Протоиерей Андрей Новиков Херсонес. Образованщина против традиции В православном и патриотическом обществе России послание Президента В. В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации от 4 декабря 2014 года было воспринято как долгожданное не просто признание, но осмысление и восприятие роли святой православной веры, Крещения Руси в становлении русской нации. Как стало уже привычным в последнее время, особую позицию в церковной среде занял протодиакон Андрей Кураев. Многословную кураевскую критику небольшого отрывка президентского послания с радостью подхватили немногочисленные блогеры и политики, ангажированные участием в недавней антицерковной кампании. Разумеется, невозможно разобрать все претензии и каждое слова записи отца Андрея, озаглавленной "Св. Владимир, Путин и Херсонес".[1] Но основные ее аспекты просто не могут остаться без ответа.
Комментируя слова Президента России о том, что для нашего народа и нашего государства Севастополь, Херсонес, Крым "имеют огромное цивилизационное и сакральное значение", подобное Храмовой горе в Иерусалиме для иудеев и мусульман, и что "именно так мы и будем к этому относиться отныне и навсегда", протодиакон А. Кураев откровенно издевательски сравнивает Президента страны, победившей фашизм ценой миллионов жизней, с фашистским диктатором Бенито Муссолини, заявившим после оккупации Эфиопии о том, что та "отныне и навсегда принадлежит Италии". Свое сравнение отец Андрей сопровождает пафосным поучением: "Слово "навсегда" как-то сразу подрывает доверие к тексту. Лишь Бог из Своей Вечности может говорить "это – навсегда!". А в человеческой истории границы и союзы склонны меняться".
В отличие от параллели Путина (к которой мы еще вернемся), параллель Кураева явно натянута и неуместна. Руководителями государств, даже в государственных документах, в том числе православных держав, не раз употреблялись слова "навсегда", "вечно".[2] Их употребление вовсе не свидетельствует о схожести с фашистскими вождями и их идеологией. Точно так же как неоднократное упоминание в речах нацистских и коммунистических лидеров таких понятиях, как любовь к родине или социальная справедливость – отнюдь не повод уподоблять всякого современного патриота и социалиста гитлеровцам или большевикам.
Богословские претензии к употреблению В. В. Путиным слова "навсегда" тоже неуместны, поскольку слово это употреблено совершенно очевидно не в том значении Божественной вечности, которое произвольно пытается навязать Президенту о. протодиакон. Вечность в земном измерении подразумевает земной век, в данном случае – век, который Господь судил существовать русскому народу и русскому государству, и который, небезосновательно надеемся мы, русские люди, продлится до конца земной истории. Как в "вечных мирах", заключенных с врагом православными Византией и Россией, подразумевается желание и твердое намерение нерушимо соблюдать подписанное, так и в словах Путина об отношении к Крыму звучит призыв и упование, обращенные к нынешнему и грядущим поколениям граждан России. Кстати, мир с персами искушенный в богословии святой благоверный Император Юстиниан Iне усомнился наименовать "вечным", используя при этом греческое прилагательное "ἀπέραντος", что переводится как "бесконечный, беспредельный, нескончаемый". Не припомню, чтобы за полтора тысячелетия церковной истории хоть один богослов предъявил к святому Юстиниану те же претензии, которые о. А. Кураев придирчиво выставляет В. В. Путину.
"Второй ожог, – продолжает свои критические рассуждения о. Андрей, – совмещение слов "храмовая гора", "ислам"и "иудаизм"вовсе не дает в результате хоть что-то обнадеживающее. Совсем наоборот, это сразу отсылает нас к тяжелейшему, многовековому и неразрешимому конфликту. Это уже почти готовый рецепт Последней Войны: берем храмовую гору, обкладываем ее иудаизмом и исламом, украшаем ее национальным лидером-мошиахом, объявляющим "отныне и навсегда!", и немножко, по вкусу, посыпаем атомными бомбами...".
