Александр Щипков Авторы "Перелома" комментируют валдайскую речь Путина Речь Путина на Валдае вызвала не так
много откликов, как его же предвыборные статьи в 2012 году, что несколько
странно. По-видимому, сработал эффект неожиданности. Замедленная рефлексия
экспертного сообщества объясняется тем, что оно пока не выработало осознанную
реакцию на путинскую речь. Слишком очевиден в этой речи перелом в приоритетах,
поворот к новым целям, смыслам и ценностям. Показательной является и попытка
перекрыть публичное обсуждение в масс-медиа смыслового выступления президента
информационной операцией, в которой задействовали заключенных мордовской ИК-14.
На Западе в основном обсуждают не саму речь, а дискуссию, развернувшуюся на
Валдае после выступления Путина, то есть не ключевые смыслы, а ветерок вокруг
них. Практически все российские СМИ повторяют этот приём, также избегая
говорить о главном. Речь Путина, тем не мене, нуждается в
серьёзном обсуждении. В ней содержатся важные (иногда противоречащие друг
другу) предложения. Портал РЕЛИГАРЕ решил обратиться за комментариями к авторам
сборника "Перелом" (май 2013), задав всем три одинаковых вопроса:
Речь
Путина на Валдае имеет тактический или стратегический характер? Каков ее
исторический масштаб?
Кому
адресовано выступление Путина? Каким группам российских граждан,
интеллектуалов, может быть, политиков или бизнесменов? Какова цель выступления?
Кто
он, Путин, произносящий речь на Валдае? Либерал, почвенник, правый патриот,
лидер ОНФ, Сурков?
Нам ответили – Виталий Третьяков,
Евгений Белжеларский, Игорь Потапов, Михаил Тюренков, Сергей Черняховский.
Виталий
Третьяков
– Речь
Путина на Валдае имеет тактический или стратегический характер? Каков ее
исторический масштаб?
– Я слушал Путина непосредственно в
зале. Исторические масштабы его речи я бы не преувеличивал. Это все-таки
выступление президента, а не доклад генсека КПСС. Кстати, и доклады генсеков
зачастую не выполнялись, а их положения тоже были подвержены различным трактовкам.
Тем не менее, в советское время каждый такой доклад рассматривался как
жизнеобразующий документ, под него "подверстывалась" и работа партии,
и жизнь страны. Но ведь у нас демократия, которая, правда, больше похожа на
анархию. И если президент страны произнес речь, это еще не значит, что его
подчиненные воспринимают ее как документ для пристального изучения, осмысления
или как руководство к действию. Это не команда, не указ, не подписанный
президентом закон. Это личная точка зрения Владимира Путина на ситуацию в
стране. Я абсолютно убежден в том, что значительная часть правящего класса не
разделяет утверждения, которые в этой речи высказаны. Президент не может
заставить этих людей действовать так, как он указал. Вот вам и исторический
масштаб.
