Всеволод Чаплин: "Остановили гитлеровский проект, остановим и американский!" Источник: БИЗНЕС Online Некоторое
время назад в Москве активно озвучивали оценки Татарстана как места, где
угнетают православных. Но на самом деле руководство республики многое делает
для того, чтобы церковная жизнь нормально развивалась. Об этом в ходе
интернет-конференции с читателями "БИЗНЕС Online" заявил председатель
синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод
ЧАПЛИН. По его мнению, между исламом и православием нет конкуренции, но если в
России и случится революция, то по одну сторону будут "псевдорусские
нацисты", а по другую – "псевдомусульманские боевики".
"Татарстан – это прекрасная земля с прекрасными людьми"
– Отец Всеволод, как из Москвы видится Татарстан и ситуация
здесь?
– Татарстан – это прекрасная земля с прекрасными людьми. Меня
очень радует, что здесь появляются новые поколения активных людей – как
мусульман, так и православных. Некоторое время назад в Москве активно
озвучивали оценки Татарстана как места, где угнетают православных. Да, есть
проблемы, которые нуждаются в разрешении, но очевидно, что руководство
республики много делает для того, чтобы нормально развивалась церковная жизнь.
За последние полтора-два года активизировалась деятельность
православного духовенства. Это касается и епархии, и обновляемой духовной
семинарии, которая, даст Бог, рано или поздно сможет стать основой для
возрождения славной исторической Казанской духовной академии. Самое главное –
ты видишь молодых людей, которые с полным осознанием собственной
ответственности пытаются жить по вере и переустраивать окружающую реальность на
основе высоких нравственных идеалов.
На встрече Святейшего патриарха Кирилла с молодежью очень
интересно выступал молодой человек из Татарстана Артем Гаранин. По этому
выступлению и по общению с активными молодыми людьми в митрополии, в Российском
исламском институте видишь, что у людей есть желание трудиться, есть мысли о
будущем, есть способность это будущее созидать на основе самых высоких духовных
и нравственных принципов.
– Вы согласны, что гармонично существуют православная и
мусульманская общины в Татарстане?
– Имейте в виду, этому сосуществованию уже много веков, не надо
ссылаться только на советский опыт. Сегодня налицо новая реальность, когда
религиозная и этническая идентичность становится для людей самой главной. Эту
реальность не стоит пытаться отменить, зафиксировав ушедший в прошлое советский
опыт. Но мне очень хочется верить, более того, я убежден, что на новой основе –
на основе умения людей, имеющих предельно сильную религиозную или этническую
идентичность, мы можем договариваться напрямую друг с другом. Многовековой опыт
совместной мирной жизни в России в целом и в Татарстане в частности людей
разных национальностей и вер будет сохранен и обогащен.
– Какие в целом отношения выстраиваются у РПЦ с исламом?
– Тема слишком большая для того, чтобы можно было кратко на нее
ответить. Но это не конкуренция. Все-таки у нас в основном разные социумы,
которые живут по собственным правилам. Люди, конечно, разделены по принципу
религии. Это нормально. У людей разные убеждения, разный образ жизни, разные
правила, которые для них важнее любых человеческих законов. И это реальность.
Да, мы разные. Да, каждый из нас считает свою религию единственно истинной,
иначе и быть не может.
Но при этом в истории России и в современной жизни России нам
удавалось в течение веков жить в мире, проводя определенные границы между
жизненными пространствами друг друга и одновременно добиваясь того, чтобы для
нас общие цели были значимыми, особенно в те моменты, когда страна испытывает
серьезные вызовы и угрозы. Вспомним Великую Отечественную войну или нынешнюю
ситуацию, в которой нас пытаются "прогнуть" через экономическое,
политическое и отчасти военное давление. Быть разными, но уметь строить
достойные отношения друг с другом без всякого посредничества в виде экспертов,
руководствующихся западными рецептами, – это то, что у нас, в общем, всегда
получалось. Надеюсь, получится и в будущем.
– Проблема ваххабизма – одна из актуальных не только для
Татарстана, но и для всей России. Среди некоторых православных порой бытует
мнение, что ваххабизм – это сугубо внутреннее дело мусульман и церковь не может
высказывать свое отношение по этой теме. Хотя массовые поджоги церквей в
Татарстане показали, что ваххабизм в России угрожает и православию тоже.