Я специально процитировал этот пассаж протодиакона А. Кураева полностью, чтобы читатель мог сполна оценить весь этот немотивированный поток сарказма, так не по-христиански заканчивающийся явно оскорбительным сравнением православного Президента России с грядущим мошиахом, роль которого Священным Преданием нам совершенно четко открыта. Кроме того, в своих рассуждениях о. Андрей явно совершает подмену предмета дискуссии, то есть логическую фальсификацию: Путин образно сравнивает значение места Владимирова крещения и истока Крещения Руси со значением Храмовой горы для иудеев и мусульман, но никоим образом не касается возможных практических действий конкретных носителей ислама и иудаизма, как не касается и вообще непонятно на каком основании приплетенных о. А. Кураевым атомных бомб.
Третья претензия протодиакона А. Кураева к посланию Президента – существенные детали почитания Иерусалимского храма в иудаизме и святых мест в Православии не совпадают, а значит с религиоведческой точки зрения сравнение Корсуня и Храмовой горы недопустимо. Но разве о. Андрей всерьез считает, что любая параллель может иметь только буквальный, в данном случае буквально-религиоведческий характер? Что для корректности сравнение необходимо совпадение в деталях? Очевидно, ему ничего не известно об образных сравнениях, объясняющих в понятных для аудитории образах (а образ Храмовой горы и ее роли в иудаизме и исламе хорошо понятен светскому обществу, поскольку общеизвестен) постулируемые утверждения. Не лишним будет напомнить бывшему профессору Московской духовной академии известную параллель апостола Павла: "Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы – нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух; но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным" (1 Кор. 9, 24-27). Здесь св. апостол Павел, обращаясь к Коринфянам, проводит параллель между христианским подвигом спасения и проходившими тогда в Коринфе истмийскими играми, а именно, двумя видами состязаний: бегом и кулачным боем. Думается, с религиоведческой точки зрения между христианской аскезой с одной стороны и истмийскими играми (основателем которых греки почитали языческого "бога" Посейдона), бегом и кулачным боем, т. е. боксом, с другой стороны куда больше различий, чем между восприятием Храмовой горы в иудаизме и святынь в Христианстве. Не желает ли о. А. Кураев высказать ряд религиоведческих претензий и святому апостолу?
Справедливо говоря о буквальном несовпадении характера религиозного почитания святых мест в православной традиции с иудейским культом Храмовой горы (что, как мы уже показали, нисколько не запрещает делать образные сравнения), о. А. Кураев развивает свою мысль в том направлении, что в Христианстве вообще святыни занимают относительное место, да и называет он их не святынями, а "местами, наиболее привлекательными для христианина". И это когда речь идет об Иерусалиме или Афоне. Руины же места Владимирова крещения, по отцу Андрею, достойны "претендовать лишь на очень и очень факультативное место в благочестивой жизни христианина" в сравнении с любым сельским храмом, в котором совершается Бескровная Жертва. Любопытно, что в подтверждение своих выводов отец протодиакон ссылается ровно на те отрывки Священного Писания, к которым апеллируют и сектантские проповедники в полемики с православным отношением к почитанию храмов как таковых. Не уходя в глубины богословской дискуссии в области толкования священного текста, отмечу лишь, что никакого противоречия между почитанием особых святых мест и храмов нет, точно так же, как нет противоречия между сооружением храмов и евангельским обетованием Христа-Спасителя пребывать среди двух или трех собравшихся во имя Его.
В подтверждение особого отношения к святым местам хотел бы процитировать слова блаженнопочившего Патриарха Сербского Павла, на кончину которого, кстати сказать, составил панегирик сам о. А. Кураев. Речь идет о высказываниях Патриарха Павла касательно отделения от Сербии Косова: "Сильные мира сего... хотят отнять у сербских людей их истоки, их душу и сердце, которые навеки останутся в Косово и Метохии... в этом году мы также ощущаем скорбь и тревогу из-за событий в Косово и Метохии, на нашей святой земле – сердце и душе сербского народа, нашем духовном Вифлееме, колыбели нашей культуры".[3]Обратите внимание: Патриарх Павел, подобно Владимиру Владимировичу, использует это столь ненавистное нашему горе-богослову "навеки". А вот, что сказал о роли Косова для Сербии Священный Архиерейский Собор Сербской Церкви в Меморандуме 2003 г., т. е. также в период Патриаршества Святейшего Павла: "Самые тяжкие и трагические испытания выпали на долю Косово и Метохии, этой Святой Земли сербского народа. Косово для сербов такая же святыня, как для евреев Иерусалим. И, подобно Иерусалиму, Косово имеет не только географическое или демографическое значение. Оно представляет собой вопрос идентитета: национального, духовного, культурного, христианского и человеческого, то есть для нас православных христиан – богочеловеческого".[4] Итак, Сербский Архиерейский Собор проводит практически буквально те же параллели, что и наш Президент, а с богословской точки зрения высказывается куда дерзновеннее. Что тут скажешь – остается только ждать разоблачения уже и целого Архиерейского Собора от вселенского судии в диаконском сане.