 |
Сам Путин, судя по тому, что он говорит,
пришел к убеждению, что у России есть особый путь, что мы – геополитическая
субцивилизация, что наши политические институты не могут быть сформированы
точно так же, как в других замечательных, но слишком уж не похожих на нас
странах, но должны строиться с учетом наших традиций. Путин впервые заявил, что
традиции – это константа. У Путина очень сложное отношение к
советскому периоду. С одной стороны, уважительное: он сказал, что распад
Советского Союза был крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века. После
этого на него набросились со всех сторон, в том числе прозвучала и критика
из-за рубежа. Но относительно некоторых этапов советской истории были сделаны
странные высказывания. Например, Путин недавно сказал, что в советское время мы
ничего не могли всерьез производить: разве что галоши для Африки и что-то еще. За это сразу уцепились критики
с другой стороны. А ведь в советский период было создано все, чем наша страна
живет до сих пор. В так называемой новой России до сих пор не создано вообще
ничего оригинального. В речи на Валдае Путин произнес
важнейшую фразу: "Наше историческое наследие, на котором надо строить
будущее, – это вся наша история без изъятий". То есть он не считает советский период отходом от "столбового"
пути человечества. Это не черная дыра, в которую Россия якобы выпала из мировой
цивилизации. Речь Путина произнесена не на заседании
парламента Российской Федерации, не перед лицом политиков и не с экрана
телевизора, а на заседании Валдайского клуба, где ставится задача улучшить
имидж России на международной арене. Те, кто занимается имиджем России на
Западе, часто воспринимают ее как недоделанную Европу. А Путин предлагает новый
фон, работающий на российский имидж. Может быть, Путин хотел кому-то из
экспертов открыть глаза на то, что на самом деле происходит у нас в
стране. Зарубежные эксперты делятся на
две категории. Среди них есть те, кто уже все знает о России, и при поступлении
новой информации их позиция не меняется, они все равно будут в качестве
аргументов подбирать только те факты, которые им удобны. Вторая категория – те,
кто способен понять особенности России. Но их точка зрения не популярна на
Западе, их голос не учитывается, не доносится до широкой публики. Поэтому место
произнесения этой речи, самой сильной после мюнхенской, несколько минимизирует
и ее пафос, и ее содержание. Сомневаюсь, что те, кто не услышали ее, да и те,
кто присутствовал, побежали искать текст речи в газетах или в Сети. В интернете
популярны другие речи и персонажи. Речь хороша, но не с той кафедры
произнесена, чтобы считаться сверхзначимой. -
Кому адресовано выступление Путина? Каким группам российских граждан,
интеллектуалов, может быть, политиков или бизнесменов? Какова цель выступления? – Целевая аудитория по факту – западные
эксперты, которые должны каким-то образом цитировать положения этой речи
общественности своих стран. Но они совершенно точно не смогут полноценно это
сделать. Да, речь цитировалась многократно в западных СМИ, но по привычному
шаблону. Тот, кто считает что Россия – это зло, выбирал соответствующие места:
"А, смотрите, он опять против демократии! Самодержавный
правитель!" Чаще даже цитировались
последующие вопросы Путину и его ответы на них. Это же был не просто доклад,
прилагалась дискуссия. Западники расхватали на цитаты его ответы. Но некоторые
эксперты, которые относятся к России не как к врагу, подлежащему искоренению, а
как к феномену, который надо изучать, сказали, что вслед за эпохой Мюнхенской
речи начинается эпоха Валдайской. -
Кто он, Путин, произносящий речь на Валдае? Либерал, почвенник, правый патриот,
лидер ОНФ, Сурков? – Вот здесь у меня одна из главных
претензий к Путину как к политику, произносящему эту речь. В 1999 году, помимо
чеченской кампании, в которую Путин успешно включился, он набрал очки за счет
того, что любой лозунг формулировал как заботу о народе в целом, брал у любой
партии то, что ему нравилось. Об этом говорит Зюганов, отмечая, что Путин и у
них брал лозунги. Путин – президент, а значит, не должен быть оригинальным
политическим мыслителем. Он должен предлагать идеи, консолидирующие нацию.
Иногда имеет место явное противоречие. Получается, что на словах Путин за
общество, а реальная экономическая политика под его руководством чисто
либеральная. В этой речи подобных противоречий минимум. Но возникает вопрос,
будет ли политика соответствовать ее положениям? Но Путин же не просто философ,
а политик, глава государства, фактически – глава исполнительной власти. А если
дать какому-то российскому чиновнику высшего ранга на оценку этот текст, не
предупредив, что это речь Путина, уверен, что будут "тройки",
"двойки" и "колы". Например, один из ключевых вопросов – о
вывозе капиталов. Границу закрывать в эпоху интернета нельзя, но нельзя же
мириться с тем, что большинство из предпринимателей вывозит из России то, что
здесь, скажем так, они зарабатывают. То есть все в этой речи замечательно,
только инструментальная часть отсутствует. Как идти к заявленной цели? Ответив
на вопросы зала, поговорив о симпатиях к Сильвио Берлускони, Путин должен был
бы вернуться в Москву и уволить, как минимум, половину своих чиновников. Но он
же этого не сделал. Как обычно, речи отдельно, а реальное управление страной
отдельно. Он будет произносить речи, а аппарат – делать все по-своему. Может
быть, надо их заставить учить эту речь и потом проверять, так ли дело идет?