Различают ли в церкви традиционный ислам и ваххабизм? Есть ли позиция русской
православной церкви по отношению к ваххабизму? Или церковь должна устраниться
от внутримусульманского противостояния, заняв позицию наблюдателя со стороны?
(Раис Сулейманов)
– Вы знаете, с одной стороны, я понимаю тех людей – молодых и
не очень молодых, которые настаивают на праве жить и обустраивать свой социум
по своей вере. И вовсе не каждую такую группу людей нужно обвинять в
экстремизме, настаивая, что она должна быть исключена из жизни страны. Но есть,
конечно, экстремистские группы, кстати, вовсе не только среди мусульман – есть
и псевдохристианские секты, и неоязычники, которые по большому счету действуют
под руководством внешних для России центров, и их деятельность направлена на
силовое изменение общественного уклада.
С общественным укладом, сложившимся в России, с тем же
капитализмом, той же демократией можно спорить. Проблема возникает тогда, когда
начинают идти по силовому пути изменения этого уклада – вопреки воле нашего
народа. И конечно, большую опасность представляют те движения, которые
исполняют, сознательно или несознательно, внешний заказ по организации в России
тотальной войны всех против всех. Я постоянно говорю моим друзьям-либералам, с
которыми общаюсь больше 30 лет: вы зря считаете, что вы выиграете от
"оранжевой революции" в России. В этой революции, если она, не дай
Бог, состоится, будете участвовать не вы, а с одной стороны – псевдорусские нацисты,
с другой – псевдомусульманские боевики. К сожалению, наши либералы этого не
понимают. Они не понимают, что если все-таки будет, не дай Бог, революция, то
все произойдет, как в 1917 году: благодушные интеллектуалы будут прятаться по
подворотням и подъездам, а выиграют самые мрачные, жесткие и агрессивные силы.
"Не должны православные родители отдавать своих детей на курс светской этики"
– Планирует ли Святейший патриарх Кирилл посетить Татарстан?
Если да, то в какие сроки? (Евсеев)
– Конкретных планов относительно визита в настоящее время нет.
Вопрос рассматривается и будет рассматриваться дальше. Очень бы хотелось, чтобы
в ходе подготовки к этому визиту – не в ходе визита как такового, а в ходе
подготовки – были разрешены те сложные вопросы церковно-государственных
отношений, которые ставятся нами в связи с возможной подготовкой к этому
визиту.
– А что препятствует визиту?
– Я бы не стал сейчас подробно рассказывать о деталях ведущихся
переговоров, но для меня совершенно однозначно следующее: как международное, так
и российское законодательство совершенно однозначно говорит о том, что семья
имеет исключительное право решать, что будет преподаваться в школе ребенку:
религиозное мировоззрение, общий курс обо всех религиях или нерелигиозное
мировоззрение, светская, то есть атеистическая этика. Это решает не руководство
регионов, не директор школы, а родители.
Если они приходят в школу и говорят: мы хотим, чтобы нам
преподавались основы православия, или основы ислама, или, положим, светская
атеистическая этика, то эта воля является окончательной, никто не имеет права
(и по международному праву, и по российскому) загонять всех в тот или иной
общий курс. Не должны православные родители сегодня соглашаться на то, чтобы им
преподавался курс, который отстраненно говорит обо всех религиях. И уж тем
более не должны православные родители отдавать своих детей на курс светской
этики, который является, по сути, курсом безрелигиозных этических правил.
– На этот счет поступили вопросы с "обеих сторон":
"В Татарстане под запретом преподавание основ православной культуры. Мы с
мужем хотели, чтобы нашу дочь в школе обучали ОПК в четвертом классе, но нам
сказали, что выбрать можно либо основы мировых религий, либо основы светской
этики. Как быть? Казань, школа №95"
(Марина); "У нас церковь отделена от государства, и я не понимаю, почему в
школах надо преподавать основы какой-то одной из религий. Тем более что
государство у нас еще и многонациональное. А вот историю основных мировых
религий – почему бы и нет. Для общего развития. А вы как считаете?"
(Зуфар)
– У нас нет государственного или общеобязательного
мировоззрения, поэтому от государства отделены все мировоззрения, но в школе
может быть представлено любое мировоззрение, светское или религиозное. У нас
школа от церкви не отделена – не случайно в Конституции этот советский принцип
был устранен, и в школе могут и должны быть представлены разные мировоззрения,
особенно если это государственная школа, которая должна подстраиваться под
наличие в обществе разных мировоззренческих групп.
