Алексей Коленский Кшиштоф Занусси: "Гуманизм, не имеющий христианских корней, лишен моральной основы Источник: Газета "Культура" На наши
экраны вышла остросюжетная религиозная драма Кшиштофа ЗАНУССИ "Инородное
тело". После премьеры корреспондент "Культуры" пообщался с
режиссером.
– Вы сняли своевременный, но очень несовременный фильм.
Получилось моралите?
– Можно сказать и так. Достоевский писал, что рядом с вопросом,
есть ли Бог, других ставить не стоит – я пытался высказать ту же мысль.
Стремился вернуться к элементарному мышлению в библейском смысле слова, уходил
от постмодернизма, смешивающего добро и зло, настаивающего на неподсудности
человеческой природы. Это ложный посыл. Конечно, мы не имеем права осуждать
ближних, но должны порицать дурные поступки.
– Ваши персонажи – молодые люди – мыслят догматично. Они
эмоционально "подсушены"... "Инородное тело" родом из
Средневековья?
– Как и мы. Это была эпоха подвигов и открытий, теологии,
жаркой полемики, основания первых университетов. Поднимая вопросы о смысле
жизни, входишь в ту же воду. Иначе и быть не может.
В современной Европе и Америке в моде цинизм. Считается, что
существует лишь одна ценность – индивидуальное благополучие, ради его
достижения мы и живем. У меня есть ироничный эпизод на эту тему. Помните,
начальница героя, аморальная селф-мейд вумен, заявляет ассистентке: я человек
завтрашнего и послезавтрашнего дня? При этом, провозглашая прогрессивный
"идеал", пытается унизить девушку.
– Стерва с комплексом детской обиды воображает себя
женщиной-вамп?
– Но мыслит по-своему прагматично: меня в детстве не любили,
сделаю карьеру и отплачу той же монетой – буду использовать и выбрасывать
людей, наслаждаясь абсолютной свободой. Это называется трансгрессия.
– А смахивает на старый добрый либертинаж.
– Из моды "галантного века" он превратился в норму
корпоративной жизни. Многие обиделись на "Инородное тело", после
европейской премьеры мне пеняли: мы – прогрессисты – чужды
человеконенавистнической философии. Но, думаю, гуманизм, не имеющий
христианских корней, лишен моральной основы. Об этом снят и "Декалог"
Кшиштофа Кесьлевского: человек человеку – не вещь, а божественный вопрос.
– "Инородное тело" родилось из Вашей внутренней
полемики с тезкой?
– Почему вы так думаете?
– Главный герой – праведник. Анджело не поддается искушениям,
творит добро, прощает злоумышленницу, ему сопутствует помощь Божья. А персонажи
Кесьлевского учились жить по заветам "от противного", то и дело
спотыкаясь на пути греха.
– И мой юноша небезупречен – садится за руль без прав, удирает
от полиции...
– Его преследуют по навету, но, с христианской точки зрения,
Анджело упрекнуть не в чем: гонят из одного города – он улетает в другой.
Полтора года назад мы беседовали с Вами о корпоративной этике и гуманизме.
Кажется, на Западе эти темы стали неактуальны – их "ушли с трибуны",
водрузив на нее радужные флаги с правами меньшинств.
– Это привет из прошлого. В 60-е решили: каждому можно
позволить что угодно. Принялись переудобрять почву фантазиями и плодить
"мульти-культи". Но оказалось, что за фразами о равноправии моделей
общественного устройства скрывается пустота и хаос. Пару лет назад Ангела
Меркель заметила, что на каждой территории доминирует определенная культура,
все иные традиции должны смириться с этим фактом. Ее хотели растерзать за такие
слова, но сегодня в Европе их справедливость очевидна всем.
– Что Вас радует в последнее время?
– В Италии, Испании, Франции происходит расцвет молодежных
католических движений. Например, Focolari принципиально отказываются публично
проповедовать христианство, но живут и работают так, чтобы их спрашивали:
почему вы нам помогаете? Все больше юношей и девушек увлекаются волонтерством...
Люди начинают понимать: жить ради обогащения нельзя – надо иметь ценности, за
которые иногда приходится умирать. Общество, которое их лишено, движется к
распаду.
– Забывая о нашем божественном происхождении, мы оставляем
"свято место" неолиберализму – инфантильной и одновременно людоедской
псевдоидеологии, считающей нормой бездушное отношение к людям.
– Именно так. Сознательно или невольно, "продвинутый
потребитель" исходит из убеждения, что трансгрессия – благо. Но, как
правило, это искусственное поведение калечит души, умножает зло на земле. Рано
или поздно придет расплата, и мы не знаем, что нас ждет завтра. В любую минуту
может заговорить супервулкан или взорвется ядерная бомба, выжившие лишатся пищи
и начнут решать: кому жить, а кому умирать. Нужно быть готовым ко всему, до
конца оставаясь христианином.
– Получив карт-бланш, какую бы книгу Священного Писания выбрали
для экранизации?
– Не думаю, что следует иллюстрировать Библию, она говорит сама
за себя. Но если речь идет о глобальном сюжете, то – Книгу Бытия,
приоткрывающую тайны творения и нашего места в нем.
– В чем разница между католиком и православным?
– Думаю, дело сегодня лишь в акцентах. Православие более
радикально, что само по себе ценно, но, с другой стороны, непрактично. Мы
говорим: молись и работай. А на Востоке во главу угла ставят аскезу, умное
делание и легкое отношение к собственности. У нас считают: то, что мне
принадлежит, – почти святое. Это перегиб... В общем, мы отличаемся, как
монастыри с разными уставами. Разнообразие путей к Богу обогащает христианство,
и я рад, что наши церкви сближаются. Католическая по умолчанию признает: в
формулировке Символа веры восточные христиане ближе к истине.
|
