Светлана Галанинская Храм парку не помеха Интервью с Алексеем Третьяковым, активистом общины преподобного Сергия Радонежского на Ходынском поле После того,
как проект храма на Ходынке попал в "Программу-200" и патриарх Кирилл
привел эту общину в пример другим как образец отстаивания православными своих
социальных прав, в районе повысилась активность профессиональных
антиклерикальных групп. Эти группы "гастролируют" по столичным
округам и пытаются убедить районные власти в существовании некоего конфликта между верующими и
неверующими жителями района. На самом деле, православная община сталкивается с
нарушением своих прав политтехнологами, ангажированными ивесторами торговых
сетей и центров. Государство должно взять под охрану проект будущего храма,
связанный с исторической "памятью места". Дело в том, что Ходынское
поле является колыбелью русской авиации и местом расстрела первых новомучеников.
О том, какова
ситуация со строительством храма преподобного Сергия Радонежского на Ходынском
поле сегодня, порталу "Религаре" рассказал один из активистов общины
Алексей Третьяков
– Храм,
который должен появиться на Ходынском поле, попал в "Программу-200"
недавно, но сама община существует очень давно.
Что изменилось с обретением нового "статуса"?
– Общине более 10 лет, и все это время у меня не
было ощущения, что чиновники поддерживали восстановление святыни. Наоборот, мы
ходим на поклон, просим обратить внимание.
– И это
несмотря на решения мэрии?
– Да. Мэр Лужков и патриарх подписали соглашения
о строительстве. Патриархия поблагодарила власть за иницитиву – и все. Потом было постановление города
Москвы, которое отменили явочным порядком, но общину в известность не
поставили. На месте храмового комплекса решено было разбить парк.
– Вот так
просто, без объяснений?
– Да. Мы увидели только проект парковой зоны,
который называется "культурным кластером", но без храма. Получается,
что культура не предусматривает храм.
– А что
предусматривает, торговые центры?
– В том-то и дело, что интересы разных слоев населения должны быть
сбалансированы. У нас же, например, всегда учитываются просьбы построить
очередной торговый центр или каток. Но и тех, кому нужен храм, тоже много.
Конкурс на застройку храма провели, а теперь пытаются пересмотреть проект.
Причем людей, протестующих против строительства церкви, – меньшинство, но они
пытаются выдать себя за глас жителей района.
– Кто эти
люди?
– Это организованная группа лиц, которая уже
сорвала строительство храмов в других районах. Они перемещаются из одного
района в другой и, по всей видимости, за хорошее вознаграждение, скандалят и
устраивают протестные митинги. Говорят,
что представляют интересы всей Ходынки, что так долго ждали, когда парк
появится, а тут какая-то община претендует на кусок земли.
– А на
самом деле?
– На самом деле, все наоборот. Община как раз и
состоит из жителей Ходынки, существует давно
и потребность в строительстве церкви огромная, потому что в огромном
районе нет ни одного храма. А группа активистов-храмоборцев – пришлые люди и их
совсем не много. Их методы борьбы абсолютно нелигитимны. Например, к нам
недавно обратились наши соседи по району, которые долго жили за границей и
оттуда поддерживали нашу общину. Так вот им из префектуры пришло письмо,
согласно которому от их имени поступило заявление о том, что они против храма и
просят принять меры, чтобы он не строился. Дошло и до такого абсурда! А их и в
Москве не было, когда это "заявление" появимлось на свет. Просто Но
это люди влиятельные и статусные, мимо них не прошел обман. Префектура, видимо,
побоялась...
– А обычные
люди живут и не знают, что и куда от их имени пришло?
– Разумеется. Необходимо устороить проверку на
уровне исполнительной власти, ведь наличие правонарушений очевидно. Непонятно,
почему противникам храма дают высказываться публично, а общине не дают. Притом
что именно группировка храмоборцев раскалывает население, пытается убедить
власти и общество в том, что у кого-то есть конфликт с верующими.
– Такого
конфликта в районе нет?
– Конечно, нет. Причина проста: мы не выступаем
против чего-то, мы только за что-то. Прежде всего за храм. Об этом
свидетельствуют подписи, легитимно собранные нами в районе в поддержку храма: их больше 7 с половиной
тысяч. Около 250 из них мы получили за пару дней просто потому, что к нам
начали сами приходить люди из соседних домов, желая помочь. Им нужен храм и
очень надоела лживая и агрессивная антипропаганда храмоборцев.
Костяк нашей общины каждое воскресенье собирается
на молебны. Есть более пассивная часть района, которая раньше не проявляла свою
позицию так активно, но теперь поднялись уже и эти люди, потому что поняли:
пассивность может сыграть с ними злую шутку. Власти должны учитывать, что в районе
не менее 7 с половиной тысяч граждан, которым очень нужна церковь.
-
Храмоборцы замалчивают это?