Какое мировоззрение преподается в школе, решает только семья.
Школа обязана это обеспечить, даже если это одна семья. Если есть, предположим,
одна семья верующих евреев, эта семья однозначно имеет право на то, чтобы
именно ее мировоззрение, иудейская культура преподавались ее ребенку в школе.
– Есть же церковно-приходские школы, мусульмане, пожалуйста,
ходят в медресе...
– Тогда должен быть абсолютно равный доступ к разным типам
школ. Если следовать вашей логике, нужно просто передать две трети школ из
государственных в частные руки, чтобы выбор между государственной, исламской и
православной школой был в каждом конкретном месте.
– Религия – это дело частное?
– Не только.
– Государственное?
– Должен быть равный доступ к религиозному и нерелигиозному
мировоззрению, причем за государственный счет. Именно так.
– На основе чего?
– На основе того, что мировоззрения равны.
– Разве налогоплательщик должен оплачивать прихоти верующих?
– Должен. Как и неверующих. Какое мировоззрение преподается в
школе конкретному ребенку, решают его родители. Это однозначно так и только
так! Это определено большим количеством норм международного права. Кстати,
семья точно так же имеет право на выбор между государственной и
негосударственной школой, и это право, конечно же, связано с возможностью
физического доступа к государственной и негосударственной школам. То есть нужно
либо отдать государственные школы (по крайней мере половину) в негосударственные
руки, либо нужно построить такое же количество негосударственных школ, как
существует государственных, чтобы ребенок и родители могли выбрать: вот,
пожалуйста, рядом с домом есть школа государственная и есть негосударственная.
– Как учитывается сложный этноконфессиональный баланс, который
есть в регионах? Это же не только в Татарстане, это еще ряд кавказских
республик отказывается любые религии допускать в школы?
– Во всех регионах России есть такая возможность, исключения
два – это Башкортостан и Татарстан. И там, где есть большие группы людей разных
вероисповеданий и национальностей, система выбора тоже прекрасно работает.
Более того, она работает в таких сложных регионах, как Балканы, где войны были
связаны в том числе с религиозной идентификацией людей. Это вообще единственная
работающая система. Загнать всех в одно мировоззрение не получается. И не
получится! Люди должны идти в школы и требовать свои права. Если эти права не
соблюдаются – обращаться в суды всех уровней.
– У нас, по-моему, нет подобных судебных дел в Татарстане. Тут
ведь момент какой: 30 процентов смешанных браков. То есть закладывается
конфликт между отцом и матерью: чему будет ребенок учиться – православию либо
мусульманству...
– Это должна решать семья. Никакого права это решать не имеют
руководство региона и руководство школы.
– То есть пусть взорвется регион, пусть будут конфликты, лишь
бы право было реализовано отдельных людей? Мы специально обостряем вопрос.
– Никакого взрыва не будет. Взрыв будет, если законные права
будут отрицаться и люди будут подавать в суды.
– Ни одного суда нет, к счастью!
– К сожалению.
– Очень большая ценность в Татарстане – именно
межконфессиональный мир.
– Не может быть мира за счет подавления воли людей.
– Мы же видим, что нет судов, нет протеста.
– Так давайте устроим тогда все-таки свободные собрания в
школах, где люди без всякого давления смогут выразить свою волю в отношении
выбора одного из тех шести модулей, которые предлагает федеральное
законодательство.
– Или провести социологический опрос?
– Нет, социологические опросы – это очень лукавая вещь. Нужны
собрания в школах, где конкретные семьи могли бы высказаться в пользу одного из
шести модулей: основы мировых религиозных культур, основы православной
культуры, исламской культуры, буддийской культуры, иудейской культуры или
светской этики, то есть этики для неверующих.
– Может ли патриархия помочь русским и православным детям
Республики Татарстан избежать поголовного и несогласованного с их родителями
халяля в образовательных учреждениях? (М.Ю. Щеглов)
– Я никогда не боялся употреблять халяльное мясо. Я не считаю,
что в нем есть что-то недопустимое для христианина. И кошерное тоже употреблял
много раз, хотя я знаю, что есть православные люди, которые отказываются от
употребления халяльной и кошерной пищи. Я же благославляю трапезу и употребляю
самые разные продукты в пищу.