Атакует о. Андрей и сам факт крещения великого князя Владимира в Херсонесе (Корсуне): "Со времен работы академика А. А. Шахматова "Корсунская легенда о крещении Владимира", у историков считается, что Владимир крестился на два года раньше корсунского похода и в Киеве". В качестве иллюстрации общего мнения историков о. А. Кураев ссылается на два материала – архимандрита Никона (Лысенко) и отца Александра Мумрикова. Первый из них утверждает преимущество версии сочинения Мниха Иакова "Память и похвала великому князю Владимиру" перед "Повестью временных лет, при этом не проводя серьезного анализа источников. Второй (о. А. Мумриков) – на сугубо психологическом факторе. По его мнению, образ князя Владимира в "Повести временных лет" осмеян (поехал добывать невесту – крестился), а у Мниха и в произведениях "русской ориентации", наоборот, возвышен –Владимир свободно принял крещение на Родине, а через два года пошел на Корсунь "потребовать священников" и закрепить брачным соглашением вступление в семью христианских народов. Из этого о. А. Кураев делает вывод о том, что принятая официально версия о крещении св. Владимира в Херсонесе является греческим взглядом на Крещение Руси, "полемизирующую с национально-русскими акцентами более раннего "Слова о законе и благодати"".
Что тут скажешь? Ничего "со времен академика Шахматова" у историков не "считается". Сомнения, попытки опровергнуть классическую точку зрения, предложить дискуссию –обычное для исторической науки явление. Нечто подобное можно увидеть на примере "варяжской легенды" об истоках государственной власти Руси. Основываясь на очень серьезной работе с источниками и анализе хронологической последовательности событий, выдающийся современный ученый С. А. Беляев пишет: "Начатый академиком А. А. Шахматовым и продолжающийся до настоящего времени процесс аналитического расслоения летописного текста на составные части: предполагаемые первоначальные источники и последующие наслоения, – к сожалению, во многих случаях ограничивается лишь формальной стороной, без учета фактологического содержания, а выводы исследователей часто абсолютизируются. даже в обильной... современной литературе, посвященной крещению князя Владимира, появилось очень мало серьезных работ, основанных на действительно глубоком и самостоятельном анализе источников... основные тенденции подхода к теме крещения князя Владимира, намеченные в юбилейной литературе...: сомнение во всем и отрицание всего, что утверждается в летописи".[5] С. А. Беляев не только убедительно опровергает выводы противников Херсонесского крещения св. Владимира,[6] но и аргументированно доказывает актуальность "до-шахматовских" выводов Митрополита Макария (Булгакова), однозначно принимавшего крещение равноапостольного князя в Херсонесе. Серьезной критике позицию Шахматова в отношении критики им "Повести временных лет" подверг академик Н. К. Никольский.[7]Среди противников концепции Шахматова и сторонников крещения св. Владимира в Херсонесе можно упомянуть труды члена-корреспондента Российской академии наук, профессора Е. Ф. Шмурло,[8] д.и.н. профессора М. Ю. Брайчевского,[9]Н. М. Богданову.[10]
Кстати, поскольку в вопросе о датах крещения св. Владимира и похода на Корсунь определяющее значение у критиков "корсунской" версии крещения приобрела увязка с различными природными и небесными явлениями у древних хронистов (свечение, кометы, огненные столпы), важнейшее значение приобретает доказанная Богдановой неточность перевода Льва Диакона, который на самом деле говорит о прошедших, а не будущих событиях. Это лингвистическое открытие Богдановой, насколько мне известно, общепризнанное и никем серьезно не оспариваемое, наносит серьезнейший удар по всей хронологической базе противников "корсунской" версии крешения св. Владимира. Апелляция же о. А. Мумрикова (на которого ссылается о. А. Кураев) к психологическим факторам, к "красивому-некрасивому", "смешному-несмешному" образу св. равноап. вел. кн. Владимира в различных версиях источников совершенно субъективна и ненаучна. Мне, например, кажется совсем наоборот – что поход Владимира на Корсунь и был попыткой династическим браком войти в христианскую европейскую цивилизацию, в чем нет ничего смешного. А вот то, что уже крещенный Владимир отправился с войной на христианский город с целью "выбить" священников для Руси и невесту, выглядит унизительно для образа благоверного князя. Но, в любом случае, все подобные рассуждения, как и вывод о. Кураева о греческом анти-русском следе в "корсунской" версии Владимирова крещения – глубоко личные переживания и ощущения, имеющие мало общего с наукой и объективным анализом.