Народ-то с Путиным давно согласен, общество в значительной степени тоже. Мы не
согласны с тем, как его подчиненные действуют. Есть ли тут перспективы?
Политическое самоопределение есть, но нет указаний на то, что Путин будет в
качестве первого политика страны согласно со своей же речью изменять состав
аппарата, не сказано, как он будет
действовать. Не прямо ли противоположным образом, как это часто бывает?
Евгений
Белжеларский
– Речь Путина на Валдае имеет
тактический или стратегический характер? Каков ее исторический масштаб? – Стратегический характер в конечном
счете имеют не речи, а принятые решения. Какими они будут и будут ли? У нас
ведь часто бывает, что державная риторика прикрывает очередную
"оптимизацию" науки, образования, здравоохранение. Когда социалка
идет под нож, только и остается что говорить о национальных ценностях – их не
вывезешь, подобно капиталам. В речи Путина есть
несколько фраз о вывозе и компрадорской элите. Но возникает вопрос: а
что он намерен с ней делать? Может быть, в ближайшее время мы об этом узнаем.
 |
Мне импонирует левая идея, но я не
коммунист и никогда не придерживался коммунистических взглядов. Тем не менее, я
вынужден признать, что из всех думцев один только Геннадий Зюганов после речи
Путина высказался вполне определенно. Он просто и ясно сказал: "За этой
речью должна последовать смена курса и отставка правительства". А
остальные? Они не захотели или не решились это сказать? Или они предпочитают и
дальше наблюдать, как в стране громят науку и образование, сохраняют плоскую
налоговую шкалу, стремятся лишить инвалидов бесплатного лечения (если они не
работают), ввести платное обучение. Если не принять срочные меры, нам рано или
поздно придется повторно решать проблему борьбы с неграмотностью. Уникальный
случай. Такого не было и нет нигде в мире. Речь в выступлении Путина идет о
"поисках идентичности" – так его услышали в разных политических лагерях. Но президент не
объяснил, почему отказавшись от советского проекта, страна не восстановила
идеологическую связь ни с одной из досоветских традиций. В СССР вместо
"единого прошлого" было "единое будущее". Пусть это искусственная
модель идентичности, но сегодня нет никакой. Почему в 90-е и 2000-е власть
транслировала в общество нелепую мысль о том, что страна может жить без
идеологии? Ведь там, где исторические ценности отброшены, расцветает
криминальная мораль, война всех против всех, закон взаимопожирания. Еще один
важнейший вопрос – это вопрос о разделе советского наследства. Попросту говоря
у нации отобрали то, что оставил предыдущий режим. Непрозрачная (воровская)
приватизация не могла заложить твердых основ национального согласия. Это
главная причина, по которой власть и крупная собственность (капитал) в
сегодняшней России нелегитимны. И "отмыть" их можно, только вложив
все эти миллиарды в экономику и социалку. Но пока этого не происходит. В последние годы решения и инициативы
правительства все больше расходились с президентскими высказываниями. Майские
указы не выполнялись. Окрики в сторону "руководства" ЖКХ ни на кого
не действовали. Президент мог, например, говорить о возрождении наукоградов, а
Минобр готовил удар по РАН и переход к платному образованию. Казалось,
политический класс России страдает раздвоением личности, точнее, личностей.
Зато ловить "сигналы" и месседжи стало делом продвинутых экспертов.