Вы знаете, если есть люди, которые не хотят в обязательном
порядке получать халяльное питание, может быть, им нужно дать возможность это
питание в обязательном порядке не употреблять. Но в целом я не вижу здесь
большой беды. И надеюсь, что, с одной стороны, для тех людей, которые не желают
употреблять халяльное питание, будут сделаны какие-то исключения, а с другой
стороны, люди будут относиться к этой проблеме без излишнего, я бы сказал,
недоверия к тому, что делается в другой религиозной традиции.
"Исторический образ России сформирован православием"
– Как вы видите место и роль церкви в политической системе
России? (Луиза)
– Церковь – это не политическая организация в том смысле, что
она не является органом власти и не борется за власть.
– Но вы как-то высказывались, что даже партии могут быть
религиозного толка.
– Если какая-то партия считает для себя важными христианские
или исламские ценности, почему нет? При этом на самом деле я был бы против
того, чтобы церковь стала частью государственного аппарата или имела
государственные функции. В этом и заключается принцип отделения религиозных
объединений от государства. Религиозные объединения не являются органами
власти, а государство не несет на себе функции религиозной общины.
Но в то же время верующие люди, будучи политиками,
государственными деятелями, военными, учеными, врачами, художниками, поэтами,
имеют полное право действовать как мусульмане или как христиане в тех основных
сферах жизни, в которых они работают. И имеют полное право высказываться на любые
темы, как и священники, и монахи, и архиереи, семинаристы, студенты медресе,
имамы, муфтии и так далее.
Политическая деятельность – это деятельность по управлению
государством и по осуществлению борьбы за власть или за отстаивание властных
позиций. Вот в этой деятельности, конечно, религиозные общины участвовать не
должны, но члены этих общин участвуют в данных процессах, как и в любых других.
– Какова роль РПЦ в современной России? Это духовный маяк?
– Я считаю, что это роль силы, которая объединяет большинство
народа России, и это сила, которая устанавливает ценности. От этого, конечно,
могут дистанцироваться люди, которые не являются членами церкви, но все-таки
наша страна сформирована православием. И можно быть достойнейшим гражданином
России, при этом являясь мусульманином, буддистом, иудеем, католиком,
протестантом, атеистом. Но я бы попросил иметь в виду тот факт, что все-таки
сама культура, сам исторический образ России сформированы православием – вот
такие мы, вот такие у нас исторические, культурные, если хотите, политические и
экономические интуиции.
– Считаете, Россия – православная страна?
– Я считаю, что да. Православная страна с мощным мусульманским,
иудейским, буддийским, католическим, протестантским факторами. И эти факторы
очень важны, без них Россия была бы неполной, особенно без исламского фактора.
У нас огромное количество мусульман, и в значительной степени они вместе с
русским народом сформировали Россию. Но вектор развития у нее все-таки свой, и
это вектор не западный и не определяемый теми силами, которые находятся к
востоку и к югу от нашей страны. У нее свой вектор, связанный с православием.
– Самостоятельная цивилизация Россия?
– Абсолютно так.
"Мы не молчали, просто нас не показывали по
телевизору"
– Какой этап в своем развитии РПЦ сейчас переживает? Ренессанс,
подъем?
– Церковная жизнь всегда едина, я бы не выделил никаких этапов
в церковной истории.
– В Советском Союзе РПЦ была гонимой организацией, ее под
колпаком держали...
– Церковь жила при самых разных властях, в том числе иноверных
и атеистических. Для церкви не столь важно, при каком режиме она живет. История
церкви едина, в ней нет "этапов". Находиться в гонениях или в
условиях внешнего торжества – неважно. Самое главное – быть верными евангельской
истине и говорить о ней, если использовать слова апостола, "во время и не
во время".
– В 90-е годы прошлого века в России было много всяких сект,
причем они очень активно зазывали людей. А РПЦ в то время вела себя более чем
скромно. Сегодня РПЦ активно высказывает свое мнение по всем аспектам жизни
общества. Почему изменилась политика РПЦ? Или кадры решают все? (Ильгизар
Зарипов)
– Тогда мы не молчали, просто нас не показывали по телевизору –
было негласное табу на то, чтобы представители церкви выступали по телевизору в
том объеме, в каком это есть сейчас. Но тем не менее церковь говорила и
говорила достаточно активно, и именно благодаря ее борьбе с сектантством люди к
концу 90-х годов все-таки уже знали правду о сектах. Они поняли, что обращаться
в эти организации опасно – можно потерять все, можно оказаться лишенным и
имущества, и близких людей, и собственной внутренней свободы, и нормальных
жизненных перспектив.
