходили разговоры, что Сталин приказал не просто поставить памятник генералу Ефремову, а отлить его из гильз снарядов и патронов, собранных на полях боев под Вязьмой. Если это легенда, то легенда красивая...
Самого же генерала Ефремова награда нашла много позже: только в 1996 году ему было присвоено звание Героя России посмертно.
В 2011 году инициативная группа во главе с журналистом Александром Щипковым обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с прошением разрешить церковное отпевание Михаила Григорьевича, невозможное на общих основаниях, поскольку он покончил жизнь самоубийством. В прошении говорилось, что обстоятельства смерти Ефремова являются примером верности Родине, присяге и солдатам. Он погиб, выполняя воинский долг, то есть, согласно Евангелию, "положил душу свою за други своя". В сентябре того же года Патриарх Кирилл дал разрешение на отпевание, отметив в своей резолюции: "Согласен с необходимостью возродить память о героической орьбе генерала Михаила Ефремова и о его верности Родине и солдатскому братству".
|