Эта двусмысленность не может длиться бесконечно. Политика должна стать
прозрачной и перестать быть сиюминутной. В 90-е годы постмодернизм стал
увлечением гуманитарной интеллигенции, а потом и политиков. Сегодня пора с этим
заканчивать. Политика должна подчиняться правилу, которое выдвинул когда-то
философ Людвиг Витгенштейн для речи вообще: "Все, что может быть сказано,
может быть сказано ясно. Что не может быть сказано ясно, о том следует
молчать". Если мы хотим осознанного движения вперед, суверенитета,
национального согласия и тому подобных прекрасных вещей, вместо туманного символизма в политике должно
наступить время прекрасной ясности. Разговор о критериях идентичности и
национальных ценностях, который начал Путин, необходим: это норма для развитых
стран. Но важно, чтобы социально-экономический курс не шел вразрез с этими
ценностями, иначе никто не поверит, что разговор идет всерьез. – Кому адресовано выступление Путина?
Каким группам российских граждан, интеллектуалов, может быть, политиков или
бизнесменов? Какова цель выступления? Смысл валдайской речи в том, что
необходимо менять повестку дня в России. Это значит, что Путин обращается к
экспертному сообществу, давая понять: прежние темы устарели. В то же время речь
Путина адресована и внешнему слушателю – европейским консерваторам, которым не
нравится, куда идет западное общества, не нравится мультикультурализм, отход от
религиозных ценностей, ювенальная юстиция и однополые браки. Такие люди могут
видеть в Путине политика, который хочет восстановить корневые европейские
ценности в их исконном, а не глобалистском варианте. – Кто он, Путин, произносящий речь на
Валдае? Либерал, почвенник, правый патриот, лидер ОНФ, Сурков? Боюсь, что Сурков-стайл в России еще
является трендовым явлением, причем участие самого Суркова для этого вовсе не
требуется. Сегодня все государственные мужи "немножко Сурковы". А
этот сурковский стиль означает следующее: я тот, кем вы хотите меня видеть. С этим постмодернистским подходом в
политике надо срочно расставаться. Симулякры устарели. Полагаю, говоря о
традиционных ценностях, Путин имел в виду и возврат к реальной политике. С другой стороны, в речи Путина есть
место, где он говорит, что люди разных взглядов – от либералов и националистов
до коммунистов и патриотов – должны объединиться. Такой консенсус возможен в
стабильном и богатом обществе, где ценности устоялись и где все их разделяют.
Но не в России и других странах мировой периферии, где привилегированные группы
живут за счет ограбления населения. Мы же знаем, что как раз по поводу
понимания ценностей и необходимости их иметь у нас и происходит политическое и
идеологическое разделение. Слова "почвенник",
"патриот" сегодня звучат слишком размыто. Если кто-то говорит о
национальной идентичности – он не столько почвенник, сколько европейски
мыслящий политик. В основе любой европейской нации лежит это ощущения "самости",
das Selbst – то есть "я-концепция". "Старая добрая Англия",
"американская мечта" – это все термины идентичности. А патриотизм
сегодня – это социальная политика, кейнсианские методы в экономике, курс на
"сбережение народа" и отказ от неолиберальных догм. Неолиберализм –
реакционная, тупиковая идеология. После долгих лет ее господства страна
оказалась в кризисе. Нас просят затянуть пояса, готовиться к увольнениям и еще
туманно намекают, что придется чем-то "рискнуть". Пора сделать
выводы, которые напрашиваются, отделить зерна от плевел. Кстати, уже понятно,
что левые и консервативные взгляды в сегодняшней России неизбежно смыкаются, о
чём, кстати, часто говорит редактор вашего портала Александр Щипков. Таким образом, Путину еще только
предстоит выбрать, кто он и в каком политическом лагере.