В 90-е годы, когда западные организации за бесценок могли
купить время в прайм-тайм на центральных телеканалах, мы могли только собрать
людей в одном или другом доме культуры. Собственных возможностей не было.
Сейчас они, конечно, появились.
"Идея "Москва – Третий Рим" преподавалась в
семинарии Сталину"
– Была такая доктрина: Москва – Третий Рим. До сих пор РПЦ
придерживается этой доктрины?
– Это не догматический и не канонический текст, но это идея,
которая близка многим православным христианам – думаю, что большинству. Она
отражает мироощущение многих русских православных людей даже в том случае, если
не знают подробно текст монаха Филофея или какие-то философские идеи. Хорошо по
этому поводу сказал Федор Михайлович Достоевский: очень часто русские люди не
знают истинной веры, но сердцем знают Христа.
Очень часто русские люди понимают, что Россия – это центр и,
может быть, единственный центр мира, который имеет больше оснований быть таким
центром, чем любая из европейских столиц и Соединенные Штаты. Кто-то может по
этому поводу сказать: а кто вы такие? У вас нет того экономического могущества,
которое есть у Соединенных Штатов, у вас нет той мощи населения, которая есть у
Китая.
– В России нет христианской реликвии, в конце концов...
– Об этом тоже можно вспомнить, да. Но тем не менее идея
"Москва – Третий Рим" преподавалась в семинарии даже Сталину. У
российского человека есть какое-то понимание того, что ключ к мировому
развитию, к судьбам человечества находится именно здесь. Не случайно мы часто
ценой собственной жизни, ценой очень серьезного физического ослабления
государства останавливали все глобальные проекты, которые не были согласны с
нашей совестью, с нашим видением истории и, я бы сказал, с Божией правдой. Это
наполеоновский проект, это гитлеровский проект.
Остановим и американский проект! Это цивилизация
ростовщичества, культ принципа "деньги делают деньги", торжество
эгоизма как якобы оптимальной модели человеческого существования. И это все
признаки начала конца нынешней западной цивилизации – не настоящего Запада,
который тоже создало христианство. Я имею в виду цивилизацию узкой элиты,
попытавшейся подстроить под себя, под свои правила, под свои мерки, под свой
стиль жизни население сначала западных стран, а потом и остальных.
Но вот похоже, что не получается. Похоже, что этот проект
выдыхается, похоже, что у него нет драйва, нет лозунга, за которым могло бы
пойти даже население западных стран! И значит, у нас, у людей, у которых
появился прямо противоположный смысл жизни в целом ряде областей – от экономики
до культуры, сегодня опять есть шанс, как в 1941 году, остановить нашим идейным
оружием наступающие идейные "танковые колонны" тех, кто считает, что
уже подчинил себе весь мир. Получится или нет, я не знаю, но попробовать стоит.
– А откуда это ощущение, что в России находится некий ключ? Что
это за ключ? Вы тоже так считаете?
– Это интуиция, я тоже так считаю. Это не обязательно нужно
пытаться объяснить экономическими, политическими или военными категориями. Вот
так в истории всегда получалось. Я уверен, что и дальше так же получится. Такая
у нас судьба, потому что мы Третий Рим, мистический Третий Рим. И нам сегодня
противостоит новый Вавилон.
"Когда власть народ не слышала, ничего не получалось"
– А Путин кто в этой "битве конца"?
– Я не знаю. Я не думаю, что битва будет последней и
окончательной. Очевидно, человеческая история будет развиваться по неожиданному
сценарию. Мне хочется надеяться, что и президент, и лидирующая, думающая часть
нашего государственного руководства слышат не только на уровне технического
анализа, но и на уровне интуиции логику истории и логику самоощущения
собственного народа.
