Михаил Тюренков Александр Дворкин: "Самая опасная секта – та, в которую попали ваши близкие" Источник: Тема
экспансии тоталитарных сект в Россию сегодня ничуть не менее актуальна, чем в
90-е годы. Например, на прошлой неделе поступила информация о задержании Жанны
Цареградской, главы секты "Рожана", за немалые деньги кустарно
проводившей "роды на дому" с риском для жизни женщин и младенцев. В
то же время другие деструктивные религиозные движения, несмотря на судебные
решения, продолжают чувствовать себя в нашей стране весьма вольготно.
"Культура" встретилась с автором книги
"Сектоведение", профессором Православного Свято-Тихоновского
гуманитарного университета, председателем Экспертного совета по проведению
государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ
Александром ДВОРКИНЫМ.
– Изменилась ли ситуация с тоталитарными сектами за последнее
десятилетие?
– Лично я в последнее время даю даже больше интервью на эту
тему, чем 10-15 лет назад. Однако в общем информационном потоке, который за
последние годы возрос многократно, проблема опасности тоталитарных сект тонет.
Хотя сама она не стала менее острой.
Конечно, ситуация по сравнению с 90-ми несколько изменилась.
Для неподготовленного взгляда тоталитарные секты стали менее заметны. Но это
только потому, что сектанты у большинства ассоциируются исключительно с
"уличными приставалами". Число последних действительно уменьшилось –
лишь изредка на улицах мы можем столкнуться со "Свидетелями Иеговы",
еще реже – с кришнаитами или сайентологами. Но это совсем не значит, что самих
сект и сектантов стало меньше. Просто они перешли к новым формам вербовки, в
первую очередь через интернет-форумы и социальные сети.
– Сам термин "секта" достаточно широк, но именно Вы
его уточнили, введя понятие "тоталитарные секты". Устоялось ли оно?
– Да, я впервые употребил этот термин 20 лет назад, в марте
1993 года, не думая, что прежде им никто не пользовался. Видимо, столь же
очевидным он показался не только мне, поэтому его стали очень широко
употреблять наряду с понятием "деструктивные секты" (подчеркивающим
разрушительное воздействие, которое эти организации оказывают на общество).
Вообще сегодня из-за распространения так называемой
"политкорректности" стало очень сложно пользоваться теми или иными
терминами. Поэтому "тоталитарные секты" зачастую заменяют
словосочетанием "новые религиозные движения", хотя сегодня и его
стали обвинять в недостаточной корректности: мол, "новые" – это
обидное слово. В итоге самым последним достижением в области либерального
словотворчества стало понятие "религиозные меньшинства" (по аналогии
с сексуальными).
– Какие секты в сегодняшней России наиболее активны и
деструктивны?
– Для каждого из нас наиболее опасная секта – та, в которую
попали близкие нам люди. Самые активные и распространенные в масштабах нашей
страны – это неопятидесятническое движение, количество его адептов в России
превысило 300 тысяч человек. Замечу, что неопятидесятники особенно опасны своей
политической активностью, их лидер Сергей Ряховский входит в Общественную
палату РФ и в президентский Совет по взаимодействию с религиозными
объединениями.
– Получается, в России существует широкое деструктивное
сектантское движение, сумевшее поставить себя на один уровень с традиционными
религиозными организациями?
– Точнее, активно пытающееся это сделать. Российский
объединенный союз христиан веры евангельской (пятидесятников), который
возглавляет упомянутый Ряховский, – это структура, лоббирующая интересы
разрозненных неопятидесятнических организаций, прибывших в нашу страну с Запада
в конце 80-х годов прошлого века. А само неопятидесятническое движение возникло
лишь в конце 70-х. Как однажды заметил один мой коллега-сектовед – немецкий
протестантский пастор Томас Гандоу, неопятидесятничество – это оккультная секта,
прикрывающаяся лишь несколькими христианскими терминами.
– В чем заключается основная опасность этого движения для
нашего общества? Как и другие тоталитарные секты, они претендуют на имущество
адептов?
– Если вы лишились машины или квартиры – это еще полбеды. Куда
важнее психическое здоровье. Достаточно взглянуть на то, что творится в ходе
любого неопятидесятнического собрания, как эти люди бьются в конвульсиях, падая
на пол и утрачивая членораздельную речь, как они часами хохочут или вообще
впадают в каталептический транс, чтобы понять, насколько пребывание в этой
секте опасно для человеческой психики.
– Какие еще тоталитарные секты стоит выделить на общероссийском
уровне?
– Из зарубежных это – кришнаиты, сайентологи, мормоны и
"Свидетели Иеговы", а из отечественных сейчас на первое место,
возможно, выдвинулись "анастасийцы".
– Те самые "Звенящие кедры России" Владимира Пузакова
-Мегре, рекламой которых сейчас увешаны вагоны московского метро?
– Да. Эта секта построена по концентрическому принципу и включает
в себя как непосредственных адептов, так и просто людей, увлеченных книгами
Пузакова-Мегре и составляющих почву для вербовки "анастасийцев".
Вообще, это успешный коммерческий проект их основателя: сначала он продавал по
баснословной цене всевозможные изделия из кедра, якобы обладающие некими
чудодейственными свойствами, теперь же призвал своих адептов продавать квартиры
и переселяться из городов, в связи с чем начал активно торговать землей.
– Кажется, это очень похоже на то, что еще в 90-е годы делал бывший
милиционер Виссарион?