– Не только это. Храмоборцам выгодно представить
ситуацию как желательную лишь для официальных церковных структур. Якобы есть
некие попы, которые хотят построить храм из шкурных соображений, для себя. Но храм нужен людям. У нас нехватка
священников, даже в Москве. Поэтому есть для духовенства это не так уж
принципиально: одним храмом больше, одним меньше, оно без работы не останется. А нам негде молиться
и причащаться. Приходиться с маленькими детьми ездить в другие районы
Москвы. Храм нужен здесь. Я не против парка, не против нормального
благоустройства территории. У меня тоже есть дети, мне надо где-то с ними
гулять.
– Храм или
парк – ложная альтернатива?
– Конечно. Храмоборцы искусственно ее навязывают.
– На самом
деле и то и другое – экология. Храм – для экологии души?
– Да. Сегодня невозможно без нормальных
ориентиров растить и воспитывать детей. Без средоточия веры, нравственности,
духовности мы не можем обходиться,
потому что заботимся о своих детях. Они должны с малых лет видеть
духовные ориентиры.
– Если не
будет храма, будет очередной ТЦ.
– ТЦ я называю пылесосами, они будут из людей все
высасывать, если рядом не поставить в порядке баланса храмовый комплекс, не
показать, что не хлебом единым жив человек, что есть и другие ценности.
– Публичных
слушаний не проводилось?
– Общине не дали высказаться ни разу. Господин
Ларин, который непосредственно представляет интересы движения "За
парк", был каким-то образом вхож в двери господина Кузнецова, главного
архитектора. В итоге получилось, что вся история Ходынки представлена одним
этим человеком, хотя он представляет меньшинство, а не всю группу Ходынки.
– Чьи
интересы они представляют?
– Когда был митинг, зам его спиной, как нам
показалось, была КПРФ и другие партии и выдвигали лозунг "Мы против
застройки". Но это догадки, а не факты. В основном митингующие – это такие
же люди, как и мы. Но эти организаторы
пытаются привести ситуацию к конфликту между верующими и неверующими. Наверное,
их усьтраивает, что сегодня Кузнецов выделил храмовому комплексу какте-то крохи,
60 на 60 метров. Это возмущает, потому
что вначале было 1,5 – 2 га и этого хватало для нормального расположенния.
Проект менялся, парк увеличился, а храму места все равно не нашлось. Любое наше желание увеличить площадь
превращается в какое-то противостояние. Хотя на бетоне, на взлетной полосе
строить сложно. А ведь этот храм задуман во имя героев-авиаторов, это такой
символ единства народа.
-
Историческое значение этого места тоже важно?
– Да, все это отражает историю Ходынки. Ведь
здесь был и расстрельный полигон – это обстоятельство требует покаяния. Власть
должна развернуться в сторону исторической памяти, российской авиационной славы
и духовных потребностей людей. Если мы создавем условия для тех, кто гуляет в
парке, почему нельзя создать их для верующих? Есть власть и есть жители. Между
ними нет почвы для конфликта. А некий промежуточный слой, меньшинство, начинает
"возбуждаться", разжигать социальный конфликт, сталкивать жителей
между собой. Это просто преступление. Почему нельзя сделать так, чтобы было
хорошо всем? Одним – большой парк без ТЦ. Другим – небольшой храм. В какой-то
момент было что-то вроде перимирия, а сейчас они опять хотят вывести людей,
создают абсолютно искусственный конфликт. Раздачу воды на Крещении называют
"попыткой отхватить кусок земли".
– Что вы
предпринимаете сейчас?
– На уровне префектуры мы получили определенную
поддержку, но процесс идет медленно. Будем вновь обращаться к Святейшему
патриарху. Пойдем в "коридоры власти" добиваться справедливости.
Будем напоминать о себе постоянно, иначе строительство могут тихо свернуть, как
это уже делалось на многих площадках. Но тут они явно не на тех напали.
– А откуда
такая неприязнь к миролюбивым верующим?
– Вопрос денег. Они мешают просто тем, что они
существуют. Когда храмы строятся, люди, которые раньше зарабатывали деньги на
жителях, на торговле, оказываются в проигрыше. Им этого не нужно, потому что
прибыль падает. Если сюда инвестируются
капиталы, то отдача от них зависит от количества магазинов и ТЦ. Все это
товарно-денежные цепочки. Не случайно кое-где христианство уже под подозрением,
и на тех, кто носит крестик, уже идут гонения на работе.
– Эта
практика пока что более характера для Запада?
– Да, но Россия – большая территория, она не
может остаться без внимания. Объединить такое общество будет уже невозможно,
зато управлять им будет очень легко. Человек будет думать, что ему надо только
на работу и в магазин, каждый в своей комнатушке. В СССР храмы разрушили, но
человек-то внутри все равно оставался человеком с особым, духовным содержанием.
Поэтому сейчас верующих становится больше.
– Им надо объединяться?
– Конечно. Люди должны ходить в храм, чтобы друг
друга видеть, чтобы вовремя подставить плечо. Потому что завтра христианофобия
примет такие обороты, что нашим детям это будет уже не исправить. Мы сегодня
пытаемся противостоять гонениям и ксенофобии. Иностранцы мне говорили:
"Ребята, все держится на вас, мир катится в бездну, он сдал свои
христианские ценности". Россия должна быть православной верующей страной и
по
давать пример. Надо не дать умереть нашей
надежде. Источник:
|