Вот тогда, когда власть у нас народ не слышала, ничего не
получалось. Когда власть пыталась прислушиваться только к внешним рецептам и
рекомендациям, тоже ничего не получалось. Петр I пытался выстроить жизнь страны
по внешним рецептам, но у него это не получилось, и сам он в конце своей жизни
был более православным человеком, чем в молодости. Пытались переделать страну
после 1917 года, причем самыми жесткими методами, устроив радикальную
"коллективизацию", а по сути – истребив активное и эффективное
крестьянство, изменив государственный строй, введя ультралевую идеологию в
качестве государственной, но тоже не получилось. Уже в период Великой Отечественной
войны Сталин понял, что ему не выиграть войну, если продолжится служение
идеалам мировой революции. Если бы он этого не понял, то к концу 1941 года уже
был бы на виселице, а Гитлер стоял бы в Москве.
Хрущев также пытался достаточно волюнтаристски подойти к нашему
историческому пути, и тоже не получилось – пришлось уйти в отставку. В начале
90-х годов нам тоже пытались устроить радикальную ломку общественной жизни,
опять ничего не получилось. Россия всегда снова становилась Россией. И сейчас
она гораздо больше, чем в первые постперестроечные годы, является Россией.
Наверное, власть старается больше, чем в периоды радикальных реформ,
прислушиваться к народу. Без этого в России власть не стоит.
"Нужно уходить от принципа "деньги делают
деньги"
– Отец Всеволод, вы недавно призвали к дискуссии по поводу
того, как сделать российскую экономику более независимой, и предложили подумать
над созданием системы православного банкинга. Где-то уже обсуждалась эта идея,
у вас есть единомышленники в этом вопросе?
– Откликнулись как теоретики, так и практики. Это пока не
массовое движение, но есть какое-то количество откликов, создается рабочая
группа, и мы начали обсуждать с этими людьми, как сделать дискуссию о
православных принципах банкинга более глубокой, более обстоятельной. Впрочем,
не думаю, что крупные банки будут первыми, кто откликнется на эту инициативу,
они пока надеются, что ее не заметят.
А я как раз надеюсь на то, что появятся практические
инициативы, которые бы предложили людям продукт, не связанный с получением
банковского процента. И надеюсь, что для многих людей убеждения и вера окажутся
важнее прибыли, а они вообще должны быть важнее прибыли для православного
христианина, точно так же, как и для мусульманина. Ростовщичество однозначно
запрещено в Библии, есть однозначные запреты и в церковном наследии, в
Священном Предании.
– Ватикан, по-моему, разрешил банковский процент?
– А вот в этом его беда! Христианская цивилизация начала
разрушаться ровно тогда, когда был релегитимирован банковский процент, когда
началось ростовщичество.
– То есть когда появился капитализм? Потому что капитализм –
это банковские проценты.
– Да, христианская цивилизация и цивилизация ростовщичества –
это взаимоисключающие вещи: либо одно, либо другое. Когда ростовщичество было
релегитимировано, христианская цивилизация стала постепенно уступать
историческую сцену. И наоборот, всегда, когда христианская цивилизация
развивалась самостоятельно, свободно, полноценно, ростовщичество исчезало. Вот
к этому спору нужно вернуться. Когда христиане сделали для себя допустимым
ростовщичество, они сами отказались от права жить по своей вере.
Ростовщичество, безусловно, грех. Сколько бы банкиры ни построили храмов,
сколько бы они ни получили церковных наград, сколько бы богословы или
псевдобогословы ни оправдывали ростовщичество, оно остается грехом – его Сам
Бог не благословляет.
И нам сегодня нужно, я думаю, сказать и себе, и окружающему
миру, что мы можем жить без этого греха, можем выстраивать такие экономические
системы, которые были бы попыткой вернуть христианскую цивилизацию в экономику.
Против этого будут очень многие, в первую очередь крупные мировые банки, против
этого будут многие политики, но, по крайней мере, поставить этот вопрос стоит.
Может быть, предпринять какие-то практические усилия для того, чтобы возникла
экономика без ростовщичества, без банковского процента. Получится или нет, я не
знаю. Но, по крайней мере, я надеюсь, что люди попытаются это сделать.
У мусульман это получается. Вполне можно вкладывать средства
так, чтобы они приносили доход, вполне можно сделать так, чтобы – через
вложение в драгметаллы – деньги, накопления людей сохранялись бы в условиях
инфляции. Вообще нужно уходить от необеспеченных денег, нужно уходить от
принципа "деньги делают деньги". И чем быстрее мы от этого уйдем, тем
быстрее мы будем независимы от тех центров экономического и политического
влияния, которые сегодня недружественны по отношению к России и которые
пытаются сегодня нас поставить под жесткий контроль через экономические и
политические манипуляции.