В любом случае, ученый мир вряд ли когда-либо придет какому-либо стопроцентному решению в данном вопросе на основании только летописных и косвенных данных. И тут мы, как чада Церкви, должны обратиться к ней: есть ли у нее ответ на вопрос о месте крещения святого равноапостольного великого князя Владимира? И такой ответ есть. Думаю, как православный человек, Владимир Владимирович говорил, основываясь именно на Предании Русской Православной Церкви. Это Предание запечатлено в богослужении, являющемся прямым голосом самой Церкви, которая обращается к самому святому князю: "Лютый льстец двизашеся на христианывоевати, Превеликий же Господь в Корсуне тя просвещает, и Крещению Божественному сподобляет, и Царствие Небесное тебе даровал есть".[11]
Поэтому все, что говорит Путин о значении Херсонеса в истории нашего Отечества – верно и церковно. А нападки о. А. Кураева – антицерковны и необоснованы. Вот типичный пример его предвзятого отношения: "сакрализация войны приводит к тотальной героизации своих боевиков и столь же тотальной демонизации недругов. Это очевидная эскалация конфликта". Русские люди, вышедшие на Украине защитить себя и свои семьи от расправ, массовых казней, сожжений и порабощения тоталитарной идеологией – боевики. Здесь употреблено слово, имеющие явно негативный окрас. А вот направленная на подавление собственного населения армия – это по Кураеву всего лишь недруги. Тут уже характеристика нейтральна, и даже, скорее, положительна: разве это не почетно – быть недругом боевика? В жуткой гражданской войне на Украине протодиакон Андрей Кураев недвусмысленно становится на совершенно определенную сторону конфликта – ту, на которой уже стоят расстрига и анафема Филарет Денисенко, умывшая руки в православной крови униатская церковь и столь презираемый до недавнего времени отцом Андреем архимандрит Виктор Бедь. "Достойная" компания, ничего не скажешь...
С ревностью, достойной лучшего применения, о. А. Кураев вновь и вновь пытается рубить всякую связь между русским народом, русским государством и Крымом. "За тысячу лет, прошедших со дня события, – пишет он, – Херсонес входил в состав Российской империи лишь двести лет. То есть в формировании русской государственности и идентичности он особой роли не играл". Но, во-первых, и сама Российская Империя официально просуществовала чуть менее 200 лет, так что опять подтасовка. Во-вторых, не все так просто с ролью Крыма в формировании русской государственности и идентичности. Уже подчеркивалось значение Херсонеса в Крещении Руси, являющемся основополагающей опорой русской идентичности и государственности. Отец Андрей, обличая других в некомпетентности, забывает такую веху в истории Древней Руси, как Тмутараканское княжество, в состав которого входил Восточный Крым и через которое в зарождающуюся великую христианскую русскую культуру вливались волны византийского духовного и культурного влияния.