Игорь
Потапов – Речь Путина на Валдае имеет тактический
или стратегический характер? Каков ее исторический масштаб? – На Валдае Владимир Путин говорил о
фундаментальных ценностях, обращение к которым само по себе свидетельствует о
стратегическом характере этого выступления. О своего рода принципиальном
выборе, в том числе религиозном. Эту речь Путина часто сравнивают с его
Мюнхенским выступлением, но она на порядок глубже. В Мюнхене речь шла только о
принципах международной политики, на Валдае затрагивались принципиальные
вопросы национального мировоззрения, в фундаменте которого так или иначе лежат
христианские ценности, но от вопросов международной политики это, конечно,
неотделимо.
А вот международный эффект от мюнхенской
речи был больше, чем от валдайской. Тогда Путин говорил перед западными
политиками непосредственно, а здесь опосредовано. Эта речь на Западе будет мало
кому известна, там не дадут ничего особо о ней сказать. – Кому адресовано выступление Путина?
Каким группам российских граждан, интеллектуалов, может быть, политиков или
бизнесменов? Какова цель выступления? – Выступал Путин перед интеллектуалами,
но адресована его речь всем российским гражданам, да и не только российским.
Вот слова Путина: "Нам всем: и так называемым неословянофилам, и
неозападникам, государственникам и так называемым либералам – всему обществу
предстоит совместно работать над формированием общих целей развития... А это
значит, что либералы должны научиться разговаривать с представителями левых
взглядов и, наоборот..." Президент, похоже, надеется скрестить
"ежа и ужа", то есть предлагает сторонникам ЛГБТ, легальной
проституции, эвтаназии, ювенальной юстиции потрудится совместно со сторонниками
христианских, исламских, национально-культурных ценностей над практическим
осуществлением озвученных им идей. Это обесценивает сказанное, придает ему
какой-то несерьезный характер. Ведь за заявленные ценности надо бороться. А так
выходит, что бороться не с кем. Только с США и Европой? А у нас все
"за"? Но кто же тогда насаждает у нас все эти ложные ценности, с
которыми Путин призывает бороться? – Кто он, Путин, произносящий речь на
Валдае? Либерал, почвенник, правый патриот, лидер ОНФ, Сурков? – Главный из сегодняшних мировых
процессов – это ускоренное нарастание размежевания по оси нравственность –
безнравственность. А вовсе не "лево-право" или
"либерал-патриот". И Путин публично заявил, что он теперь
политический лидер всех противников новых западных ценностей. Понятно, что
нынешняя элита США и Запада в целом не способна к возврату к христианским
корням и будет с удвоенной энергией искать, как помешать Путину, убрать его с
политической сцены. Ближайшие цели, по которым будут бить, – Олимпиада,
стабилизация на Кавказе, религиозные и национальные проблемы.
Михаил
Тюренков – Речь Путина на Валдае имеет
тактический или стратегический характер? Каков ее исторический масштаб? – Наверное, не буду оригинален, если
сравню "Валдайскую речь" Владимира Путина с его же "Мюнхенской речью". Между
этими программными выступлениями прошло без малого 7 лет, а потому уже можно
оценить, насколько подобные яркие "спичи" являются руководством к "прямому
действию". Так, если в феврале 2007-го критика однополярности современного мира
со стороны многим казалась исключительно реваншистским демаршем, за которым
практически ничего не стоит, кроме желания продемонстрировать хорошую мину при
плохой игре, то сегодня – после Южной Осетии, Абхазии и, особенно, Сирии – даже
самым последовательным критикам российской внешней политики становится ясно,
что Россия – реально возродившийся геополитический полюс современного
мироустройства.
 |
Исторический масштаб "Валдайской речи"
очевиден. Это явный посыл к возрождению того, о чем мечтали многие лояльные
власти патриоты-державники и прочие консерваторы, национальной идеологии.