– Банкинг в исламе сильно разработан. Можно взять этот опыт за
основу и создать подобные православные банки?
– Вполне может быть. Надо сказать, что современный исламский
банкинг – довольно новый феномен, он ведь не возник преемственно от Средних
веков. Вполне возможно взаимодействие между сторонниками христианского и
исламского банкинга, вполне возможно, что вообще люди, которые не приемлют
ростовщичества, объединятся и смогут изменить вектор развития.
Глобальная экономика ростовщичества – это МММ. Это глобальная
финансовая пирамида. Наличие постоянно увеличивающейся, но ничем не
обеспеченной денежной массы – это экономика, которая не может не закончиться
крахом по определению. Поэтому нужно искать выходы из этой ситуации. Нужно
предлагать альтернативы. Нужно быть достаточно смелым, чтобы предлагать
измениться, предлагать another world, как говорят некоторые левые мыслители,
другой мир. Этот другой мир возможен. Возможен мир с абсолютно отличными от
уолл-стритских и бреттон-вудских экономическими законами и с иным устройством
общества.
"В одежде не нужно прибегать к крайним требованиям"
– Вы предложили ввести общероссийский дресс-код для всех людей.
Вы считаете, что простым гражданам не хватает скромности и сдержанности в
одежде? Зачем нужен поголовный дресс-код (Ю.Федоров)
– Речь прежде всего о писанной и неписанной системе
представлений о том, как нужно одеваться. Я рад тому, что во многих
государственных и частных учреждениях сейчас есть определенная система правил,
касающихся одежды. В большинстве вузов вводится такое постановление о том, что
прилично, а что неприлично. Это касается, извините, и длины юбок, и наличия
пирсинга, и декольте. Ну и, конечно, есть требования, которые касаются мужской
одежды. Понятно, что прийти в храм или мечеть в шортах и пляжных тапочках – это
достаточно странная вещь.
Конечно, в одежде вовсе не нужно прибегать к каким-то крайним
требованиям вроде требования надеть сарафаны ХХ века. Многие могут
покритиковать и мусульман, которые жестко требуют надевать никаб, то есть
одежду, закрывающую практически все лицо у женщин. Или, например,
старообрядцев, которые требуют, чтобы носили одежду, похожую на ту, что носили
в XVI – XVII веках. Но это, конечно, их право.
И надо иметь в виду, что определенный вид одежды, кстати,
являющийся требованием Бога как в мусульманской, так и в христианской
традициях, вполне может выглядеть современно. Если речь идет, например, о
легком платке, о косынке, я не понимаю, чем она может быть опасна в тех же
вузах и других публичных местах. Я боюсь, что в этом случае идет определенная
борьба с религиозностью. Если речь идет о платке, не закрывающем лицо, борьбу с
ним вряд ли можно объяснить соображениями безопасности или гигиены. Известно,
что некоторые православные женщины, исполняя требования христианского
Священного Писания, тоже носят головной платок. Думаю, что они имеют на это
полное право, в том числе в тех местах, которые являются публичными.
"Бог есть любовь, и он не мог бы быть любовью, если бы был
одинок"
– Всеволод Анатольевич, вы действительно верите в эту историю,
что у Бога есть сын? (Казанец)
– Да, верю. Естественно, это один из вопросов богословской
дискуссии между мусульманами и христианами. Мы верим, что Бог есть любовь, и Он
не мог бы быть любовью, если бы был одинок. Бог – не эгоистическая одинокая
личность. В самом существе Бога есть отношения любви. Три Личности,
составляющие единство, связаны отношениями чистейшей любви.
Бог, будучи любовью, создал мир не для собственных
экспериментов, не для того, чтобы Ему служили, а для того, чтобы Его любовь
изливалась вовне, в том числе в акте творения. Именно поэтому само христианское
миропонимание несовместимо не только с ростовщичеством, но и с культом эгоизма,
потому что Бог, будучи любовью, будучи в Троице Единицей, как говорит
христианское богословие, любит нас, мы Ему небезразличны. Он наказывает нас,
строго спрашивает с нас, Он обещает вечное блаженство только тем, кто принимает
Его, верит в Него, творит добрые дела. Но, даже наказывая, Он указывает путь,
потому что Он нас любит, а любит Он нас, потому что Он есть любовь, а Он есть
любовь, потому что Он – не изолированное эго.