А. В. Карташев, архискептик и сторонник, между прочим, позиции Шахматова в отношении места крещения св. Владимира, тем не менее, выделяет особое место Крыма, Северного и Северо-Восточного Причерноморья – Тавриды, в самом начале исторической жизни русского народа:
"Более устойчивая и непрерывная струя христианства шла на будущую Русь через Крым, послуживший для Руси культурным мостом к Византии... Откуда пошла русская земля? Этот вопрос, поставленный еще нашим киевским летописцем и возобновленный русской наукой в первой половине XVIII в., не перестает занимать умы и даже сердца специалистов вплоть до настоящего времени. Греческие писатели, когда хотели назвать русских не вульгарным, а литературным классическим именем, то до времен позднейших (т. е. даже спустя несколько столетий по крещении Руси) прибегали к термину Тавроскифы, т. е. скифы, живущие в Тавре, скифы таврические. Когда же "русские"жили в Тавриде? Для византийских писателей это факт несомненный... Твердая географическая память о том, что не какие-то "тавроскифы", а просто руссы-россы жили в Тавриде, ярко отразилась в позднейших документах XIV-XVII вв., а именно на географических картах Генуэзских торговых домов, ведших по берегам Черного моря свою торговлю в XIV и XV вв... На тех же картах по зап. берегу Крымского полуострова в окрестностях нынешней Евпатории значатся местности: Rossofar, Rossoca. На другой, более южный пункт местожительства тавроскифов (руссов) внутри полуострова указывают выражения: 1) жития Иоанна Готского (напис. в первой пол. XI в.), что "земля тавроскифов находится под страною (властью) готов", и 2) жития херсонисских мучеников (напис. ранее конца X в.), что Херсонис (Корсунь) находится в епархии тавроскифов"... Роль политического центра для восточной части черноморских руссов играли нынешние Керчь и Тамань-Темрюк. Конечно, это нужно понимать не в смысле единого центра единой государственной нации, а лишь одного из "завитков" – эмбрионов еще бродящей, образующейся, нащупывающей себе место, потенциальной нации".[12]
Приведенная нами пространная цитата из Карташева о роли в формировании образующейся русской нации и ее идентичности Крыма, Тавроскифии, Херсонеса – яркое подтверждение правомерности их уподобления Иерусалиму для нашего народа.
О. Андрей Кураев, будучи клириком Русской Церкви, нисколько не усомнился поставить среди прочего вопрос о законности принадлежности Крыма не только Российскому государству, но и Русской Православной Церкви. Дескать, Русской Церкви не с руки лишний раз привлекать внимание к Херсонесу, Путин ее тут как бы подставляет. Наша Церковь, по Кураеву, должна стыдливо избегать темы Крыма, поскольку кое-кто может спросить о каноничности принадлежности Крымской епархии к Русской Церкви. "В любом случае, – рассуждает протодиакон А. Кураев, – около полутора тысяч лет, с до-Владимировых времен и до XVIII столетия они (очевидно, крымские христиане – А. Н.) были под омофором Константинопольского патриарха. Была ли грамота о передаче крымских епархий Петербургскому Синоду?"
В этих нескольких строках нагромождено рекордное обилие неправды и передергиваний. Нашей Церкви нечего стыдиться и нечего замалчивать. А вот претендующему на право поучать Церковь о. Кураеву следовало бы вспомнить о Тмутараканской (или по другому произношению, Таматарханской) епархии, которая вошла, как отмечает А. В. Карташев, "позднее в число первых епархий новорожденной Русской Церкви и, в качестве титулярной (т. е. уже несуществующей), встречается в греческих актах XII и даже XIV в. Может быть на первый раз покажется даже странным, если мы скажем, что здесь, в христианской Таматархе, да еще в VIII в., т. е. до условного "начала"русского государства, мы пришли уже в самую Русь".[13] Эта епархия, как и княжество, включала в себя Восточный Крым. О вхождении Тмутараканской епархии в состав Русской Церкви говорит и митрополит Макарий (Булгаков).[14] Эта епархия Русской Церкви в результате нашествия печенегов в 1095 году прекратила свое существование, однако канонически не была упразднена. Даже с этой точки зрения вхождение Крыма в 18 веке в состав Русской Церкви является восстановлением там ее епархиальной жизни, существовавшей на заре Русского Православия.