Идеологии не общеобязательной и навязываемой сверху, как это было в советское
время, а как определенного свода вечных ценностей, норм и ориентиров, на
которых должно выстраивать свою политику – как внутреннюю, так и внешнюю –
Государство Российское. И если до сих пор в Основном Законе страны действует
13-я статья, согласно которой "никакая идеология не может устанавливаться в
качестве государственной или обязательной", то после выступления Путина на
Валдае становится ясно, что эта статья Конституции – отнюдь не "священная
корова". И хотя общеобязательной национальная идеология действительно быть не
должна, то государственной – почему бы и нет? Тем более что те ориентиры,
которые обозначил глава государства в своей речи, отвечают интересам всего
российского общества. При этом противоречат они, пожалуй, лишь двум
идеологическим парадигмам – ультралиберальной и ультранационалистической,
которые в последнее время все чаще смыкаются в рамках нынешней "непримиримой
оппозиции", и, по моему личному твердому убеждению, наиболее опасны для
целостности нашего государства и сбережения его народа. – Кому адресовано выступление Путина?
Каким группам российских граждан, интеллектуалов, может быть, политиков или
бизнесменов? Какова цель выступления? – Очевидно, что в первую очередь
"Валдайская речь" рассчитана на так называемое "экспертное сообщество". Причем
впервые президент Путин дал понять, что он является отнюдь не "стихийным
государственником", патриотически настроенным человеком, лишенным четких
идейных ориентиров. У Путина, как оказалось, все это есть, более того, если
раньше идеологию президента приходилось дорисовывать из достаточно обрывочных
сюжетов – фрагментов выступлений и тех же предвыборных статей, то сегодня он
дал ясный знак – многократное использование термина "идентичность", а также
совершенно неожиданное упоминание имени великого русского философа-консерватора
второй половины XIX века Константина Леонтьева. Складывается четкое
впечатление, что прежде, чем подготовить свою речь на заседании Валдайского
клуба, Путин имел длительные консультации с представителями другого –
просвещенно-консервативного, почвеннического интеллектуального клуба –
Изборского. – Кто он, Путин, произносящий речь на
Валдае? Либерал, почвенник, правый патриот, лидер ОНФ, Сурков? – Год назад, накануне 60-летнего юбилея
Владимира Владимировича мне довелось пообщаться с человеком, который знаком с
президентом более 20 лет – членом Совета Федерации, профессором
Санкт-Петербургского университета философом и политологом Юрием Солониным. Он
тогда произнес очень интересную фразу: "Вообще, Владимира Владимировича нельзя
назвать "творцом русской идеи", но вполне допустимо говорить о нем как о
человеке, реализующем русскую цель, русское призвание. Эта цель состоит в том,
чтобы максимально сохранять за Россией статус великой державы как ее
исторического призвания. И находить способы этот статус подтверждать". Своей Валдайской речью Путин лишний раз
подтвердил эти слова, но несколько "апдейтил" их. Теперь можно сказать, что он
– человек не только русской цели, но и русской идеи. Причем сама эта идея
сложилась не вчера, а столетиями выкристаллизовывалась в сознании нашего
народа, нашей полиэтнической русской цивилизации, в выступлении же президента
она актуализировала свое значение для власти. И это не может не обнадеживать.
Сергей
Черняховский – Речь Путина на Валдае имеет
тактический или стратегический характер? Каков ее исторический масштаб? – Характер Валдайской речи скорее
стратегический. Путин чувствует и понимает многое из того, что происходит в
обществе. Это не какой-то рационалистический взгляд, поэтому термин
"понял" не совсем точный. Путин скорее эмпатирует. Эмпатирует мнение самого общества о том, что
нельзя жить во внеценностном, внеидеологическом пространстве. В свое время о
трагической ситуации идеологического вакуума писали Стругацкие. У них она
случилась в конце 60-х. В это время они пришли к выводу, что коммунизм власть в
ближайшее время не построит, а буржуазную идеологию не могли принять, понимая ее ущербность. Об этом позднее писал
Борис Натанович. Этой же теме был посвящен роман "Град обреченный". Я
ничего не знаю об отношении Путина к братьям Стругацким, но есть много сведений
об отношениях Стругацких и Андропова. Борис Стругацкий сдержанно-позитивно отзывался
о Путине. Правда, Стругацкого все время поднимали на щит "Эхо Москвы"
и близкие к нему круги. Но когда ему задавали соответствующие вопросы, он
подчеркивал, что Путин производит на него впечатление умного и образованного
человека. Кстати, в одном из последних интервью Борис Стругацкий высказывал
Путину упрек, который согласуется с последней частью "Града
обреченного". Это такая странная ситуация, когда есть благополучие, успех,
но нет пространства, нет собственного измерения. Может быть – как знать? – были
у писателя с президентом и контакты, не слишком афишируемые? Ну, это так,
вольная фантазия... Вот только Путин и в
валдайской речи и раньше обращался к проблеме идеологического вакуума.