– Люди ведь тоже его сыновья и дочери?
– Мы не являемся частями существа Бога как лица Святой Троицы.
Но мы призваны к тому, чтобы "обожиться", то есть войти в общение с
Богом. Мы, конечно, не чужие Богу, Он наш Отец, а мы Его чада.
– Нередко мне в голову почему-то приходят мысли о смерти, это
нормально? Что делать, чтобы их не было? (Егор)
– Смириться с этими мыслями, понять, что эта жизнь конечна, но
в то же время услышать то, что нам говорит Сам Господь. А говорит Он нам, что
эта жизнь не является окончательной, более того, мы знаем из церковного
наследия, что эта жизнь есть приготовление к жизни вечной, если хотите –
вступительный экзамен перед настоящей жизнью. Достичь ее, достичь вечного
блаженства – это главное, что нужно ожидать от этой жизни, временной жизни.
Если человек это понимает, то у него исчезают всякая безысходность в жизни и
всякий страх, который возникает от неизбежности окончания этой жизни.
– Мне показалось, что автор этого вопроса говорит о смерти в смысле
суицида.
– Значит, человеку совсем плохо на душе. И нужно просто
услышать голос Бога, который говорит, что эту жизнь нужно прожить так, чтобы
достойно войти в вечную. Самоубийца дерзостно возвращает Богу тот дар жизни,
который Бог ему подарил, и этим закрывает для себя блаженную вечность. От этой
беды, от этого ложного настроения лучше всего исцелиться, вспомнив о том, что
земная жизнь является не окончательной и не главной.
"Практически ничего не покупаю – все дарят!"
– Как с вашим мировоззрением и суждениями вы заняли эту
должность? Как можно быть скандалистом в вере? Почему вы считаете, что можете
поучать людей? (Боб)
– В Священном Писании сказано: "Мы проповедуем Христа
распятого, для иудеев – соблазн, а для эллинов – безумие". Так вот слово
"соблазн" на греческом звучит как "скандал". Настоящее
христианство – это всегда скандал, это вещь, которую не принимает обывательское
сознание, которое считает, что самое главное – это не вечная истина, а жизнь
ради кошелька и брюха. Любой христианин должен быть в состоянии спорить с
абсолютно ложными ценностями так называемого общества потребления, общества,
которое живет в эгоистических и чисто приземленных интересах.
Поэтому очень важно постоянно будить сознание людей, в том
числе говоря им о том, что многие из них живут принципиально неправильно.
Процентов 80 людей в современной России живут принципиально неправильно, и им
об этом нужно говорить. Господь дал церкви такую власть: учить людей в том
духе, который присутствует в Его слове. Слово это любящее, но и обличающее;
милующее, но и пробуждающее совесть; приносящее не мир, но меч и одновременно
дающее такой мир, который не может дать никакая житейская самоуспокоенность.
Бог Авраама, Исаака и Иакова, Бог Евангелия не имеет ничего общего ни с
житейской самоуспокоенностью из рекламного ролика, ни с тем "богом в
душе", которого люди придумали для оправдания собственных грехов и
которого на самом деле не существует. Поэтому да, мы проповедуем Христа
распятого, который для одних – скандал, а для других – безумие.
– Вот вы критикуете тех, кто живет "ради кошелька и
брюха". Но среди священнослужителей тоже ведь много грешных в этом.
– Знаете, в этом нет никакого греха, если священнику что-то
дарят, к примеру, красивое облачение для богослужений, или обустраивают ему
дом, или дарят ему какую-то одежду. В этом я не вижу ничего плохого. Вот я
практически ничего не покупаю – мне все дарят. По большому счету мне достаточно
безразлично, как обставлен мой быт – бытом, да и здоровьем я не занимаюсь,
потому что не считаю нужным тратить на это даже минуту времени.
– А у вас подарки взяткой не считаются?
– Что я могу сделать такого, за что бы мне дали взятку?!
(Смеется.) Не нужно преувеличивать наши возможности о ком-то или о чем-то
просить.
– На что же надеются люди, когда преподносят подарки?
– А ни на что. Это проявление уважения и любви к священнику.
После службы в храме священнику постоянно что-то дарят. Только не нужно
прикипать к вещам, не нужно самому заботиться об устройстве собственной жизни.
Но отвергать заботу других было бы неправильно.
– Отец Всеволод, спасибо за интересный разговор.
|