Далее о. А. Кураев говорит о необходимости какой-то грамоты Константинопольского Патриарха о передаче крымских епархий нашей Церкви. О каких "епархиях" можно говорить, если к моменту переселения последнего иерарха Константинопольской Церкви свт Игнатия из Крыма в Новороссию вместе с паствой, в Крыму оставалась единственная епархия – Готфская? Почти все христиане ушли на момент присоединения Крыма к России оттуда, в Крыму отсутствовала иерархия Константинопольской Церкви. Русская Церковь учредила свою юрисдикцию на территории дехристианизированной и покинутой греческой иерархией. Поэтому никаких канонических протестов со стороны Константинопольских Патриархов не последовало, да и не могло последовать. Кстати, несколько слов о переселении из Крыма в Новороссию святителя Игнатия, будущего Мариупольского, и греческой паствы. И здесь о. протодиакон пытается очернить Россию и Русскую Церковь, изображая дело так, что якобы тут была русская интрига против то ли экономики Крыма, то ли Константинопольского Патриарха. На самом деле, исход состоялся по инициативе самого святителя Игнатия, который обратился с просьбой к русскому правительству, опасаясь полного истребления татарами православного населения.
Свой поток нелюбви к Отечеству и Церкви, просветившей его светом Божественной благодати, протодиакон А. Кураев оканчивает пафосным вердиктом посланию Президента: "Эта экскурсия велась для колхозников". Осмелюсь завершить свою статью метко данной Егором Холмогоровым характеристикой позиции самого о. А. Кураева и ее воспевателей:
"Отличить образованца просто – он приходит в восторг от красивых цитат и ссылок на модные авторитеты. Шахматов – это уже сто лет как модно. И неважно, что почти вся система его аргументации рухнула и в современной текстологии принимается добро если одна десятая его выводов... Самим разбираться в основах источниковедения Крещения Руси нам лень. Но вот модный Кураев ссылкой на модного Шахматова опроверг противного Путина. Значит вопрос решен. Честно скажу вам. Лучше быть простецом, верящим в ангелов под подушкой и чертей в крынке, чем образованцем".
[1] http://diak-kuraev.livejournal.com/722637.html
[2] Например, "вечный мир" между Византией и Ираном 532 г.; "вечный мир" между великими княжествами Московским и Литовским 1449 г.; "вечный мир" между Россией и Польшей 1686 г.; манифест Императора Александра I "О покорении шведской Финляндии и о присоединении оной навсегда к России": "Страну сию... Мы присоединяем отныне навсегда к Российской Империи".
[3] http://www.patriarchia.ru/db/text/348678.html
[4] http://www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/40798.htm
[5] Беляев С. А. история Христианства на Руси до равноапостольного князя Владимира и современная историческая наука // Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Кн. I. М., 1994, с. 76. Подробный анализ Беляевым вопроса о крещении св. Владимира см. там же, с. 76-80.
[6] См. также его работу, изданную в "Византийском временнике": Беляев С. А. Поход князя Владимира на Корсунь // Византийский временник. Т. 51. М, 1990, с. 153-164. Еще: Беляев С. А. О названии церкви, в которой был крещен князь Владимир // http://www.drevnyaya.ru/vyp/stat/s2_4_4.pdf.
[7] Никольский Н. К. Повесть временных лет как источник для истории начального периода русской письменности и культуры, вып. 1. Л., 1930.
[8] Шмурло Е. Ф. Когда и где крестился Владимир Святой // http://dugward.ru/library/shmurlo/shmurlo_kogda_i_gde.html
[9] Брайчевский М. Ю. Утверждение христианства на Руси // http://oldru.com/rus_hrist/04_13.htm
[10] Богданова Н. М. О времени взятия Херсона князем Владимиром // Византийский временник. Т. 47. М., 1986, с. 39-46.
[11] Служба святому равноапостольному князю Владимиру месяца июля в 15-й день // http://svhram.info/index.php/o-khrame/nebesnyj-pokrovitel/item/16-служба-святому-князю-владимиру
[12] Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. СПб, 2004. Т. I, с. 65, 67-69.
[13] Карташев А. В. Цит. соч. Т. I, с. 67.
[14] Макарий (Булгаков), митр. Цит. соч. Кн. II. М., 1995, с. 31. С ним, правда, вступает в полемику комментатор его "Истории" Назаренко, не выдвигая при этом неоспоримых доказательств. Источник: |||
|