– Именно так, "анастасийцы" сейчас являются главными
конкурентами Виссариона. Приток адептов у последнего практически прекратился,
поскольку Пузаков-Мегре и его последователи работают в той же социальной нише,
только более активно. Кстати, по той же причине в последние годы в России стало
заметно меньше разнообразия среди псевдохристианских сект – их подменило более
успешное неопятидесятническое движение.
– Вы упомянули "Свидетелей Иеговы", самых
распространенных "уличных приставал". Изменился ли формат их работы?
– Это вторая по численности в России тоталитарная секта после
неопятидесятников. Иеговисты, как и прежде, ходят по улицам и квартирам,
раскладывают свои воззвания по почтовым ящикам. Хотя и к интернет-формату
вербовки в последние годы они также приспособились.
– Известно, что иеговистов неоднократно, что называется,
спускали с лестницы за их навязчивые призывы "поговорить о Боге".
– Это им только выгодно – показать, какие они светлые мученики
в своем противостоянии миру, тонущему во зле.
– А они по-прежнему заставляют своих адептов давать расписку о
запрете переливания им крови?
– Да, запрет остается в силе, и по-прежнему по всему миру
фиксируются случаи, когда иеговисты из-за этого погибают. В том числе и их
дети, поскольку "Свидетели Иеговы" в этом своем суеверии не делают
исключения ни для кого.
– Но если об иеговистах известно достаточно много, то
сайентологов многие считают чуть ли не научной организацией. В чем их
опасность?
– Для начала стоит сказать, что эта организация, по мнению
многих экспертов, имеющая тесную связь с ЦРУ, активно занимается сбором
информации во многих странах мира. В своей основе сайентологи – достаточно
эффективная разведслужба, а потому на определенном этапе американские
спецслужбы, видимо, решили, что было бы полезно использовать ее ресурс. В нашей
стране порядка 20 сайентологических организаций, зарегистрированных под самыми
разными названиями. Есть "Сайентологическая церковь", которая, с
одной стороны, требует, чтобы ее признали религиозной организацией, а с другой,
заманивая новых адептов, настаивает на том, что можно оставаться православным
или мусульманином и при этом быть сайентологом. Есть "Центр
дианетики", позиционирующий себя психолого-философской организацией,
"Нарконон", якобы борющийся против наркомании, но все это –
структуры, занимающиеся вербовкой в единую сайентологическую систему.
Мой опыт показывает, что люди, попавшие в эту секту, остаются
там, пока у них не заканчивается одно из двух: либо деньги (сайентология – один
из наиболее успешных коммерческих культов, ее основателю Рону Хаббарду
приписывают изречение: "Хочешь заработать миллион – придумай свою
религию"), либо психическое здоровье. А очень часто кончается и то, и
другое. Кстати, в сайентологической среде очень распространено
"антипсихиатрическое" движение, а потому, если у сайентолога
начинаются проблемы с психикой (а это, по наблюдениям, происходит весьма
часто), то они обычно боятся обращаться за помощью к врачу.
– Но если все настолько серьезно, то почему, на Ваш взгляд,
наши спецслужбы, которые довольно активно борются с исламским и политическим
экстремизмом, так мало уделяют внимания этой проблеме?
– Это очень сложный процесс. Так, например, невозможно открыть
уголовное дело, пока нет пострадавших. Но пока человек находится в секте, он
себя пострадавшим не признает. Если же проводить серьезную операцию с
внедрением в секты, то усилий это потребует очень больших, а результат будет
куда менее очевидным, чем перехват какой-нибудь группы бомбистов.
– А как вообще сегодня осуществляется антисектантская
деятельность?
– В основном на добровольной основе. Так, например, в сентябре
мы провели первый в России международный правозащитный молодежный
антисектантский форум. В его ходе мы отрабатывали приемы противодействия
сектантской вербовке, в том числе в формате ролевой игры, где в качестве
"сектантов" выступали мои студенты из Православного Свято-Тихоновского
гуманитарного университета. Участники этого слета учились различать вербовщиков
тоталитарных сект, правильно строить с ними диалог и в том случае, если имеет
место нарушение закона, грамотно составить заявление в полицию.
– Что, помимо теоретических исследований, Вы и Ваши ученики
смогли реально сделать в плане противостояния тоталитарным сектам?
– За 20 лет нашей деятельности мы, как минимум, изменили
общественное мнение. Названия ключевых сект у людей давно на слуху, и это очень
затрудняет сектантам возможность вербовки новых адептов. Кроме того, повысился
уровень информированности местных властей в вопросе, с какими религиозными
организациями им стоит сотрудничать, а с какими – нет. Ну и наконец, нам
удалось добиться возбуждения уголовных дел по деятельности целого ряда
тоталитарных сект, а некоторые из них – даже закрыть. С другой стороны, мы не
раз помогали журналистам, на которых сектанты подавали в суд (а это – их
излюбленный метод самопиара), выиграть дела.
– Дайте совет людям, впервые столкнувшимся с сектантами. Как
определить, кто предлагает тебе "поговорить о Боге" – проповедник
традиционной религиозной организации или адепт тоталитарной секты?
– Очень просто. Если вам предлагают сразу очень много и
бесплатно, то необходимо задуматься. Если от вас требуют принять решение прямо
здесь и сейчас, потому что "потом будет поздно", то это явно – что-то
недобросовестное, вам просто не хотят предоставить всю полноту информации.
Любой же миссионер традиционной конфессии прежде всего даст вам время
ознакомиться с предоставленной информацией и принять ее разумом и сердцем. Если
же вы, прежде чем прийти в секту, начнете собирать о ней объективную
информацию, то возможность вашего в нее вступления сведется к нулю.
|