Подчеркивал, что этого быть не должно. Что нельзя навязывать народу то, чего он
не хочет. Что надо создавать ценностное измерение. Его надо искать, но поиск должен быть ограничен красными
флажками. Одно ясно: эта проблема должна решаться внутри России, а не вне ее.
Борьба против того или иного правительства России не должна превращаться в
борьбу против самой России.
 |
Кстати, в связи с этой темой хочу
напомнить о позиции большевиков в Первую мировую войну. Они никогда не звали к
поражению России. Они обращались к немецкому и русскому пролетариату, чтобы и в
Германии и в России он взял власть в свои руки. Это не было борьбой против
страны. Думаю, что стратегический характер этой
речи очевиден. А что касается исторического масштаба – давайте посмотрим, во
что все это выльется. – Кому адресовано выступление Путина?
Каким группам российских граждан, интеллектуалов, может быть, политиков или
бизнесменов? Какова цель выступления? – У валдайской речи немало общего с
речью мюнхенской. Мюнхен – это выступление на чужой площадке и Валдай – то же
самое, с учетом того, какие гости приезжают на Валдай. Им Путин и сказал о том, что никакое общество
не может жить просто для того, чтобы жить. Что
мы будем исходить из того, что сами считаем нужным и не собираемся расставаться
со своими базовыми традиционными ценностями. Конечно, вопрос о традиции не так
уж прост. Кто более значим для нее – Василий Шуйский или Филарет? И при всем
величии Екатерины Второй только ли Екатерина важна или важна
разинско-пугачевская традиция? Целевая аудитория Путина – это, с одной
стороны, оппоненты, ориентированные на перенос других социальных форматов в
Россию, с другой – весь политический класс, которому адресованы правила,
вводимые в российскую жизнь. В-третьих, это все общество, которое должно думать
как остаться самим собой. – Кто он, Путин, произносящий речь на
Валдае? Либерал, почвенник, правый патриот, лидер ОНФ, Сурков? – А кем он был в Мюнхенской речи? Путин
имеет редкую способность – реагировать на политические события и процессы
личностно, непосредственно. Однажды он сказал: "Террористов будем мочить в
сортире". Сказал и решил: все, надо уходить в отставку, негоже
премьер-министру такие вещи вслух произносить. А ему говорят: "Нет,
слушай, уже столичные таксисты говорят: "О, настоящий мужик появился,
правильные вещи говорит". Он многое пропускает через себя и эмпатирует, он
знает о запросах общества. Это его сильная сторона. Это человек, который
понимает ситуацию, отвечает перед страной и болезненно ощущает свою
ответственность. А лидер ОНФ и все остальное – это просто
институционально-функциональная вещь Я считаю, что по политическому вектору
Путин правый социал-демократ, в отличие от Медведева – левого либерала. Поэтому
вряд ли есть смысл апеллировать сейчас к классическим категориям. Ведь что
такое почвенник сегодня? Это консерватор или народник-социалист? А либерал?
Если бы у нас были либералы типа Рузвельта, Вольтера и Монтескье – все было бы
совсем не так. Но в либералах у нас ходит одна маленькая группка, живущая
мыслью о том, как интегрироваться в услужение западной системе. И в итоге кто ближе к классическому типу
либерала? "Эхо Москвы" и Валерия Новодворская или Путин? Конечно,
Путин. Источник:
|
